— Нет, — Кальду сам удивился жёсткости своего тона. — Мы не знаем, что там за отряд. Под стенами, в узком пространстве, мы, по крайней мере, будем укрыты от их стрел. И если тот бледный не солгал — тут их фокусы работать не будут. Оттянём их в глубину постройки и убьём.

Розари удивлённо на него посмотрела, пожала плечами, успокоившись от его холодного и решительного вида, развернулась и пошла ко входу в Храм.

— Дукан, — позвал Кальдур.

— Да, парень, — Дукан развернулся.

— Держи, Анижу подальше от окон, присмотри за ней.

— Э-э-э, нет, так не пойдёт. Я тоже буду сражаться.

— Ты будешь только мешаться, — тон Кальдура снова стал ледяным. — Мы с Розари будем драться в полную силу. Если ты не бессмертный лучше не стоять рядом в такой момент. Лучше осмотритесь и найдите что-нибудь полезное. Вряд ли у нас ещё выдастся возможность побывать здесь.

Дукан ещё несколько секунд поборолся с ним взглядом, услышал ещё один поток визгов монодона, съёжился от них, кивнул, отдал честь своим клинком, схватил Анижу под руку и поспешил за Розари.

Оно опускалось медленно.

Кальдур задержался в проходе, ему всегда было интересно, как это происходит. Когда громадина оказалась у самой земли, его щупальца пришли в движение, обвили ближайший купол и скалы, напряглись, натянулись как канаты и с трудом притянули тушу монодона к земле. Оно коснулось земли на пару мгновений, проскребло брюхом, и тут же поднялось вверх почти на полметра — земля отвергала это создание. Оно не было предназначено для суши, как и рыба, только вот вместо воды, оно плавало по воздухо, спало и жило там, и ещё чем-то питалось. Чем Кальдуру знать не хотелось. Он отступил в тень прохода, чтоб оставаться незамеченным и призвал доспех.

Едва мягкое тело левиафана спружинило и коснулось земли, продольный зев под грудиной с чавканьем раскрылся, расширился и по двое-трое оттуда начали выпрыгивать воины в чёрно-серых доспехах.

Одни сразу же заняли позиции и перекрыли высадку стеной щитов, другие помогали освобождать недра монодона: спускали нервных от перелёта гончих, принимали коробки, мешки и оружие. Тут же были сформированы первые десятки разведотрядов с собаками, не теряя времени, они устремились обыскивать ближайшие купола. Жутковатые гончие изводились лаем и рвались с привязи, но чёрные пока не поняли, что звери почуяли Избранных, списывали это на присутствие гиганта и тяжёлый перелёт.

— А это ещё что за парни? Ты видела таких? — едва слышно спросил Кальдур.

Последними чрево монодона покинула четвёрка бледных и ещё десятка тяжёловооруженных рослых воинов, доспехи которых отличались — чёрные, словно высеченные из камня, грубо обработанные и снабжённые выступами и шипами. Их оружие так же было тяжёлым, большим и полностью выполненным из чёрной руды.

— Нет. Смотри на их оружие. Сдаётся мне это по нашу душу. А бледные нервничают и переглядываются. Им не по себе. Что там сказал тот, которого вы допрашивали?..

— Что они не могут здесь колдовать. Сила Госпожи мешает или какое-то охранное заклятие тут.

— Ох, было бы хорошо, если так. Но на всякий случай… я о них позабочусь, как будет минутка.

— Осторожнее с ними. Они выглядят хрупкими и измождёнными, но даже одного из них хватит, чтобы причинить тебе вред. Или хотя бы задержать, пока в тебя летят чёрные стрелы.

— Поняла. Собаки уже чуют нас.

— Но их хозяева ещё не поняли ничего. План не меняем. Встретим их тут.

Монодон снова издал целый сноп оглушающих и давящих писков и гулов. Его немного качнуло, и щупальца снова напряглись и притянули его к земле.

— Вот дерьмо... Смотри, Кальдур! — прошептала Розари.

Бледные колдуны и солдаты кинулись от чудовища врассыпную, только тяжёлые воины остались на своих позициях и помогли спуститься последнему пассажиру. Бледнокожий великан, подобный тому, что встретил их в горном монастыре, сложился пополам и только так смог преодолеть зев. Его ноги тяжёло ударили о землю, он распрямился, тут же повернул голову и уставился туда, где прятался Кальдур.

