Разговорить Панси оказалось ой как сложно. Девчонка, как кактус, колючая, хитрая, недоверчивая, осторожная. Каждое слово — укус. Пытаться найти к ней подход, как играть с диким котёнком: чуть зазевался — и пол-лица расцарапано. Только спустя две кружки пива она смогла немного расслабиться и спрятала свои коготки. Тогда-то и полились наружу все переживания и боль, скрывающиеся за напускной бравадой. Алан, конечно, знал, что чистокровные те ещё снобы и за людей не считают кого-то ниже себя, но всё равно был в легком шоке от той промывки мозга, которой подвергаются юные наследники древних родов.

***

Панси сама не понимала, зачем это все рассказывает совершенно чужому для неё человеку, пусть и гипотетическому будущему мужу. Её словно прорвало: начала говорить, а остановиться не может. Видимо, всё то, что она так долго держала в себе, наконец, нашло выход и дыру эту теперь не закрыть, пока все не выльется. И чего бедный парень только не наслушался: про её воспитание и слепую веру в семейные принципы, которые полетели гиппогрифу под хвост при первом удобном случае, про ненависть ко всему магловскому, вплоть до отпрысков маглорожденных (кем, кстати, являлся и Алан) и даже предметов, созданных маглами. Она понимала, что после таких откровений, парень просто должен молча встать и бежать от неё куда подальше. Хорошо хоть хватило мозгов не рассказывать, как чуть человека не убила всего два месяца назад. Видимо, слизеринская натура иногда срабатывает интуитивно.

Она говорила, кажется, уже часа два, когда почувствовала тепло его рук на своих ладонях. А потом впервые за все это время встретилась с ним глазами. И не увидела осуждения в его взгляде, только сочувствие, понимание и тепло. Да черт, она вообще не помнит, чтобы хоть кто-то смотрел на неё так. Она даже замолчала, чувствуя, как к горлу подступает горький ком. И глубоко вдохнула: только заплакать сейчас и не хватает. Но он заговорил и отвлек ее от таких нехороших мыслей:

– Знаешь, отец обещал лишить меня всего, если я не соглашусь на эту свадьбу. То есть, это не только наследство. А вообще всё. У него куча связей в Америке, и не только там. Так что на приличную работу меня просто не возьмут. Я подумал, если будет все совсем плохо, уеду куда-нибудь, где он не сможет меня достать. В Бразилию или Россию.

– У тебя хотя бы есть возможность куда-то уехать. Если бы я могла, так бы и сделала, наверное. Желаю тебе удачи, – совсем расклеилась, но все же улыбнулась Панси. В конце концов, хоть кому-то из них удастся сбежать.

– Ты мне понравилась Панси. Даже очень. И если ты так не хочешь выходить за меня замуж, я уеду. Я понимаю, что с твоими убеждениями одна мысль о том, что ты будешь женой почти маглорожденного (хотя технически я полукровка), сводит тебя с ума.

– Если бы все было так просто, – с горечью усмехнулась она. – Если ты сбежишь, меня просто продадут другому, как дешёвую шлюху. Хотя, может, и не такую уж дешёвую. Но сути это не меняет.

– Тогда, может быть, попробуем? – продолжая держать девушку за руку и смотря ей в глаза, предложил Алан.

– Может быть.

Они просидели ещё пару часов. Старались менять темы и не обсуждать больные вопросы: слишком много на сегодня стрессов и переживаний. А потом он проводил ее до замка, все также не выпуская ее ладони из своей руки.

– Я бы хотел… – неуверенно начал Алан, когда они уже стояли у ворот Хогвартса. – Ты не против, если я ещё приеду? Может даже на несколько дней.

– Да, я была бы рада, – и это была правда. К черту все эти статусы крови: ей действительно понравился Алан, и она хотела бы снова его увидеть.

Парень широко улыбнулся, – Мерлин, до чего же очаровательный, стервец! – наклонился к самому лицу Панси, прошептал:

– Тогда до встречи, – и оставил лёгкий поцелуй на её щеке, которая тут же загорелась огнём. А потом развернулся и пошлел в сторону Хогсмида.

Вот же черт! Почему не в губы-то?!

Ну что ж, всё, кажется, не так уж и плохо.

Панси шла в замок и искренне улыбалась, наверное, в первый раз за последние пару месяцев. Он обещал приехать снова, и она уже включила режим ожидания. Нет, она не влюбилась, пока. Но очень надеялась, что все будет хорошо. В конце концов, она единственная нормальная в этой долбаной школе и достойна самого лучшего.