Родители Камиля не просто познакомились на авиазаводе. Они действительно здесь работали все военные годы. Поэтому в тусклом золоте одного из четырех орденов КАПО (военного ордена Красного Знамени, которым в 1945 году коллектив завода был награжден «за образцовое выполнение задания Правительства по производству боевых самолетов») сияет немалая частица и их труда – Шамиля и Ильхамии, детей репрессированных.
Будет уместным напомнить тем, кому так не нравились новые городские имена: это в честь авиастроителей К. Ш. Исхаков предложил назвать «вторую половинку» от старого Ленинского района. По самой что ни на есть справедливой справедливости. Думал ли Камиль при этом о судьбе своих родителей, я не знаю. Если думал, то значит, он – молодец! Усилиями, в том числе, и таких вот полуголодных казанских ребят, как его папа и мама, вставших к станкам в самое трудное время, страна смогла быстро наладить работу эвакуированных мощностей.
В 2005 году Шамиль Абдуллович и Ильхамия Газизовна были награждены медалями «В память 1000-летия Казани». Но в отличие от других казанцев, тоже награжденных этой медалью, для них такое событие имело особое значение. От имени Президента Российской Федерации награду Исхаковым вручал их сын, мэр тысячелетней Казани. С чем сравнить волнение отца и матери, получающих государственную награду из рук собственного ребенка, их мальчика, которого когда-то они бережно носили на руках?
Эвакуация в Казань – особое явление, объективно изменившее жизнь города. Здесь нашли приют тысячи эвакуированных, население только одной Казани выросло вдвое105. Многие казанцы нашего с Камилем поколения хорошо знают московско-питерский стиль, некий, если хотите, шарм самодостаточности и элитарности, который был привнесен в провинциальный поволжский город высококвалифицированными столичными рабочими, технократией, научной и творческой интеллигенцией. Взаимопроникновение субкультур, взаимовлияние мировоззрений и жизненных привычек (с примесью татарской особинки, предприимчивости и народной сметки: ведь тогда многие породнились) дало Казани мощный импульс. Он и по сей день проявляется в уникальном духе и облике города. Немало событий, произошедших в Казани в годы военной эвакуации, напрямую связаны с личными судьбами горожан. В том числе, и с судьбой такого же как все горожанина – Исхакова.
Взять, например, Казанскую фабрику кинопленки им. В. В. Куйбышева. Во время Великой Отечественной войны на ее территории хранился Госфильмофонд СССР, и здесь же выпускались спецпленки: авиационная – для воздушной разведки, и рентгеновская – для госпиталей. Пройдет двадцать лет и на «Кинопленке» начнется рабочая биография Камиля.
Большинство из институтов АН СССР, эвакуированных в Казань, и оставшихся в ней насовсем – в 1945 году в Казани был открыт филиал АН СССР, – оказались в Советском районе. Через сорок пять лет в качестве первого секретаря райкома КПСС ими вплотную будет заниматься Исхаков.
Во время войны в городе находились известные музыканты Москвы и Ленинграда. Во многом благодаря этому обстоятельству в 1945 году родилась Казанская консерватория. Когда Исхаков стал мэром, он придал этому «старому проекту» свои, законченные формы. При консерватории он построил уникальное сооружение – Государственный Большой Концертный Зал им. С. З. Сайдашева (имени друга своего деда).
В военные годы вся академическая научная деятельность страны сконцентрировалась в Казанском университете. Треть всех институтов АН СССР, ее Президиум находились в Казани. Здесь работали 44 члена-корреспондента и 39 академиков106. В 1944 году на физическом факультете КГУ казанский профессор Е. К. Завойский и открыл явление парамагнитного резонанса. Он стал Героем Соцтруда, лауреатом Ленинской премии, академиком АН СССР. Там, где Е. К. Завойский открыл свое явление, потом учился студент Исхаков. И парамагнитный резонанс он изучал в тех же самых лабораториях.
