– А я всегда рядом, – ответила Грэйс и поцеловала его, также не смущаясь из-за вероятных косых взглядов окружающих. Имело ли это значение после того, как все ночи они с Квином проводили в одной палатке? Как-нибудь потом Грэйс ещё непременно озаботится принятыми здесь правилами приличия.

Солнце с самого утра нещадно палило, будто старалось скорее высушить землю после ночного дождя. Поэтому в обратный путь двинулись рано. Привилегия и ответственная миссия вести отряд за собой достались капитану Ландеру. Часть подчинённых он отправил в конец отряда, замыкающими, несколько стражников поехали вперёд, а остальные распределились вокруг короля.

Грэйс ехала рядом с Тарквином. Он уступил ей Фрэя, с которым у Грэйс давно установились понимание и взаимная симпатия, а сам пересел на крупного гнедого жеребца.

– Ты как? – то и дело спрашивала Грэйс. Под стук копыт можно было без опасений вести любые разговоры.

Слушая её голос, Тарквин довольно ловко регулировал скорость, но его руки и спина были очень напряжены.

– Необычные ощущения, – ответил Квин, – я раньше не замечал, что это, хм, покачивание такое сильное.

Странно, а Грэйс сразу заметила. Она попробовала закрыть глаза и проехать так, но сразу почувствовала головокружение и тошноту.

Людей вокруг становилось всё меньше, и если вчера Грэйс радовалась каждому, кто решил сопровождать Квина в его путешествии, то сегодня она с облегчением отсчитывала их со знаком минус. Так на границе провинции Фэрлон, перед самым перевалом, в отряде осталось уже меньше ста человек.

Фэрлонское ущелье не казалось слишком глубоким – величественность гор в этих местах заметно уступала Арадонским – и не очень протяжённым, так что переход должен был занять не больше двух часов. На дне протекала быстрая, неглубокая речка, вдоль берега которой отряд и двигался.

Время от времени Грэйс описывала Квину, что происходит вокруг, но потом забросила это дело. Ещё вчера он сам наблюдал покрытые густыми лесами склоны и каменистые речные пороги. Иногда Грэйс незаметно брала его поводья и тянула их в нужную сторону, а Тарквин, чувствуя это, делал соответствующие движения ногами, и лошадь послушно следовала в заданном направлении.

Не подошло ещё даже время обеда, а Грэйс уже страшно устала. Если постоянно твердить себе, что нужно держаться и быть сильной, то организм обязательно воспротивится этому в попытке сберечь ресурсы. Грэйс невольно отсчитывала каждый шаг и мысленно отмечала на карте каждую пройденную милю. Смысла в этом мало, ведь конец пути – это лишь другая точка в пространстве, но гораздо легче стремиться к конкретной цели, чем ждать чуда с неограниченным сроком наступления.

– Что это сейчас было? – спросил Тарквин, выводя её из противоречивых размышлений.

– Ты про что?

Грэйс осмотрелась, но ничего особенного не заметила. Отряд как раз достиг середины ущелья. Склоны здесь казались более отвесными и не такими заросшими, а полоса берега почти от самой воды приобретала заметный угол подъёма, так что передвигаться следовало крайне осторожно. Немного впереди капитан стражи почему-то остановился и сделал соответствующий знак своим людям.

– Как будто в воду что-то плюхнулось, – сказал Тарквин.

– А, это просто камешек, – Грэйс наконец поняла, о чём речь.

Тарквин натянул поводья.

– Камешек?

– Да, небольшой. Только что скатился сверху.

Развернув лошадь, Квин сорвал с головы шляпу, чтобы все его видели, и поднял обе руки. Один за другим остальные участники отряда остановились. Теперь, когда прервались разговоры, не мешал стук копыт и поскрипывание колёс, Грэйс уловила какой-то новый звук. Она не слышала этот звук прежде и пока не могла правильно его охарактеризовать.

Люди замолчали, зато лошади вдруг решили пообщаться и обсудить незапланированную остановку дружным ржанием. В нестройном скоплении людей и животных Грэйс высмотрела Самиру. Та эмоционально разъясняла что-то Тони, при этом наматывая на руку тонкую верёвку.

– Квин, что происходит? – тихо спросила Грэйс, безуспешно пытаясь успокоить Фрэя. Конь заволновался: громко фыркая, он мотал головой и силился вырвать поводья из рук всадницы.

