Наверное, двух часов всё-таки недостаточно. У Джека пока не получалось в полной мере ощутить себя преступником, отбывающим длительное тюремное заключение.

Камера казалась довольно просторной, сухой и без намёков на соседство грызунов. Пол был засыпан соломой, кое-где лежали замызганные коврики из разных материалов, стилей и, скорее всего, разных эпох. Для удобства заключённых предоставлялась не только кровать у стены, а также стол для чтения и приёма пищи.

Пока Джек валялся на старом, но чистом матрасе и сквозь зарешёченное окошко в потолке смотрел на улицу. Кроме кусочка неба отсюда можно было разглядеть часть зданий на главной площади Элмура, а под определённым углом и крышу ратуши.

Жаль, что первое знакомство со столицей оказалось для Джека таким коротким. Они с Саймаком прибыли сюда вчера вечером по пути в Брокет Форт, где тренировался основной состав армии Марилии, и остановились в городском доме совета. Джек успел отметить только выдающиеся размеры города – от главных ворот до центра они добирались почти два часа; оценил красивые высокие здания в освещении летающих фонариков. Утром Саймаку пришлось отлучиться по важным делам, а Джек отправился гулять по городу.

Ну как, гулять. Он покинул здание ратуши, поглядел на башню снизу вверх. Потом вышел на главную площадь и убедился, что река Орс – весьма широкая в этом месте – и правда делит её на две части. Две равные части. Жители Элмура так озабочены симметричностью своего города, что если на левобережной окраине строится здание, то на таком же расстоянии от центра, на правобережной стороне, в скором времени тоже обязательно что-нибудь появится.

Джек решил не переходить на другую сторону по призрачному мосту с пугающе низким парапетом, так как испытывал некую антипатию к данного вида конструкциям, но с интересом изучил его архитектуру со стороны. Мост имел идеальную форму полукруга, поэтому центральная часть возвышалась над водой ярдов на десять. Каждую минуту люди переходили с одного берега на другой, потом обратно и так целый день… Наверное, в прочности материалов сомневаться не стоило, хоть внешняя облицовка и походила на хрупкую мозаику из осколков стекла и зеркал. Кажется, Тони говорил, что ночью она становится почти невидимой, оттого и название. Что ж, надо будет проверить. Опять же для Тони ещё нужно отыскать библиотеку и знаменитый трактир «Чернильная клякса», в который имели привычку захаживать все уважающие себя рассказчики.

Джек купил себе медовую лепёшку с кофе – здесь его модно было подавать с карамельной пенкой – и приготовился продолжить исследования. Свернув в одну из улочек, которые солнечными лучами расходились от башни, он наткнулся на городских стражников.

Так человек с нестандартной внешностью и без возможности подтвердить свою личность оказался в подземелье непосредственно под площадью.

– Интересно, люди там сверху знают, что шагают по потолку тюрьмы, – протянул Джек задумчиво. Он достал из матраса соломинку и принялся жевать её, потому что так полагалось делать всем арестантам.

– Никто не думает о тюрьме, пока сам в неё не угодит, – отозвался узник соседней камеры – его единственный сосед.

– А ты здесь за что? – поинтересовался Джек.

– Попался по глупости. Не могу удержаться, чтоб не стащить какую-нибудь ценную вещицу, – ответил сосед охотно. Так он и выглядел: молодой, самоуверенный, с вечно бегающими, как бы присматривающими глазками. – А ты?

Джек вздохнул.

– У меня нет документов.

– И на самом деле ты корфиец?

Воришка, который находился здесь дольше, уже подготовил список вопросов для новичка и только ждал подходящего случая, чтобы начать их задавать.

– На самом деле я рассказчик, – ответил Джек, а потом уточнил: – Бывший.

– Правда? – сосед оживился. – А расскажи историю.

Ну вот, опять начинается.

– Не хочу. Говорю же, что я завязал с этим, – стал ломаться Джек.

– Расскажи, почему больше не хочешь рассказывать? И как ты потерял документы? Вообще я вижу на твоём лице отпечаток неразделённой любви. Расскажи.

Он слез с кровати и, придвинув стул к разделяющей две камеры решётке, уселся в выжидательной позе.

– Нет.

– У нас впереди полдня и целая ночь.

