Тарквин прижал её к себе.

– Не уходи, – он поцеловал её в лоб, – всё будет хорошо. Я просто дразню тебя.

Грэйс театрально вздохнула, сделала вид, что успокоилась, и поглубже зарылась в крепкие объятия.

– Мне кажется, ты недостаточно серьёзно к этому относишься, – пожурила она напоследок.

– Серьёзно, честно. И я так рад, что ты со мной. Не только здесь и сейчас, а вообще… – С удивительной для его сильных рук трепетностью Тарквин погладил её по волосам. – Только я чувствую вину. Ты не успела отдохнуть от одного путешествия и сразу отправилась в следующее.

– Мне это нетрудно, – ответила Грэйс, – гораздо труднее дожидаться твоего возвращения. Я последовала бы за тобой и в менее живописное место.

Она сдержала зевок. Время расслабиться и уснуть у него на груди ещё не пришло, хотя приятная атмосфера к этому располагала. Звуки шуршания сумок, разговоры незнакомых друг с другом людей и тихие песни, под которые плавно кружились над головами летающие фонарики, всколыхнули у Грэйс смешанные воспоминания.

– Квин, почему я не видела тебя на корабле? – спросила она.

– Потому что я не хотел, чтобы меня кто-нибудь видел, – ответил Тарквин. – Главное, что я сразу разглядел тебя, девушка, которая танцует без музыки.

Грэйс тихонько рассмеялась в вырез его рубашки. Иногда в мечтах она возвращалась в прошлое и представляла, что тем вечером, на палубе корабля, именно Квин подошёл к ней. Скольких трудных решений и болезненных моментов можно было бы избежать… Но Грэйс быстро пресекала бессмысленные сожаления. Всё случилось именно так, как должно было, и эта единственно правильная цепочка событий привела их с Квином друг к другу. Возможно, первая костяшка домино упала ещё задолго до того, как Грэйс решилась сесть на корабль.

Над верхушками деревьев показался диск полной луны. В траве затрещали цикады, лесные птицы отложили концерт до раннего утра. Разговоры людей стали тише и свелись к одной-единственной теме. Пришло время отправиться дальше и пройти последний – короткий, но самый важный отрезок пути.

– Ну что, пора? – Тарквин вскочил на ноги и помог встать Грэйс.

– Пора, – ответила Грэйс тихо. Она сделала вид, что отряхивает юбку от веточек и сухих травинок, хотя на самом деле пыталась высушить вспотевшие ладони. От блаженной дрёмы не осталось и следа.

– Не волнуйся, прошу тебя, – Тарквин взял её руки и приложил к своей груди, – не забывай, что если твоё сердце бьётся ровно, то и моё в порядке.

Грэйс кивнула и, приподнявшись на носочки, целомудренно поцеловала его в щёку.

– Хорошо, я не буду сильно переживать, – пообещала она.

Неохотно отпустив её руки, Тарквин поднялся на холм у самой кромки леса, и все взгляды тут же обратились к нему.

– Жители Марилии, – отрывисто произнёс он в установившейся за две секунды полной тишине, – я искренне благодарен всем, кто пришёл со мной, но я также ценю каждого, кто не смог этого сделать. Сегодня я здесь, потому что когда-то на этом же месте стоял мой отец. Теперь мне предстоит пройти испытание перед давно почившими предками, но сначала я хочу пообещать вам, ныне живущим, что постараюсь быть достойным королём. Я никогда не стремился к власти и сперва принял её с недоверием к собственным силам. Но теперь я верю, что способен превратить это бремя в возможность совершить что-то значительное, что-то хорошее для всех нас.

Грэйс выдохнула и завертелась по сторонам. Люди слушали короткую речь короля внимательно и с необходимым уважением. Возможно, им понадобится ещё некоторое время для того, чтобы принять его и научиться доверять, больше не считать нового правителя слишком суровым и не опираться в своих суждениях на сомнительные предрассудки. Рано или поздно это обязательно случится.

Подошли Самира с Тони, несколько человек из Элмура, с которыми Грэйс ещё толком не успела познакомиться, и стражники из замка. Последним придётся остаться здесь, потому что в Фэрлонский лес нельзя заходить с оружием.

Тони выглядел растерянным.