— Опять эта штука… — Кальдур обомлел, с тревогой посмотрел на Розари, и снова на гиганта.

Чудовище не сводило с них неморгающего взгляда. Это привлекло внимание одного из воинов, и он так же повернул голову и стал всматриваться в тёмный проход Храма. Монодон позади него оглушительно фыркнул, панически загудел и запищал, снова покачнулся, и его потащило вверх. Щупальца соскользнули, больше не смогли удержаться у земли, снесли нескольких солдат, пытаясь использовать их в качестве опоры, разорвали их на части. Движение левиофана уже нельзя было остановить. Монодон вспарил над углублением, где располагался Храм, разорвал своды купола, и там, сверху, в него ударил ветер, развернул, и понёс на скалы. Полный боли писк пронзил небеса, монодон сошёлся в медленной судороге, расползся щупальцами по острым вершинам, ослабел и сдулся на глазах.

Крики и команды стихли. Чудовище умирало долго, визг и гул, что оно издавало, становились всё более печальными и стихали. Перепуганные и шокированные солдаты не могли оторвать взгляд от агонии небесного титана. Их разбудили крики рваные и грубые окрики командиров, пытавшихся навести порядок и вернуть подчинённых к работе.

— Похоже, не только мы тут в ловушке, — голос Розари приобрёл сладковатые и садистские нотки, и Кальдур почувствовал её хищную улыбку даже сквозь броню.

Первый отряд с собаками уже шёл к ним, солдаты нервно переговаривались и оглядывали окрестности. Они не чувствовали себя в безопасности в этом месте, и оставались считанные секунды, прежде чем они выяснят почему.

— К Вратам, — чуть слышно произнёс Кальдур, когда первый из них вошёл.

— К Вратам! — ответила Розари.

Солдат с двумя гончими на поводке замер в нерешительности и посмотрел на вековую пыль в проходе, раскиданную ногами первых гостей этого места. Он принял недвижимого Кальдура за жуткую статую, но уже в следующее мгновение его крик и визг собак отразился эхом от стен Храма. Его отряд прожил чуть дольше, а резко смолкшие крики тут же привлекли внимание всего разворачивающегося лагеря.

Тяжёловооруженные воины переглянулись с колдунами, встревожено посмотрели на застывшего великана, смотрящего на вход в Храм и выкрикнули команды. Солдаты сорвались с места, заструились к грибообразному монолиту и выстроились полукольцом около входа. Тяжеловооруженный воин-предводитель вышел вперёд, снял шлем и выкрикнул с акцентом:

— Выходите и назовите себя!

Ответом ему была гробовая тишина, которую не прервали даже замерзшие гончие. По их напряжённым позам и по взгляду гиганта, предводитель понял — они пробудили нечто, что собирается защищать Храм, и оно будет более чем опасным противником. Он переглянулся с подоспевшими сержантами. После короткой команды четыре десятки отделились от строя, и под укрытием щитов двинулись ко входу. Когда они вошли воцарилась короткая тишина. Затем, те, кто остались снаружи услышали звон металла и крики умирающих, которые стихли почти мгновенно. Только один смог выбежать на улицу, но там его настиг и пробил почти насквозь шип Розари, и он упал прямо перед строем щитов.

Стена щитов тут же стала плотнее, темники замерли в напряжении, пытаясь разглядеть, что же разит их и откуда отражать атаку. После команды произнесённой дрогнувшим голосом в сторону окон твердыни и входа полетели склянки с маслом, и туда же было пущено несколько горящих стрел. Из окон Храма повалил чёрный густой дым. Кальдур закашлялся и с тревогой обернулся назад — ни у Дукана, ни у Анижи не было никакой защиты от огня и дыма.

— Выходим? — прокашлялась позади Розари. — Становиться жарковато.

— Нет! — отрезал Кальдур. — Тут у нас преимущество. Внутри гореть нечему, я не думаю, что они смогли притащить много масла. Перетерпим.

— Уверен?

— Да. У меня есть идея.

Он потянулся за той силой доспеха, которая помогла им победить первого великана. Хищная пасть его доспеха открылась и породила пар, сначала горячий, а потом холодный, как склоны, что окружали их вокруг. Иней заструился по стенам и потолку, покрыл коркой льда пол, и очаги пожара стихли. Дым ещё какое-то время оседал вокруг, но вскоре рассеялся.