От старого Савиново – малой Родины Исхакова – до Дербышек, где родился я, рукой подать. В определенном смысле, преодолеть это расстояние нам с Камилем помогла все та же военная эвакуация. Ее последствия сыграли свою роль даже в самом факте нашего знакомства.
Покинув Дербышки в 26 лет – и в силу профессии поездив по миру – я и сейчас (до сих пор!) вспоминаю редкий микроклимат, который возник в поселке после переезда ленинградцев: ученых, инженеров, конструкторов. С их помощью некогда заштатная окраина Казани превратилась в почти аналог новосибирского Академгородка. В очень короткие сроки на месте небольшого вагоноремонтного предприятия была создана современная научно-производственная база: знаменитые Государственный Институт прикладной оптики и Казанский оптико-механический завод. Это был «наш ответ» империалисту Цейсу. После каждого сообщения ТАСС по космосу всем выдавали премии, а на завод приезжали космонавты. Приезжали тайно, правда, об этом знали все дербышкинцы.
Как Камилю его «Кинопленка», так и мне КОМЗ дал первую путевку в жизнь. Сразу после школы я год работал на заводе. Каждое утро начиналось одинаково – по улицам широким потоком шли люди. Выходя из дома, я сразу попадал в тесноту их строя, он подхватывал меня, опекая и защищая одновременно, а во мне поднималось волнующее чувство принадлежности к большому рабочему коллективу: рядом шли соседи, мои одноклассники и их родители. До своей фабрики «Кинопленки» Камиль тоже добирался пешком – трамвай пришел в Савиновку, когда Исхаков стал мэром. Поэтому для нас, как и для других таких же мальчишек и девчонок, слова про «ту заводскую проходную, что в люди вывела меня» совсем не пустой звук.
Уже после войны при КОМЗе был построен Дворец Культуры, для такого маленького поселка совсем неформатное учреждение: очень красивое здание в стиле классицизма, с колоннами, хрустальными люстрами, мрамором и паркетом. Тогда «архитектурные излишества» пробудили зависть у некоторых начальников, даже была попытка отобрать партбилет у директора КОМЗа. Но обломилось, Герой Соцтруда, делегат двух партсъездов и руководитель с 20-летним стажем, Павел Александрович Халезов оказался не по зубам.
Я помню один курьез, связанный с его именем. Сидя с кларнетом в оркестровой яме в зале ДК – почти по Агнии Барто: «драмкружок, кружок по фото, а мне еще и петь охота» – я услышал на одном из заводских собраний:
– Да здравствует коммунизм и Пал Саныч Халезов!
Это крикнул, просто ухнул всеми легкими в огромный зал, – на полном серьезе, – кто-то из рабочих. Люди всегда понимали, кто по-настоящему заботится об их благе.
Халезов оставил людям не только «удобное место жительства» – ленинградцы отстраивали поселок по современным архитектурным канонам, расчертив Дербышки прямыми как в Питере улицами с красивыми и добрыми именами: Тополевая, Кленовая, Каштановая, Липовая, Правды (не имени сановной Газеты, а просто – правды).
Когда Исхаков стал главой города, он уловил тонкую ленинградскую нотку, которая так преобразила Дербышки. Если бы читатель мог – как бывший зам. Исхакова и директор авиазавода Хайруллин – увидеть Савиново с высоты птичьего полета, он поразился бы сходством Ново-Савиновского района с Дербышками. Бывшая Савиновка удобно разбита на квадраты, все рядом, и легко отыскать.
Родители Камиля поженились в 1946 году, сразу после войны: их совместные ежедневные поездки на авиазавод и обратно – автобус забирал рабочих у 8-й аптеки на углу Университетской улицы – привели молодую пару в ЗАГС.
В этом же году отец окончил автошколу и 52 года провел за рулем. Стать шофером он мечтал с детства. Его папа, уже известный читателю имам-хатиб Абдулла, наставлял: «Я всю жизнь с лошадьми, а тебе нужен железный конь».
От первого лица.
