И, опередив любые мысли и реакции, в воспалённом сознании голос сказал:
Мерлин, чем она там занимается…
Постаравшись выгнать все образы, Снейп осушил себя заклинанием, взял из шкафа брюки и рубашку, оделся. Что я натворил? Что теперь? Колючие вещи словно грубо оцарапали ледяную после душа кожу несмотря на то, что были очень лёгкими. Он приоткрыл дверь.
Вдох потерялся где-то в горячем запахе спальни. Теперь – ему не помогли ни десятилетия опыта, ни формальные ограничения, ни её маленький талисман… что говорить о каких-то шатких человеческих понятиях вроде рассудка… Держать себя в узде дальше не представлялось возможным.
В его спальне, в его постели, в полутьме лежала настоящая, живая, бесконечно сексуальная женщина. Одеяло, которым он заботливо её укрыл, было зажато между бёдер по всей длине её ног, и небрежно накинуто на тело, прикрывая его до плеч. Волосы растрёпано укрывали подушку, она поднялась на локтях ему навстречу и зарделась, облизнула губы и опустила глаза, но тут же подняла их, когда он двинулся к ней.
Я хочу тебя. Сейчас.
Это была только мысль, или слова вырвались наружу с его открывшихся губ, когда уже очень, очень нужно было вдохнуть?
Моя.
*
Что-то происходило, такое, к чему она не была готова. Снейп встал в проёме двери, замерев, словно изваяние. Она приподнялась, чтобы разглядеть… он сжимал пальцами дверной косяк, костяшки побелели. Рубашка на нём, неизменно чёрная, была застёгнута не до конца и не на ту пуговицу, глаза впились в неё так, что она могла ощущать это на физическом уровне. Во рту у неё внезапно стало очень сухо, она стыдливо спрятала взгляд, но обуреваемая желанием изучить его – такого – вновь посмотрела на него.
Тонкие сжатые губы приоткрылись, Снейп сказал что-то губами, но звук не вышел из его горла. Он шёл прямо к ней с полными безрассудства глазами.
Ей показалось, что грудную клетку стянули обручем: вдохнуть было почти невозможно, лишь короткими рывками она ловила воздух. Желание снова очутиться в его полной власти и, в то же время, животный страх сдавили её в области шеи, ухо кольнуло, и вот она уже подобрала ноги под себя, стиснув в ладонях прижатое к телу одеяло.
Я могу остановить его… но она не была уверена, что это правило всё ещё действует. И не была уверена, что хотела этого. Даже мысли не успевали формироваться в её мозгу, не то, что слова на языке.
Уже преодолев разделяющие их пару метров по постели, он, не глядя ей в лицо, сжал в руке оба её запястья так, что она выронила одеяло, и поднял их над её головой, прижав к стене. Она чуть приподнялась на коленях за руками, снова облизывая засохшие губы, испытывая одновременно ужас и возбуждение от… подчинения.
Пожалуйста, пусть он возьмёт меня вот сейчас…
Снейп дико смотрел на её тело и отрывисто дышал. Ледяной душ был глупой идеей, так как теперь её жар ощущался ярче, забирал его разум, это сводило с ума, он не мог остановиться. Его вторая рука легла на её бедро, он с нажимом вёл её вверх по телу к шее через грудь, и когда его странно холодные пальцы достигли горла, Гермиона обмякла, как если бы начала терять сознание.
Я сейчас упаду в обморок…
В этот момент где-то внизу её мышцы расслабились, она стала очень горячей и вдруг сильно намокла.
Он безумным взглядом смотрел на струйки, которые с предательским звуком текли внутри по её бедрам, заставляя шёлковое бельё стать полностью прозрачным и обозначить точные контуры тела. Снейп издал хриплое подобие рыка, напрягся, невольно направил свои пальцы к источнику влаги, безошибочно дотронувшись до шёлка, и оцепенел в этом ощущении, как заколдованный, не смея больше ими пошевелись. Влага в то же мгновение обожгла его кисть, утекая сквозь пальцы, а Гермиона, всё ещё заключённая в его бесхитростный плен, пылко извилась в его руках, которые крепко держали её сверху и… снизу.
