Джек покраснел, припомнив, как испугался и побежал. Голова до сих пор от удара болела…

– Пользоваться умеешь? – спросил Грир, делая вид, что не заметил смущения парня. Джек мотнул головой: нет, не умею, и его собеседник указал на доску с намалеванным центром. – Попробуй попасть в середину. Годный навык для такого бесшабашного парня, как ты. – Джек не спешил исполнять указание, и мужчина поторопил: – Ну, давай, посмотрим на что ты годен, дружище!

Джек поднялся, примериваясь к ножу. И метнул его… Попасть в середину, ясное дело, не получилось. Грир, цокая языком, словно белка, поднялся и подошел к Джеку.

– Ты не так его держишь... Вот, посмотри. – Он выдернул нож из доски и опустил на кончик указательного пальца: – Ты должен прочувствовать его балансировку, парень. Нож – он ведь как любимая женщина: чтобы петь в унисон, нужно понимать друг друга с полуслова. – И приказал: – Прочувствуй, как он играет... как тонко вибрирует в твоих пальцах... как прикипает к самым кончикам и совершает полет по мановению твоей мысли.

Джек взял протянутый ему нож и неловко зажал в ладони. Грир покачал головой...

– Так только на кабана и бросаться, приятель, – пожурил он парнишку. – А что, если кто-то угрожает тебе пистолетом, и действовать нужно наверняка… Тогда нужно метнуть лезвие так, чтобы с точностью до единого ярда. Вот, возьми его за клинок и почувствуй, как гарда упирается прямо в ладонь... Выдохни. Присмотрись к цели... Слейся с лезвием воедино и – бросай!

Джек метнул нож. Тот вонзился в двух дюймах от центра, и Грир похлопал его по плечу:

– Уже лучше, приятель. Но практика тебе явно не помешает! – Он развернулся и завозился с котелком и водой: – Пить будешь? Я наловчился варить славный кофе.

Джек кивнул, хотя кофе не очень любил, но здесь, рядом с Гриром, неожиданно стало уютно и просто. Даже кофе в компании с ним могло сойти за приятность…

Тот приготовил напиток и протянул Джеку кружку, они пили его тишине под треск догорающего костра. Время, казалось, текло здесь совсем по-другому: ночь снаружи или давно настал день, Джек не брался даже предполагать. Но впервые после разговора с мисс Блэкни его по-настоящему отпустило... Безвременье помогло сделать первый решительный выдох, не поперхнувшись застрявшим у горла собственным седцем.

– Как наша малютка мисс Блэкни? – словно прочитав его мысли, поинтересовался мужчина. – В добром здравии?

– В добром, – не без горечи выдохнул Джек. – Собирается замуж.

– Не за тебя, как я понимаю? – посочувствовал Грир.

Джек вскинулся:

– Кто я такой, чтобы мечтать о подобном?!

– А ты, выходит, мечтал... – Не спросил, а констатировал собеседник. – По глазам вижу, мечтал, и это понятно: малышка Аманда тот еще лакомый кусочек. Ну-ну, – произнес упреждающе, заметив гневный взгляд Джека, – я ж видел, что между вами, как говорится, искры летели... Я полностью на твоей стороне. – И подмигнул

Джек сдулся, словно из него выпустили весь воздух, и тоже констатировал с грустью:

– Я – никто, Грир, а она из Мэйфера. Между нами ничего общего!

Тот кивнул понимающе и опустил руку на плечо паренька – Джек не дернулся. Это ненавязчивое участие оказалось на удивление своевременным и приятным...

Хартбернская весенняя ярмарка, проходившая ежегодно, знаменовала собой конец долгой зимы и начало нового посевного сезона, но в этом году, благодаря стараниям леди Карлайл, она являлась еще и благотворительной акцией, призванной поддержать бедных сироток в даремском приюте для брошенных детей. Специально приобретенный по случаю ящичек для пожертвований красовался возле лотка с леденцами, которым заведовала миссис Грисби, жена кондитера с Харли-стрит. За самим ящиком присматривала миловидная Сюзанна Андерсон, дочь фермера Андерсена, недавно схоронившего родного отца... Тот умер от заражения крови, не удосужившись, старый упрямец, лечить порез на руке чем-то иным, кроме как влитым в себя самогоном. Средство, увы, не возымело эффекта, и тот почил на хартбернском кладбище, оставив довольно неоднозначное завещание.