Джек надеялся, что Саймак раньше вытащит его из заточения, но сообщать об этом было бы не слишком тактично.

– Я ведь умру от скуки! – не унимался сосед. – Ну расскажи, а?

Джек ещё раз глубоко вздохнул и перевернул соломинку другой, ещё не пожёванной стороной.

– Так и быть, слушай…

Вода в ручье была прохладной. Осторожно, чтобы не намочить юбку, Самира присела, зачерпнула немного и смочила лоб. День выдался жаркий, в парном воздухе повисли признаки надвигающейся грозы. По законам природы на Салгриан всегда была хорошая погода, и Самира по праву надеялась, что ливень обрушится только ближе к завтрашнему утру.

На небольшом островке посреди ручья, появившемся из намытых течением мелких камешков и кусков земли, стояла большая белая цапля. Подняв одну ногу и изогнув шею в немыслимой для человеческого понимания дуге, птица заинтересованно смотрела прямо на Самиру, словно незваная гостья претендовала на её лягушек.

– Ты что-то хочешь сказать мне? – спросила Самира. Она тоже наклонила голову вбок, но вышло не так замысловато.

Цапля щёлкнула ярко-оранжевым клювом.

– Наверное, у тебя здесь неподалёку гнездо, – догадалась Самира, – не переживай, я сейчас уйду и не буду мешать твоей охоте.

За её спиной послышались шаги, и Самира поспешно вытянула руку в сторону.

– Не спугни его, – предупредила она.

Звуки сначала прекратились, а потом движение продолжилось, но теперь совсем тихо и медленно. Самира не стала оборачиваться, она и так знала, что это Тони решил составить ей компанию. Дело было не в его походке, не в запахе, не в его характерном, всегда немного затруднённом дыхании. Просто такое ощущение.

– Это он? – шёпотом спросил Тони, усевшись рядом на землю.

– Да.

Тони не смотрел на птицу, Тони смотрел на неё. Это тоже было ощущение.

– Как ты это определяешь?

Самира улыбнулась.

– Видишь кожу вокруг его глаз? – спросила она.

– Зелёная, – ответил Тони.

– Зелёная, – повторила Самира, – это значит, что у него начался брачный период.

Она зачем-то смутилась. Тони, кажется, тоже. Он хотел спросить что-то, но цапля на прощание щёлкнула клювом, взмахнула крыльями и полетела в сторону леса. Жаль, можно было рассказать ещё что-нибудь, но плавно удаляющийся белый силуэт поставил точку в этом диалоге.

Самире нравилось, когда Тони был любознательным, когда задавал вопросы. Нравилось развёрнуто отвечать на них. Она ценила их каждый, пусть короткий разговор о чём-нибудь незначительном, дорожила тем хрупким равновесием, которое установилось между ними. Самира боялась, что навсегда разрушила всё, но Тони бы не был воплощением отсутствия пороков, если бы позволил её поступкам влиять на своё отношение.

– Хочешь пить? – он протянул ей флягу с яблочным соком.

Самира только несколько минут назад опустошила такой же объём и не чувствовала жажды.

– Да, спасибо, – она сделала глоток.

Когда Тони не знал, что сказать, он вспоминал, что неловкую паузу можно заполнить протиранием очков. Без них он выглядел очень забавным, потому что за время путешествия сильно загорел, и вокруг глаз остались светлые пятна. Джек как-то назвал его пандой наоборот. Дурак.

А ещё у Тони выгорели на солнце и отрасли волосы. Скоро он сможет собирать их в хвост, как то предписывали последние веяния моды.

– Здорово, что к нам присоединилось так много людей, – удовлетворившись в прозрачности стёкол и водрузив очки на место, Тони сфокусировал взгляд на Самире.

– Да, это хорошо, – горячо согласилась она.

Когда Салгриан проходил король Бриен, на это пришли посмотреть несколько тысяч человек из разных уголков страны. Теперь их было в десятки раз меньше, и Самира сердечно радовалась каждому. На протяжении всего путешествия их отряд притягивал людей, желающих поддержать короля во время его посвящения. Одиночные путники, пешие и всадники, группы и целые семьи стекались к ним со всех сторон, как тоненькие ручейки и широкие реки стекаются к морю. Многие присоединились перед входом в ущелье, но основная масса с нетерпением ожидала отряд на выходе.