Она замотала головой, застонала, тщетно стараясь сдержать слабую струю там, где Снейп прижал к ней ладонь, глаза её увлажнились; но легкие, едва уловимые движения её тела там внизу, скользящие навстречу и обратно вдоль его мокрых пальцев, выдавали её, и словно бы позволяли ему не отпускать…
Снейпа сотрясла судорога, он резко дёрнулся, закусил губу, и издал сдавленный стон, но не сдвинулся с места, держа запястья Гермионы над её головой, а вторую руку там, где было неприлично горячо и очень мокро, ощущая её пульс через шёлк, еле касаясь, замерев, подрагивая. Она полностью расслабилась и опустила голову. Видеть собственными глазами его такую несдержанную сильную мужскую реакцию было потрясающе. Как только её дыхание более или менее восстановилось, Гермиона тихо, но отчётливо произнесла, не поднимая взгляда:
- Отпусти меня, Северус.
Её голос подействовал на него лучше ледяной воды. Не в силах ответить, он отпустил её, но не отпрянул, а просто безвольно разжал руки и понуро сел. Новое напряжение в его теле росло, оно было ничуть не меньше предыдущего, но было таким… безысходным. Он пристально, как сумасшедший, смотрел на её мокрые порозовевшие колени, находившиеся почти вплотную к его собственным, исступлённо желая их обладательницу, но не смея поднять глаза или дотронуться до неё. Она чуть привстала и сделала то, чего он никак не ожидал, а может, и она сама.
Девушка устойчиво поднялась на коленях, в том самом месте на кровати, где только что ей было так позорно и так… восхитительно. Сейчас она ничего не боялась. Она почувствовала себя взрослой женщиной, которая сама захотела… обладать. Неизвестно, какие инстинкты говорили в ней в этот момент… Может, она интуитивно ступила на нужный путь и убедилась в достоверности своих утренних домыслов…
Гермиона выпрямилась перед ним, мысленно направив энергию. Простыни сию секунду стали сухими. Она просто знала, что это получится. А затем, медленно, растягивая каждую секунду, пальцами самостоятельно спустила с себя безвозвратно промокшее бельё. Прекрасно понимая, что лишает его остатков контроля, которые он, наверное, всё ещё хотел сохранить.
Испугавшись его безрассудных глаз, того как он целенаправленно шёл к ней, и был такой… другой… совсем не как в начале их интимной встречи… она на секунду подумала, что он просто жёстко возьмёт её… и даже захотела этого. Все его действия за эти месяцы, взгляды, слова, поступки, и даже то, как он резко удалился сегодня, дав ей пять минут… Или себе? Всё вдруг стало для неё так очевидно: он меня хочет. И делает всё, чтобы не потерять контроль. Девушка понимала, что меньше всего Снейп желает навредить ей, но она хотела именно этого, не подозревая, что может в нём пробудить. Монстра…
Когда он появился в проходе, она увидела человека, потерявшего рассудок и действительно испугалась. Камень колол её ухо. Снейп, который удушающе сжал её шею, сошёл с ума… Но смотреть в его безумное лицо, на его тело, его пальцы и губы, которые доставили ей столько удовольствия, и не желать его… нет, это было невозможно. Он – её мойра. Со вспышкой этой мысли талисман словно отключился. Он не может навредить мне. Он для меня не опасен. Я выбираю его… Я этого хочу.
Гермиона даже не думала о том, что происходило дальше, что это было, какие механизмы сработали в её организме… но то, как он зарычал, как весь напрягся, словно один огромный нерв, и подставил руку, потому что не смог сдержаться… Как потом резко дёрнулся, шумно закусив губу, и как замер, подрагивая, но не смея тревожить её конвульсию… Восстановив дыхание, она точно поняла: он напуган своими собственными эмоциями, даже если сам себе никогда в этом не признается.
- Отпусти меня, Северус.
И то, как он отстранился, подтвердило её догадку. Он просто сел рядом, слишком возбуждённый, слишком жаждущий её, чтобы совсем отпрянуть. И слишком… осторожный, аккуратный, заботливый по отношению к ней… нет, всё не то… слишком, да, напуганный, что может причинить ей вред, чтобы ослушаться.
Тогда она сделала то, что сделала. Она этого не планировала, всё получилось само. Гермиона видела, как расширились его глаза, смотревшие точно под шёлк, он не мог оторвать от неё взгляд, и выглядел так… заворожённо… словно его пустили на запретную территорию, его одного. Ещё в начале вечера он достаточно близко интимно изучил её глазами… и не только… но сейчас… когда она сама по-другому почувствовала себя… удивительно, как жадно он её воспринимал…
