Родители Стаса переглянулись.

   - Мы согласны, - сказал отец. - Что надо делать?

   Девушка подумала.

   - Стас должен все проделать сам, - был ее вердикт. - Он должен встать с постели, одеться и пойти со мной. Пешком. Если вы хотите, вы можете помочь ему преодолеть дорогу до холма. Я пойду впереди, и буду показывать, куда идти. Путь займет два часа. До полуночи еще есть время, и мы как раз успеем... Возьмите с собой еды и питья, я тоже сейчас схожу домой и кое-чего с собой прихвачу. Ждите. И запасайтесь терпением - сегодня оно вам понадобится...

   Спустя примерно полчаса странная процессия из юной девицы впереди и трех человек позади (двое вели третьего) двинулась к лесу. Спускались сумерки, но причина, отчего их компанию никто не видел, крылась не в этом - просто на селе сегодня было непривычно пусто. Даже собаки не лаяли и коровы не мычали. Хозяйка перекрестила их на дорогу, но сама не пошла - у нее побаливали ноги, и Олеся велела ей остаться.

   Они шли, шли и шли. Сумерки сменились ночью, и ослепительно яркие звезды вспыхнули на темном небе, причиняя глазам почти физическую боль. Светила полная луна, позволяя видеть узкую тропинку, по которой они передвигались, и странные запахи, долетая до ноздрей Стаса, будоражили его воображение. Стиснув зубы, он брел, проклиная свою слабость, заставлявшую его цепляться за руки, поддерживавшие его по бокам, и он молчал, стараясь не стонать, что ему в общем-то удавалось вполне. Дорога между тем сначала шла под гору, затем довелось перейти через два ручья по перекинутым вместо мостиков скользким бревнышкам и повела в гору. А потом Олеся неожиданно сказала:

   - Пришли.

   Она показала куда-то вбок, и в лунном свете Стас увидел примитивное строение типа избенки с дверью, закрытой на щеколду. Пройдя крошечный тамбур, они очутились в маленьком помещении с печью, столом, широкой лавкой и табуреткой возле стола. Впрочем, такие подробности Стас рассмотрел потом, когда глаза его слегка привыкли и появилось некоторое подобие освещения.

   Итак, они зашли. Олеся достала из заплечного мешка свечку, зажгла ее, и, обнаружив на столе нечто вроде подсвечника, вставила туда свечу.

   - Садитесь, - сказала она. - Мы пришли слишком рано, и нам придется подождать некоторое время. К тому же надо поесть, и вообще подкрепиться. Доставайте свою снедь...

   Она извлекла из шкафчика, висевшего в углу, четыре чашки и три тарелки и, поставив их на стол, вынула из своего мешка небольшую котомку, и вытряхнула из нее на стол пять бумажных пакетиков.

   - Это твой дом? - спросил отец Стаса, чтобы нарушить молчание.

   - Нет, здесь раньше жила баба Лиза. Знахарка. Еще она была что-то вроде шаманки или жрицы. К ней обращались, когда старинные обряды проводить нужно было. Некоторые. Но она умерла годиков пять уже тому как. Мне тогда двенадцать лет было, и я много чего успела у нее перенять.

   - А теперь кто эти обряды исполняет? Ты? - спросила мать.

   - Нет, я по возрасту не подхожу. Сейчас некому.

   - Но ты их знаешь?

   - Конечно знаю, я видела и чутка участвовала. Баба Лиза мне все хотела передать, но не успела. Пришлось у камня просить силу, но мне велено было подождать, пока мне не исполнится хотя бы двадцать лет.

   - А что за обряды? - снова спросил отец.

   - Посвящения первенца, например. Если у молодых первым ребенком родится мальчик, то его несут в священную рощу, надрезают ему палец и капают несколько капель на жертвенный камень. После этого ребенка обносят вокруг самой старой березы, она стоит в центре поляны и произносят слова посвящения с просьбой даровать ему здоровье, благополучие и долгую жизнь.

   - И это все сбывается?

   - Почти всегда. Его семья тоже от этого удачу имеет. Но когда ему исполняется семнадцать лет, он должен прийти к шаманке, уже сам, чтобы она привела его в рощу и совершила с ним обряд обручения. Шаманка вызывает лесных русалок, их здесь называют мавками, и с одной из них шаманка совершает обряд бракосочетания. Происходит это накануне ночи на Ивана Купалу, ясным днем. В ночь на Ивана Купалу, когда девушки гадают на замужество, обрученный парень высматривает ту, венок которой утонул. Считается, что этот венок утопила его мавка, чтобы вселиться в эту девушку и стать его супругой среди людей.

   - И он женится?

   - Конечно. Плохо только, что обычно мавка выбирает самую некрасивую девушку, и богатства у их семьи не будет, сколько ни старайся, только благополучие. Земля будет рожать ровно столько, сколько надо для прокормления, скот давать приплода ровно по надобности. Но дом будет полная чаша, и в хороших делах удача. Сам будет здоров, жена и дети тоже.

   - А если он не захочет жениться? - спросил Стас.

   - Тогда беда его ждет. Его в рощу будет тянуть, к той березе, с которой он обручился. Он начнет ее искать, блуждать по лесу, и когда наступят холода, замерзнет у ее корней. Загинет.

   - Жуть! - сказал отец. - А нельзя все это как-то прекратить?

   - Нельзя. Это обряды плодородия. Чтобы земля родила, скот плодился, а эпидемии обходили деревню стороной.

   - И мы должны будем вот в этом участвовать? Это охранять?

   - Ага.

   Олеся налила в одну из чашек какой-то травяной отвар, из принесенной с собой бутылки, насыпала в другую ягод из одного из пакетиков и сказала Стасу:

   - Это калина. В ней горечь. Ты должен разжевать ее и проглотить. И запить отваром.

   - Но из чего этот отвар? - спросила мать. - Можно узнать? Я медик... или это секрет?

   - Из листьев земляники, что у земли и листьев березы, что над землей... А это рябина, - высыпала она в опустевшую чашку содержимое второго пакетика. - В ней терпкость.