====== Глава 44: Вне игры ======

- Гермиона?..

…

- Гермиона!..

Гермиона Грейнджер с трудом открыла глаза и тут же вновь зажмурилась от яркого света. Тот, кто звал ее по имени, видимо понял это и задёрнул шторы. Второй раз открыть глаза было уже проще. Девушка разглядела бледное, обеспокоенное лицо Гарри.

- Где… Что… что случилось?.. – она попыталась восстановить в памяти картины всего произошедшего накануне, но безуспешно. Голова ужасно болела.

- Ты, ээ… тебе, наверное, плохо стало… ты вчера ночью сознание потеряла.

...Что?

Гарри продолжал:

- Мы отмечали мой День Рождения, помнишь? Были в «Норе», потом в «Котле», потом в «Кабаньей Голове» и «Трёх Мётлах».., – Гарри туманно улыбался. Никогда раньше на его долю не приходилось такое бурное веселье.

- Потом заглядывали в «Ракушку», и обратно в «Нору», ну, а там Рон раздухарился, предложил заскочить к тебе в Лондон, ну, и…

- ...и где он? – перебила его девушка.

- О, он… – Гарри вовсе не хотелось рассказывать подруге о том, как расстроился Рон из-за всего случившегося. Он просидел с Гермионой почти до утра, а теперь… теперь его можно было найти в районе «Дырявого Котла» с очередной рюмкой Огненного Виски.

- Он в порядке. Он дежурил здесь всю ночь и сейчас он, наверное, дома спит…

Гермиона медленно приходила в себя, впервые пребывая в таком разбитом состоянии. Она пыталась собраться с мыслями, но было так плохо, что они утекали, как вода сквозь пальцы. Она расстроилась, что Рона нет рядом в момент её пробуждения. Да что вообще происходит? Она вздохнула, и приподнялась на кровати.

Вдруг воспоминания вспыхнули в голове, как будто кто-то зажёг свет. Вчера они все вчетвером немного увлеклись. Это был первый День Рождения после Войны, ещё и День Рождения Гарри Поттера. Всё начиналось в «Норе» вполне премило и по-домашнему, а потом был «Котёл», куча угощавших их людей, Хогсмид, Аберфорт с Хагридом и Слизнортом, Розмерта, реки сносящих голову напитков… Побережье и недовольная беременная Флёр… боги, как стыдно… они вернулись в «Нору»...

Глаза Гермионы расширились от ужаса.

Вчера в «Норе» Рон сделал ей предложение.

А потом аппарировал, чтобы заявить об этом её родителям…

Гарри понял по выражению её лица – она вспомнила. Он выражал взглядом смесь тревоги, веселья и смущения, а Гермиона только и могла выдавить из себя:

- О господи…

Паузу прервала миссис Грейнджер, вошедшая в комнату с парой сэндвичей и стаканом воды.

- Герм! Ты очнулась, милая!.. – она поставила поднос на тумбочку и села на край кровати, взяв Гермиону за руку.

Появление матери немного успокоило девушку, она только сейчас поняла, что находилась в собственном доме и лежала в своей кровати.

- Как ты себя чувствуешь? – беспокоилась мама.

- Я… Нормально.

Гарри решил, что оставить мать и дочь наедине – самое правильное решение из всех, что приходили ему в голову. Кроме того, он чувствовал, что был сейчас нужен в другом месте. Он тихо вышел из комнаты Гермионы, неслышно спустился по лестнице, стараясь проскользнуть незамеченным мимо мистера и миссис Уизли, которые тоже были тут, и таким образом избежать лишних разговоров. Мистер Уизли не мог уняться и мучил мистера Грейнджера вопросами о всяких «маглских штуках», например, как и почему обои не падают со стен… Миссис Уизли сидела рядом молча и терпеливо улыбалась.

Парень засунул руки в карманы и вышел в летний дождь. Сегодняшний день был не более пасмурный, чем вчерашний, но стало немного прохладнее. Приятный свежий ветер трепал волосы Гарри, и он накинул капюшон на голову, пока шёл вдоль дома к узенькому безлюдному проулку. Завернув за угол, он повернулся на каблуках и аппарировал в Дырявый Котел.

Найти Рона было несложно: лишь войдя, Гарри заметил за угловым столиком поникшую фигуру с копной ярко-рыжих волос, поддерживаемой руками. Рядом с ним стояла пустая бутылка Огненного Виски. Гарри осторожно двинулся к другу, виляя между столиков, стараясь не наткнуться на посетителей. А их было необычайно много: все обсуждали конец Войны и события Битвы за Хогвартс, которые уже успели стать сильно приукрашенными.

