– Да я и сама не думала, что соберусь с силами. Просто всё так сложилось, – я потёрла свои ледяные руки и убрала их в карманы штанов, где лежало пара лимонных леденцов. И чтобы моё сердце окончательно не остановилось, а наша неловкая пауза в разговоре не затянулась, я сменила тему. – У вас тут всё так изменилось. Ремонт, новые диванчики, только плитку в коридорах никак не смените. Начальство Академии знает, что плитка на ледовом катке – не самый практичный выбор?

– Знают, Мороз. Я им не раз говорил, – после он заглянул мне за спину и усмехнулся. – Это к тебе.

Он указал на толпу с блокнотиками, коньками и маркерами, которая стояла у меня за спиной. Юные спортсмены, которым не терпелось получить автограф знаменитости.

Я не привыкла кому-то отказывать с такими просьбами, они для меня не новость.

Несмотря на то что я не появлялась на телевиденье десять лет, это не значит, что меня там не обсуждали. Обсуждали, так ещё и с огромным размахом. Поэтому хотелось бы мне или нет, но свою порцию славы я получила. Кажется, больше всех это ущемляло Полину, которая в тот год взяла золото, а все новостные табло только и кричали о «непобедимой Каролине Мороз».

Многие люди, которые не связаны с индустрией фигурного катания, тоже стали узнавать меня на улице. Поэтому, когда в продуктовом отделе ко мне подбегали дети, держащие в руках блокнотики и ручки, я не отказывала, а с большой радостью расписывалась и писала дополнительные пожелания.

Сейчас ребятня окружала меня со всех сторон, протягивая мне коньки, футболки и другие вещи, на которых можно было оставить автограф.

Я обратила внимание на Илью, который мило улыбался в сторонке, и прошептала:

– Подожди меня, я быстро. Мне всё равно нужно выйти на улицу.

Он одобрительно кивнул и указал на запасной выход, после чего удалился.

Выскочив наружу, я спряталась за ближайший поворот, где меня уже поджидал Валимов.

Это было уже наше особенное место. Когда-то именно здесь Илья Игоревич спалил нас с Татьяной за познаванием взрослой жизни – здесь мы в первый раз попробовали табачную продукцию. Татьяне было шестнадцать, мне четырнадцать, а пачка сигарет и вовсе нам не принадлежала, однако влетело нам по полной. Конечно с нашей стороны это было глупо, курить прямо за углом ледового дворца, но тогда адреналин затуманил разум и нам было всё равно.

Илья Игоревич подошёл в самый подходящий момент, когда Татьяна сделала первую затяжку и задохнулась, а я ещё даже не подожгла сигарету. Славянской он конечно же ничего не рассказал, но со счетов нам этого не спустил, припоминая при каждом удобном случае.

– Запыхалась ты, Мороз, – парировал Илья, делая очередную затяжку. – Они там от тебя конечности оторвать пытались?

Пусть Валимов и читал нам нотации о вреде курения, но сам дымил как паровоз. Если у него выдавалась свободная минутка, он отлучался на «наше злополучное место», хотя оно всегда принадлежало ему (об этом мы узнали позднее. Там он скрывался от детей, чтоб те не брали с него пример), чтобы опустошить очередную пачку сигарет. Позднее мы узнали, что у него в шкафу был самый настоящий табачный склад, который он тщательно скрывал от посторонних глаз.

– Нет, Илья Игоревич. Они решили добыть мою ДНК и клонировать, – ответила ему я, еле как восстанавливая дыхание. – Ну и дети пошли, чуть с ног не свалили.

– Любишь же ты валяться на полу в Академии, Мороз, – он бросил эту фразу очень мимолётно и легко, но резко поднял на меня взгляд и продолжил. –Прости, Лина. Не подумал.

У меня это действительно вызвало определённые чувства. Но они были не горькими, а скорее тёплыми и приятными.

Я умиротворённо улыбнулась и пожала плечами.

– Ничего, всё в порядке. Я ведь уже не ребёнок.

– Возможно, – он протянул мне начатую пачку. –Будешь? Или тебя теперь от них воротит?

– Хотелось бы, но нет. Я вот только начала нормально воспринимать их запах, но затянуться я пока точно не в состоянии.