Тарквину скорее удалось повлиять на Фрэя. Ориентируясь по звукам, он нашёл морду животного и легонько сжал её, напоминая, кто здесь хозяин. Затем он протянул руку в поисках Грэйс.

– Ты где?

– Я здесь, – Грэйс сжала его пальцы и удивилась, насколько холодными оказались её собственные.

– Ты могла бы пересесть к старшему офицеру? – спросил Квин. – Прямо сейчас.

Грэйс кивнула, потом быстро сказала «да» и заозиралась по сторонам. Она не знала, кто из офицеров старший, не вспомнила бы сейчас их имён, но один из стражников уже подъехал к ней и бесцеремонно перетащил в седло перед собой.

– Езжайте в конец отряда, – велел Квин. Он на мгновение поднёс руку Грэйс к губам и сразу отпустил.

Другой стражник взял под узды Фрэя и поскакал вместе с ним в указанном направлении. Старший офицер, который буквально захватил Грэйс в плен и держал так крепко, что она едва могла дышать, тоже потянулся к поводу. Грэйс перехватила его кисть. Обернувшись, она решительно замотала головой.

Офицер вопросительно поднял брови.

«Нет», – бесшумно, но достаточно выразительно сказала Грэйс.

Офицер строго уставился на неё, кивнул на короля, потом в сторону, куда им велено было двигаться.

Грэйс снова замотала головой. Она приложила палец к губам, после чего сложила ладони вместе и изобразила жалобный взгляд. Этим взглядом она на всякий случай обвела и всех остальных стражников, надеясь на их понимание.

Старший офицер тяжко вздохнул, но всё же остался на месте.

– Что такое, почему остановились? – выкрикнул кто-то.

– Плохое место для привала, – подхватил другой, – ущелье ведь закончится уже скоро, давайте дальше поедем.

Тарквин вновь поднял руку, и недовольство улеглось.

– Никто дальше не едет! – велел он резко.

Если кто в задней части отряда не расслышал команды, её объясняли те, кто находился ближе. В монотонном гуле голосов всё чаще повторялось, пересказывалось, переспрашивалось и утверждалось одно слово. Камнепад.

– Успокойте лошадей, – всё громче продолжал Квин, – медленно отходите назад. Ландер! Капитан, где ты? Пусть твои люди…

Слова утонули в нарастающем грохоте. Грэйс до последнего надеялась, что все их действия окажутся лишь мерами предосторожности. Однако тот безобидный камешек, покоившийся теперь на дне реки, оказался то ли предчувствием, то ли каплей дождя на краю грозовой ячейки.

Впереди показались стражники, которые разведывали местность – они галопом мчались обратно, преследуемые пылью, гонимые шумом и страхом.

– Скольких ты послал? – Тарквин вертел головой – пытался сортировать звуки и определить среди них голос капитана.

– Четверых.

– Ты видишь их? Сколько их сейчас? Сколько?

Капитан не смог сразу ответить. Жёлтое облако из пыли и мелких камней на миг настигло и поглотило его людей вместе с их совершенно излишними воплями предостережения.

– Трое, кажется… Нет! Их четверо, все возвращаются.

– Расстояние?

– Не больше мили.

Теперь не осталось желающих срочно ехать дальше. Однако и отходить никто не торопился. Рассудив, что обвал слишком далеко, что его ярость не коснётся отряда, люди неплотно прикрывали уши и зачарованно наблюдали за фейерверком пыли. Так зеваки смотрят на пожар, который уже нельзя потушить. Искры подлетают совсем близко, некоторые даже оседают на одежде и с тихим шипением проделывают в ней дыры, но языки пламени гипнотизируют. Так проезжие останавливаются на дороге и следят за вальсом, который танцует над полем гигантский смерч.

Грэйс моргнула. Потом она сделала три коротких вдоха, прочувствовала, как мышцы пересохшего горла сократились в бесполезном глотательном рефлексе, потом снова моргнула. Пользоваться всеми органами чувств – привилегия, которая часто обесценивается в размеренности будней. Сейчас Грэйс исправно получала и отмечала все сигналы, но из них почему-то не вырисовывалась цельная картина, а лишь хаотично разбросанные цветные кляксы.