Гарри немного поёжился. Битва закончилась ровно три месяца назад, но перед глазами всё время стояли образы невинных жертв… Римус, Тонкс… Фред…

Обстановка в Дырявом Котле была весёлая, толпа кипела, все друг друга перекрикивали, выпивали, пели. Несколько раз Гарри услышал в этом шуме свое имя, что заставило его ещё больше напустить на лицо капюшон. Но маги были слишком увлечены дискуссией, чтобы заметить, что сам Гарри Поттер только что проскочил мимо них к угловому столику.

- Рон? Как ты? – Гарри похлопал друга по спине и сел напротив.

- Я? Ээ… – Рон не сразу сумел сконцентрироваться на том, кто перед ним сидит, словно его вырвали из очень глубоких раздумий, – А, это ты.

- Как ты? – Гарри улыбнулся и повторил вопрос.

- Я… сижу вот,.. как видишь… – его мысли явно не в состоянии были вернуться к реальности. Рон замолчал и уставился в пустую рюмку перед собой.

Ждать нужного вопроса было бесполезно, и Гарри сказал:

- Гермиона проснулась, я оставил ее с матерью.

- Гермиона-а! А… Как она себя чувствует?

- Ну… я не знаю. Нормально.

Рон бессильно опустил голову.

- Пойдем, – сказал Гарри и положил другу руку на плечо, – проветримся.

Они уже подходили к выходу, когда Рон прокашлялся и громко сказал:

- Гарри, я… – и недоговорил. Все головы вдруг резко развернулись к ним, и воцарилась полная тишина. Несколько секунд все, не двигаясь, глядели на Гарри и на недоумевавшего Рона. А потом со всех сторон посыпалось:

- Гарри?

- Гарри Поттер! Рон Уизли!

- Гарри, расскажите нам о…

- Мистер Уизли, а что вы думаете…

- Гарри, а как вам удалось…

Закрывшись широким рукавом, словно пытаясь защититься, Гарри быстро развернулся и, схватив за локоть Рона, отмахивающегося от любопытных посетителей «Дырявого Котла», как от мух, моментально вылетел на улицу. Сырой летний воздух и утренний ветер слегка освежили друзей и они оба, не сказав друг другу ни слова, быстро зашагали в сторону серой, незаметной улицы, сворачивающей за угол и уводившей их подальше от ненужных взглядов и расспросов.

Гермиона снова осталась в комнате одна. Она сказала матери, что немного ослабла после всего и хочет ещё немного поспать. Девушка чувствовала себя опустошенной. Она утонула в мягких подушках и закрыла глаза. Она не спала. О, нет, о каком сне могла идти речь?

Как теперь быть?

Рон. Всё получилось как-то спонтанно… тогда, в Последней Битве…

После смерти Дамблдора она заткнула Роном свою личную драму. Горе, которое не давало ей покоя весь год. А потом… Всё так повернулось… Рон, он ведь всегда был рядом, и просто любил её так, как умел…

Картины лихорадочно понеслись у неё перед глазами:

Вот он жертвует собой в волшебные шахматы, вот он встречает её в палате после падения Василиска, вот он сам лежит в больничном крыле, раненый Бродягой… а вот он уже взрослый, он отбивает головой последний мяч у колец… вот он без сознания после отравления шепчет её имя… вот, находит их в лесу Дин… придумывает способ уничтожить последние крестражи…

Почему-то сейчас эти события и достижения больше не вызывали у Гермионы восторга и обожания, которыми она была ослеплена последние три месяца. Что-то не так, что-то снова не так…

Гермиона закрыла лицо руками.

Для него она была самой лучшей, вне всякого сомнения. Она позволила себе окунуться в простые бесхитростные чувства, чтобы только её зияющая дыра больше не болела… Девушка не хотела вспоминать ни о чём из своего… «слизеринского»... прошлого. Лучше забыть. Там не может быть никакого развития. Осталась только глухая боль, без разочарований или обид. Сама виновата…

Весь май и два месяца лета они неразлучно провели вдвоём с Роном: он – в обожании и счастье, а она – в благодарности и… покорности судьбе. Так и должно быть! – вот что она думала. Она отвечала на его ласки и мальчишеские поцелуи, она кричала, когда он дрыгался над ней в постели, она чмокала его в щёку по утрам и постоянно обнимала.