Мне потребовались немалые усилия, чтобы не уйти немедленно. Неужели он говорит всерьез? Эти ребята знали меня как облупленного – по крайней мере, я так думал. Получается, это вовсе не так? Но я-то их прекрасно знал. Понимал их ход мыслей, сильные и слабые стороны, но, оказывается, они меня не одобряли. Потому что я не страдал из-за Бриджет. На самом деле я вовсе не был сломлен и не испытывал горечи из-за того, что случилось в юности. Я просто понимал, что сам разрушил свое счастье и больше никогда не смогу полюбить.

– Наши отношения были особенными, дважды такое в жизни не случается. И я смирился с этой мыслью. Так что никаких страданий, никакой драмы.

Гэбриэл хмыкнул:

– Да уж, никакой драмы. – Он театрально прижал ладонь ко лбу. – «Я никогда больше никого не полюблю. Такие чувства случаются лишь раз в жизни».

Бек последовал его примеру:

– «Она для меня единственная женщина в мире». Боже, дружище, ну ты как ребенок. Пора уже это преодолеть.

Жесть.

Меня придавило к спинке стула, как при перегрузке во время космического полета. Честно говоря, я считал, что не драматизирую отношения с Бриджет. И тем более не клялся никогда не общаться с женщинами. Последние десять лет я редко бывал один.

Я поднял голову и увидел только что подошедшего Тристана, с недоумением осматривающего молчаливо сидящих за столом друзей.

– Я что-то пропустил? – спросил он.

– Мы тут троллим Декстера, – объяснил Бек.

– Думаю, с этой темой пора заканчивать, – сказал Гэбриэл, искоса поглядывая на меня. – Если ты хочешь продолжать мучить себя, это твое личное дело. Нам, в общем-то, до фонаря.

– Значит, вы все считаете, что я драматизирую историю с Бриджет? Да я о ней почти не упоминаю…

– Ты опять заговорил о Бриджет? – спросил Тристан, опускаясь на стул. Гэбриэл подтолкнул к нему пол-литровую кружку пива.

– Ты опять представляешь все так, что я страдаю и только о ней и говорю…

– Нет, ты о ней не говоришь, – согласился Гэбриэл, и я благодарно ему кивнул. – Просто твои отношения со всеми женщинами, с которыми ты встречаешься, лишь следствие твоих отношений с Бриджет. И это продолжается до сих пор.

– Хорошо сказано, – произнес Бек. – Это действительно всего лишь следствие.

– Ты хочешь сказать, что я никогда не встречу женщину, с которой смогу выстроить длительные отношения, которую смогу полюбить и о которой буду заботиться, и все это только из-за Бриджет? – Что ж, надо признать, это верно. – Я не жалуюсь на жизнь. И сердце мое не разбито. – Я вполне готов признать, что был полным идиотом, но не собирался признавать, что страдаю из-за утраченной любви.

– Это вовсе не значит, что ты покончил с прошлым, – заметил Бек.

– Ты не прав, – поправил его Гэбриэл. – Покончить с прошлым – не решение проблемы. Тебе нужно преодолеть стереотипы в отношениях.

Я был уверен, что особой разницы в этих формулировках нет. Все, с меня достаточно. В конце концов, я пришел сюда расслабиться и оттянуться с друзьями. А вовсе не для того, чтобы терпеть подобные наезды.

И тут зажатый в моей руке телефон тренькнул. Я быстро прочитал сообщение:

Хорошо, я согласна с вами поужинать. Но только в том случае, если это будет фондю. И вы не должны отвлекать меня во время мероприятий, связанных с конкурсом. Если мы наткнемся там друг на друга, давайте сделаем вид, что мы не знакомы. Договорились?

Наконец-то она ответила. И хотя я пока не понимал ее намерений и выдвигаемых ею условий, меня это не волновало. Сейчас мне особенно понадобится отвлечься от горестных размышлений о том, почему я все еще одержим Бриджет.

– А я вам говорил, что на торжестве по поводу открытия конкурса присутствовал Дэвид? – произнес я в отчаянной попытке отвлечь друзей от дальнейшей дискуссии по поводу моих отношений с Бриджет.