– Не сопоставляй сигареты с теми событиями. Меньше воротить будет. Хочешь курить – кури. А ты хочешь, я знаю, – я вопросительно подняла бровь, пытаясь ему возразить, но он продолжил. – Я видел твои трясущиеся руки, не отрицай.

– Возможно, когда-нибудь… Но не сейчас. Я не могу, не готова.

Он убрал сигарету в пачку и сел на бордюр вдоль дороги.

– Зайдёшь к нам после интервью? Или продолжишь прятаться?

Я присела на корточки рядом с ним и, не ожидая этого от самой себя, сказала:

– Зайду. Закончилось моё время пряток. Пора выбираться из снежного царства.

– Верное решение. Мы будем в тренерской, как и всегда.

Заходя в спортивный комплекс, я услышала голос Виктории, которая о чём-то болтала с начинающими спортсменами. Я решила больше не встречаться с маленькой оравой до конца интервью, иначе вернусь в Центральный зал лысая и с оторванными пальцами, поэтому пошла в обход. Вторая дверь всегда была открыта, благодаря чему в детстве нам удавалось скрыться от посторонних глаз в самый неподходящий момент.

Идя по длинным коридорам Академии, я наткнулась на группу ребят в чёрной форме.

«Выпускники…», – подумала я.

Такие красивые и подтянутые. И сто процентов парники, стоят своеобразными кучками. Пока я аккуратно, проходила вдоль стены, с другого конца коридора появился высокий парень в форме тренерского образца, что поставило меня в жуткий ступор.

Нас разделяло приличное расстояние, но я не могла ошибиться – это был Кирилл Трубецкой, его было невозможно с кем-то спутать.

Я безумно благодарна тому факту, что Кирилл просто повернул к ближайшему выходу на ледовую площадку, за которой уже скрылись выпускники, не посмотрев в мою сторону. Оно и к лучшему, слишком много встреч за один день. Я не готова так быстро вновь встретиться с прошлым.

Вернувшись в Центральный зал, я вновь опустилась в красное кресло, выжидающе смотря в сторону Виктории.

– Вам лучше? – поинтересовалась та. – Можем продолжать?

– Да, всё в норме. Я готова.

– Отлично. Тогда начинаем! – она поправила свои уставшие кудри, дождалась команды съёмочной группы и вернулась в свой телевизионный образ. – Дорогие телезрители, мы снова с вами. А значит мы продолжаем раскрывать тайны самой известной фигуристки планеты, несостоявшейся чемпионки мира по фигурному катанию – Каролины Мороз.

– Я говорила вам, что вы приписываете мне слишком много статусов? – Виктория лишь пожала плечами и ехидно мне улыбнулась. – Я точно не самая известная фигуристка планеты.

– Да ладно вам, я уже много раз говорила, чтобы вы не обесценивали свои труды. Так на чём мы остановились? – в наушник ей продиктовали ту тему, на которой мы прервались. – Ах да, точно. Что стало с вашими близкими друзьями? И правда, что вы прекратили поддерживать связь не только с миром фигурного катания, но и со своими близкими собратьями по мастерству?

– Да, всё верно. – Я немного поёрзала в кресле из-за внутреннего дискомфорта. – Я просто не могла выйти с ними на контакт. Мне было стыдно смотреть этим людям в глаза. Для меня они стали всем, я же для них – главным разочарованием. Все ждали от меня золотой медали, однако судьба штука странная. Не всем мечтам суждено сбываться. И моя стала той самой, которая никогда не исполнится.

– Думаете они держат на вас обиду? Это ведь была ваша медаль, а не их. Почему бы они посчитали, что вы подвели их? Я думаю, что они бы всё поняли и приняли вас с распростёртыми объятиями.

– Возможно, однако тогда я думала совсем о другом. Мне был нужен отдых – я его получила. Целых десять лет, но это помогло стать мне тем человеком, которым я сейчас являюсь.

– А о чём вы думали в тот момент?

Я сделала глубокий вдох, при этом заламывая пальцы на правой руке, и взглянула на своё вечное напоминание.

Татуировка. Вот она – моя главная ошибка. Я не жалею, что когда-то её сделала. Я называю её ошибкой лишь из-за того, что слишком долго не отвечала, слишком сильно откладывала и слишком мало сказала.