Итак, его внучка, Сюзанна Андерсен, майская королева прошлого года, была избрана единоличной хранительницей ящичка для пожертвований: четыре ярмарочных дня она стояла подле него и, улыбаясь смущенной улыбкой, дарила каждому доброхоту букетик лесных незабудок. Влюбленные в неё парни отдавали последние пенсы, чтобы только удостоиться ее благодарной улыбки и букетика скромных цветов... Они закрепляли его на фуражках или совали в карманы своих сюртуков, тем самым щеголяя не только проявленной ими щедростью, но и благосклонностью первой красавицы городка.

Однако, сегодня Сюзанна отсутствовала, и миссис Грисби, приготовляя лоток к последнему ярмарочному дню, удивленно поглядывала на пустующий постамент для ящичка с пожертвованиями: девушке пора было б уже появиться. Странно, что ее все еще нет…

Миссис Уиггинс, чей лоток с пирогами располагался рядом с лотком кондитерши, как раз показалась у входа в сопровождении Сары-Энн и Джека, толкавшего перед собой тележку с выпечкой.

– Добрый день, соседка, – поприветствовала новоприбывшую миссис Грисби. – Хороший нынче денёк, солнечный. Для праздника в самый раз! Вот только Сюзанны всё нет... Не встречали её по дороге? Пора бы ей появиться.

– Возможно, она с пастором Райтом, – предположила миссис Уиггинс, тоже с ней поздоровавшись. – Тот, должно быть, отпер ей ризницу и задержал разговором. Время терпит! – И в сторону своих спутников: – Разгружайте тележку – народ прибывает. Пора бы нам тоже поторопиться!

Закончив раскладывать пироги, они снова услышали причитания миссис Грисби:

– Как же такое могло приключиться? Бедная девочка, – заламывала она свои руки. – Что говорят сами Андерсены? Беда.

Пастор Райт, стоявший рядом с ящичком для пожертвований, хмурил кустистые брови.

– Прошлым вечером Сюзанна не вернулась от бабушки, – сказал он, – и родители полагали, что она там же заночевала. Такое бывало уже и не раз… Однако поутру выяснилось, что в доме старушки девушки нет, она ушла еще прошлым днём, торопилась вернуться домой засветло, хотя и припозднилась с работой по дому.

– Какой ужас! Что же нам теперь делать?

– Остаётся надеяться, миссис Грисби, что Сюзанна скоро вернётся целой и невредимой, – попытался успокоить свою собеседницу пастор Райт, хотя было видно, насколько сам он обеспокоен. – Констебля Льюиса уже оповестили об исчезновении девушки, и он скоро появится, – продолжал он. – А я тем временем займу место бедняжки Сюзанны... Как-никак скоро прибудут леди Карлайл с племянницей и сэр Паркинтон с супругой. Не позволим сложившимся обстоятельствам испортить нам праздник! Миссис Хувер, – позвал он проходившую мимо женщину, – можно вас для короткого разговора? – И он отошел от лотка миссис Грисби.

Джек с миссис Уиггинс переглянулись...

– Надеюсь, это не проделки Снежного человека, – сказала кондитерша. – Даже представить боюсь, что могло случиться с несчастной Сюзанной...

– Сомневаюсь, что Снежный человек имеет к этому отношение, – сказал Джек с задумчивым видом. – Возможно, девушка заплутала в лесу и скоро вернется...

Часы как раз пробили полдень, и он вспомнил про их с Джейн уговор: встретиться у главного входа и провести время вместе. Сегодня Джек уже сожалел, что согласился на это: вчера в нем говорила обида и желание уязвить мисс Блэкни этим свиданием, сегодня же он понимал, как глупо всё это было с его стороны. Какое ей дело до Джека и этой служанки?

Да и встреча в Пещерах, как бы это ни было странно, как будто прочистила ему разум…

Захотелось не уязвить любимую девушку, а поделиться с ней сделанным ночью открытием, рассказать об Амосе Грире, всё ещё не покинувшем Хартберн, и показать ей его снегоступы, и провести в маленькую пещеру посидеть у костра.

Подышать одним воздухом на двоих…

Однако этому не бывать.

Уже никогда…

Сердце снова кольнуло – мисс Блэкни была занозой в крови – и Джек, мотнув головой, поспешил на встречу с Джейн Каммингс. Ни одно замечание ее колкого язычка не могло причинить большей боли, чем это уже было сделало Амандой Блэкни…