Не обращая внимание на прощание Дени и ассистентки, Гермиона начала распаковывать свои сокровища. Шуршание бумажной упаковки напомнило ей радостное утро Рождества — не столько звуком, сколько предвкушением чего-то замечательного. Освободив чизбургер от плена невесомой полупрозрачной обертки, Гермиона мгновенно вонзилась в него зубами. Горячий, жирнючий, соленый. Под божественно звонкий хруст огурчиков ее язык мягко окутывал Чеддер. Вкусовые сосочки бились в экстазе от сочности хорошо прожаренного мяса. Она чувствовала, как от жара котлеты сыр тает и тянется, образуя тонкие длинные нити, которые она с удовольствием подхватывала проворным языком. Пальцы жадно впивались в податливую мягкость свежей булочки, нетерпеливо сминали ее, отчего соус стекал по пальцам, и Грейнджер торопливо проводила по ним языком, чтобы не упустить ни капли.

Не закончив с чизбургером, она ощутила жажду и схватила огромный стакан с молочным коктейлем. Гермиона нетерпеливо припала губами к трубочке и сильно втянула щеки. Она ощутила, как вязкая струя ворвалась в ее рот и тягуче проскользнула в горло, оставляя на языке банановую сладость. Она втягивала щеки вновь и вновь, не в силах оторвать плотно сомкнутые губы от пластиковой трубочки.

Но ее обоняние уже дразнил запах бисквита. С легким сожалением оторвавшись от молочного гиганта, она плотоядно посмотрела на шоколадного красавца, скромно ожидавшего ее внимания. Она медленно провела по нему пальцем, собирая на подушечке блестящую глазурь и чувствуя под ней мягкость истекающего соками бисквита. Она не торопилась отправить его в рот, пристально рассматривая со всех сторон, приятно и мучительно оттягивая момент их единения. Закрыв глаза, она поднесла к губам собранную глазурь и вдохнула дразнящий запах, шептавший о сладкой горечи. Более не в силах себя сдерживать, Гермиона вложила палец глубоко в рот, туго сомкнув губы у основания. Она толкала палец вперед-назад и ловко орудовала язычком, начисто вылизывая свою собственную кожу.

Она чередовала молочного гиганта и шоколадного мачо, постигая все грани такого редкого для нее удовольствия. Впервые за долгое время она ощущала невероятную наполненность. Это было так охренительно прекрасно, что даже министр магии собственной персоной не смог бы заставить ее остановиться. Каждый кусочек, каждый глоток толкали ее все ближе к краю сахарной комы. Казалось, это продолжалось вечность. Сладкую, пленительную вечность. Когда она подумала, что больше не может, банановый гигант с громким хлюпающим звуком оповестил весь вагончик, что они кончили.

Закрыв глаза и откинувшись на спинку стула, Гермиона окунулась в волны сытого блаженства.

— Кто-нибудь, вызовите экзорциста, — донесся настороженный голос Гарри. — Кажется, в Киску вселился дух моего братца.

Грейнджер не стала огрызаться, а лишь вальяжно открыла глаза и, глядя в зеркало, довольно облизнулась. Как мало иногда нужно для хорошего настроения. Она всего лишь вкусно поела, и вот уже пропала напряженная морщинка между бровей, вечно поджатые губы стали полнее, а глаза лучились мягким спокойствием. Вся она выглядела расслабленнее, нежнее. Давление поднялось и окрасило щеки легким румянцем, халат сполз с одного плеча. Гермионе нравилось это отражение, в нем она видела себя, даже под чужой личиной. И она скучала по такой себе.

Трели птиц вывели ее из режима созерцания — пора принять Оборотное. После столь прелестного обеда, вкус зелья показался особенно мерзким.

В вагончик вплыла роскошная платиновая блондинка, похожая на диву эпохи Золотого Голливуда. Ее белое вечернее платье с меховой горжеткой элегантно подчеркивало крутые изгибы тела. В руках у нее был жесткий стек и игривое страусиное перо.

— Селена, отлично выглядишь! — восхищено поприветствовала Гермиона.

— Привет Лавлейс, ты точно со съемок? — Гарри окинула вошедшую скептическим взглядом. — Прическа не растрепалась, помада на месте. И вообще, ты разве не должна быть в латексе и коже?