– Какой еще Дэвид? – спросил Тристан. Я давно уже не упоминал имени брата в разговорах, поэтому друг удивился вполне искренне.

– Ты имеешь в виду своего брата? – догадался Гэбриэл.

– Разумеется, – ответил я. Когда я увидел имя брата в списке гостей, то разозлился сверх всякой меры. – Я полагаю, он по-прежнему заодно со Sparkle. Даже пятнадцать лет спустя они все еще пытаются делать деньги, перевыпуская с незначительными изменениями украшения, разработанные моей матерью. Видимо, им есть за что благодарить моего брата.

Может быть, он получил какие-нибудь акции этой компании, когда продал бизнес моих родителей? Значит, мы с ним теперь конкуренты?

– Sparkle? Думаешь, он получил от них деньги? – спросил Бек.

– Меня бы это не удивило. У него моральные принципы на уровне бродячей кошки.

А иначе зачем ему присутствовать на этом мероприятии? Я изучил всю информацию о нем. Дэвид все еще работает в банке, и нет никаких признаков того, что он как-то задействован в ювелирной отрасли.

– Боже, как низко с его стороны, – отметил Бек.

– Он к тому же еще и мошенник, – сказал Гэбриэл, который в любой ситуации оставался юристом. – Такой вариант не исключен. Ему вполне могли предложить вознаграждение за то, что он продал ваш бизнес Sparkle, а он при этом ничего не сообщил тебе.

– Он действительно не поставил меня в известность, – напомнил я Гэбриэлу. Я никак не мог повлиять на то, как он распорядился бизнесом моих родителей. Все решения принимал Дэвид, который воспользовался ситуацией и предал меня.

Решив участвовать в конкурсе, я твердо нацелился на победу. Я хотел продолжить дело родителей, сохранить их наследие, изготовив свадебные украшения для следующего поколения королевской семьи. Но одной только победы мне недостаточно.

Я собирался взорвать этот чертов конкурс, доказав, что я – лучший.

Раньше меня нисколько не волновало, что я надену на свидание. Сегодня все было по-другому, и не только потому, что я собиралась на свидание с самым красивым мужчиной, которого когда-либо встречала, но еще и потому, что мы были в Лондоне. Публика здесь весьма искушенная. Люди ходят в театры, говорят на множестве языков и читают книги, о которых я никогда даже и не слышала. Как только я появлюсь в своих любимых узких джинсах и синей рубашке, которая выглядела как из натурального шелка, хотя на сто процентов состояла из вискозы, всем тут же станет ясно, что я – простая девчонка, живущая в трейлер-парке. На самом деле меня выдал бы не мой наряд – рубашка действительно выглядела шелковой, да и, как мне показалось, в Лондоне в меньшей степени, чем в Орегоне, придерживались правил о том, что можно или нельзя носить. Но я никогда не училась в колледже, моей любимой книгой была «Состоятельная женщина» Барбары Брэдфорд[3], а единственным языком, на котором я говорила, был американский английский.

Я нервно потеребила свой кулон, пытаясь набраться смелости и войти, наконец, в Urban Alpine, ресторан, информацию о котором Декстер мне вчера прислал.

Он предложил заехать за мной, но я сказала, что встречу его прямо там. Теперь я топталась на ступеньке, жалея, что отказалась от предложения. По крайней мере, у меня не было бы шанса струсить в последнюю минуту.

И дело было не в том, что я нервничала. Вовсе нет, скорее, я просто чувствовала себя не в своей тарелке. У меня было немного опыта в свиданиях, но в любом случае все вышло бы намного проще, если бы мне не хотелось раздеть парня прямо на публике и любоваться его великолепным – я была в этом уверена – торсом и кубиками твердого пресса. И, конечно, гораздо, гораздо проще, если бы он не вызывал у меня желания громко хохотать над его словами, даже если он просто присылал мне сообщения. Он был непоколебимо уверен в том, что я в конце концов соглашусь на этот ужин, причем его, похоже, вообще не беспокоило, что я заставила его уговаривать меня и ждать согласия так долго… Это вообще жутко раздражало потому еще, что он был чертовски привлекательным, а проводить время с привлекательным мужчиной не входило в мой список лондонских дел. Список у меня очень длинный.