– Фонарики полетят за нами? – спросил он.

– Нет, не полетят, – ответила Самира, – в лесу своя собственная магия.

– Но как же… – запротестовал Тони, махнув рукой в сторону непроглядной темноты между деревьями. Никто не обратил на него внимания.

Тарквин направился в сторону леса, и люди потянулись за ним. Не все, конечно, человек тридцать – слишком велика была опасность потерять кого-нибудь в дебрях. Остальные устраивались поудобнее, чтобы дожидаться короля здесь и уже утром отправиться в обратный путь. Капитан Ландер, тихо ворча что-то о неподобающем отношении к мерам безопасности, на всякий случай велел своим людям выстроиться по периметру лагеря.

Грэйс обещала сохранять спокойствие, но чувства плохо поддавались уговорам. В последний раз она так волновалась, когда недавним ранним утром Квин, ещё неизвестный всадник, во весь опор мчался к ней сквозь предрассветный туман. Потом началась череда переживаний. Приятные – воспоминания о них до сих пор вызывали трепет в разных частях тела. И пугающие до обморока. Грэйс ведь смогла, не дрогнув, смотреть Джеку в глаза… Поэтому верила, что уже успела нарастить достаточно прочную броню невосприимчивости. Наивная! То ли себя переоценила, то ли значимость случавшихся до сих пор неприятностей.

От Квина её теперь отделяли ряды посторонних людей, которые вдруг почувствовали острую необходимость быть ближе к королю. Он помедлил, обернулся и сразу нашёл её глазами, но Грэйс не стала пробираться сквозь толпу – только улыбнулась и помахала, давая знать, что всё в порядке.

Переступая через первый торчащий корень, наблюдая, как её нога погружается в темноту, Грэйс с облегчением почувствовала, как кто-то взял её за руку. Сэми. Они переглянулись, и страх немного отступил.

Сначала было почти совсем тихо – никто не решался нарушить покой леса ненужными разговорами. Стараясь не разбредаться в разные стороны, люди следили за дорогой и друг за другом. Постепенно стали доноситься привычные ночные звуки: треск веток и шуршание листьев под ногами, хлопанье крыльев ночной птицы, уханье совы. Неподалёку пробежал какой-то зверёк с мягкими лапами.

Странно, но чем дальше гости леса пробирались в его дебри, тем светлее становилось. Скоро уже получалось разглядеть мох на стволах деревьев да ползающих в нём жуков, и это вовсе не потому, что глаза привыкли к темноте.

– Откуда мы знаем, в какую сторону идти? – осторожным шёпотом спросил Тони. Он перебрался через толстую ветку, чтобы сразу за ней пригнуться под следующей. – Здесь нет ни одной тропинки, а только какие-то полосы препятствий.

Он не жаловался, как это могло показаться со стороны, просто предпочитал владеть как можно более подробной информацией.

– Мы и не знаем, куда идти, – ответила пожилая женщина, которой Тони подал руку и помог переступить через острый сук. – Лес сам нас ведёт.

Тони подозрительно хмыкнул, но в этот момент ему на голову свалилась горсть желудей. Не желая больше обижать силы природы недоверием, он замолчал. На некоторое время.

Объяснение для света явилось в виде пролетевшей мимо стайки золотистых светлячков. Удивительно, как столь крошечные создания могут создавать вокруг себя такой искристый ореол. Пока гости леса зачаровано следили за этой стайкой, появилась ещё одна, а потом ещё. Светлячки оказывались всюду, куда ни глянь, будто кто-то шёл впереди и зажигал маленькие лампочки. Без страха перед людьми они кружились над их головами, оставляя в воздухе размазанные следы, и копошились в траве под ногами, сбивая с толку уснувшие до утра колокольчики. Мириады мерцающих точек будто соперничали с луной за право называться главным светилом.

– Это те самые? – благоговейно спросил Тони, наклонившись к самому уху Самиры.

– Ага.

– Из которых волшебная пыль?

Самира строго посмотрела на любопытного спутника.

– Не из которых, а от которых, – категорично поправила она. – И нет, мы не можем собрать совсем чуть-чуть, потому что в Фэрлонском лесу запрещено беспокоить его обитателей и потакать своим низменным желаниям.