— Мадам Белла предпочитает более элегантные наряды. К тому же латекс приманивает влагалищных пущиц, которые своей щекоткой деликатных мест доставляют массу дискомфорта на съемках, — мелодичным голосом отозвалась начинающая госпожа. — Это мой суп? — спросила она, указывая на стол.

— Да, — сказала Гарри и захихикала, — ты такое зрелище пропустила…

Гермиона запустила в брюнетку более ненужным баллончиком.

— Эй, это вообще-то посягательство на свободу слова, — продолжала хихикать Гарри. — Лавлейс, спасай. Расскажи, зачем ты подписалась на целый сериал с этой безумной милфой?

— Мадам невероятно хороша в пытках и дрессировке, и мне повезло стать ее помощницей. Ей даже сценарий не нужен, и только ей Темный Лорд разрешает импровизировать.

— И что же было в этой серии? — спросила Гермиона, роясь в косметичке.

— А ты не в курсе? — усмехнулась Гарри. — Просто вершина фантазии деда — тройничок с брюнеткой, блондинкой и рыжим. Кстати, Лавлейс, как тебе мой братец в роли сопливой сучки?

— МакДак большой молодец. Сначала он вел себя как плохиш, но затем Мадам провела сессию по изгнанию мозгошмыгов из его яичек. После порки он стал очень послушным щеночком и мило подмахивал хвостиком, чтобы заслужить очередной шлепок.

— Надеюсь, в сценарии была сцена со страпоном, — почти нейтрально произнесла Гермиона, нанося макияж.

Гарри и Лавлейс замолчали, и Гермиона видела в отражении, как актрисы переглядываются. Это ее позабавило, и она решила сама задать новое направление сюжета.

— Лавлейс, ты сказала, что Мадам непревзойденный мастер дрессировки. Каким же командам она обучила МакДака? «Сидеть», «Лизать», «Умри»?

— Мадам сказала, что он получит вкусняшку, если я кончу на его языке, — неуверенно начала блондинка. — Он так резво нырял в мою пещерку, что это был самый быстрый оргазм в моей жизни.

— Ммм, так вот какое поощрение для него самое эффективное. Что еще Мадам делала с его мужским достоинством?

Лавлейс умоляюще посмотрела на Гарри.

— Эээ, Нора, вы же расстались с ним еще год назад, — ненавязчиво встряла Гарри.

«Даже это знают… Подготовленные», — отстраненно подумала Гермиона.

— Все прошло тихо, и я не думала, что ты обижена на него.

— С чего ты взяла, что я обижена? Просто пытаюсь понять, как он за одну сессию мастерски исполняет то, чего я не могла добиться от него годами. Видимо, его хвастливая подружка не врет, и он каким-то волшебным образом стал половым гигантом. Еще и карьера пошла в гору, раз Мадам пригласила его на съемки.

— Нора, да ладно тебе, — Гарри излучала искреннее желание подбодрить. — Ты самая желанная женщина в нашей сфере, мужики пускают на тебя слюни и мечтают оказаться в твоей постели. Какая разница, о чем треплется тупоголовая тусовщица!

Но это было не совсем правдой. Она была не желанной, а скорее престижной, как дорогой трофей. И те «мужики», которые в отрытую пускали на нее слюни, были ей глубоко несимпатичны. А Браун как минимум хватает мозгов на ведение колонки светской хроники в «Ведьмополитене».

— Погоди, — вдруг ошарашено начала Гарри, — он что, из-за нее тебя бросил?

— С чего вдруг такие выводы? — искренне не поняла Гермиона.

— Ну, они замутили почти сразу после вашего расставания…

— Гарри, не придумывай. Просто их колдо в соцсетях настолько приторные, что возникает непреодолимое желание добавить напряжения хотя бы в работу МакДака.

Гарри посмотрела на нее недоверчиво, но от дальнейших вопросов воздержалась.

В вагончик ураганом залетела ассистентка и протараторить:

— Нора, планы изменились. Вудман уже ждет тебя. У тебя 10 минут на сборы. Вот порт-ключ. Он передал, что тебе нужно пройти в дальний конец зала.

Гермиона быстро оделась — тонкая водолазка, серый твидовый костюм с мини-юбкой и туфли на шпильке. Была бы юбка длиннее на пару ладоней, а силикона на пару размеров меньше, ее наряд вполне неплохо смотрелся бы в офисе. Но Гермиона дополнила образ высоким конским хвостом и влажным блеском для губ, и вуаля — в отражении она видела не скромный министерский планктон, а девушку облегченного поведения.