И зрелище отнюдь не разочаровало Уотера. Когда звездолет вынырнул из гиперпространства, и сияющее марево сменила россыпь отдельных ярких точек на черном фоне, объект, к которому корабль устремился, показался было ему тоже простой рядовой звездочкой. Но звездочка увеличивалась, росла и скоро превратилась в сияющий диск. Диск настолько слепил глаза, что Уотер был вынужден отвернуться от смотрового иллюминатора.

   - На, одень очки, - сказала его спутница.

   Уотер взглянул на нее - на носу девицы уже красовался набор из четырех темных стекол.

   - Одевай скорее, а то глаза заболят.

   Уотер подчинился. Через темные стекла планета выглядела гораздо менее похожей на звезду. Центральную часть ее перерезала широкая черная полоса. Очевидно, в эту полосу они и направлялись.

   Оказалось - верно. Когда полоса раздалась настолько, что заняла собой весь смотровой экран, а сияющие дольки исчезли, хозяйка звездолета сняла очки и предложила Уотеру сделать то же самое. Без очков стало видно, что темная полоска на самом деле не темная и не сплошная, а состоит из трех частей: двух пестрых грязно-оранжевых и одной голубой. В свою очередь голубую тоже прорезали две тонкие желтые линии, так что получалось опять же три полоски: в середине поуже, а по краям пошире. Вскоре и оранжевые полосы исчезли с экрана, подобно сиянию. Затем, постепенно смещаясь к краям иллюминатора, пропали из виду обе желтые черточки, и глазам Уотера открылась экваториальная часть планеты.

   Забавно, но и она оказалась полосатой. Во всю центральную часть ее, разделяя территорию на две равные половинки, тянулась широкая синяя лента, и каждая из половинок словно была набрана из узеньких полосочек, цвет которых плавно менялся в сторону холодной части спектра. Впечатление было такое, словно маляр-неумеха пытался закрасить нечто грязно-желтое голубой прозрачно эмалью и накладывал ее слой за слоем. Только пигмента было маловато, вот и получилось посередине гуще, а по краям - чуть, и буро-желтая поверхность упрямо продолжала просвечивать. Зеленые мазки различной величины, разбросанные там и сям, довершали картину. В общем, зрелище было абсолютно ирреальным.

   Хозяйка звездолета достала какую-то карту, сверилась с ней и сказала:

   - Ага!

   Уотер снова глянул в иллюминатор. Они направлялись в центр огромного зеленого пятна возле излучины синей ленты, туда, где она раздавалась на половину своей ширины и вклинивалась в соседствующие с ней полосочки, разрывая их плавный бесконечный бег. Любой, изучавший в школе географию, враз бы догадался, что синяя лента - местный водоем. Уотер в школе учился, а, значит, он догадался, и без проблем.

   "Приготовиться к посадке", - прозвучало из борткомпьютера. Перебравшись в свою каюту, Уотер лег на подстилку и устроился поудобнее, не дожидаясь дальнейших указаний. Перегрузки показались ему в прошлый раз штукой довольно неприятной, и он не собирался испытывать свой организм на прочность. Он лежал и размышлял о том, как сказочно ему повезло заполучить в хозяйки наивную вертихвостку, не умеющую считать свои деньги. Она собирается его развлекать - что ж, он славно развлечется, в том нет сомнения. Мисс бесится с жиру и не ведает, чего хочет - зато он, Уотер, отлично знает, что надо ему. А надоест угождать прихотям богатой задаваки - можно будет прикинуться ослом и быстренько вынудить нахалку окончить игру.

   Так Уотер убаюкивал себя под все возраставшую тяжесть в мышцах, пока не заснул. Проснулся он, когда космический челнок уже прочно стоял на грунте. С некоторым трудом Уотер поднялся. Тяжесть, несмотря на окончание перегрузок, не отпускала. И хотя из кухонного отсека доносились весьма аппетитные запахи, Уотер двинулся не на пищеблок, а в рубку управления, к лобовому иллюминатору.

   Все правильно - приземлились. Взору Уотера явилось безбрежное море цветов, ярких и причудливых.

   - Уже встал? - послышался голосок за его спиной. - Пошли завтракать, и надо будет готовиться к выходу. Ты как себя чувствуешь?

   Уотер отвернулся от иллюминатора и с трудом оторвался от кресла. Все его тело казалось налитым свинцом. И каждое движение давалось ему не без усилий.

   - Ничего, - проговорил он, стараясь не показывать своей слабости.

   - Это после невесомости. Привыкнешь, - сказала девчонка, неправильно истолковав его ответ.

   Впрочем, доказывать ей, что он хоть сейчас готов к новым свершениям, Уотер не рвался.

   - И долго привыкать? - спросил он.

   - Дедушка Дак говорил, что ему потребовалась неделя.

   "Целая неделя? Интересно, а сама девчонка тоже чувствует себя плохо или ей все нипочем? На вид - свеженькая, словно и не в одном и том же звездолете летели."

   Но, приглядевшись внимательно, он заметил, что и та передвигается не столь резво, сколь по Тьере.

   "Хорохорится," - подумал он с некоторым одобрением.

   - Мне рюкзак я уже приготовила, - сказала девчонка за трапезой. - А свой груз ты должен собрать себе сам.

   - Груз для чего? - переспросил Уотер.

   - Для жизни, конечно.

   - Не понял.

   Уотер в самом деле не понял. По его разумения, для жизни требовалось слишком многое, чтобы это можно было утащить на спине.

   - Нам предстоит провести месяц вдали от цивилизации, - без тени улыбки объяснила его нанимательница.

   "Вдали от цивилизации"!! Уотер едва не выронил тюбик с шашлыком. ("Сумасшедшая!")

   - Надеюсь, ты шутишь? - произнес он с плохо скрываемым испугом.

   - С чего вдруг? Мы будем целый месяц жить совершенно одни, только вдвоем.

   - И смотреть друг на друга?