— Нет, — ответила Розари. — Мой доспех не имеет связи с этим местом, и он не знает этого языка. Зачем было скрывать всё это? Не понимаю.

— Госпожа не виновата, — Анижа напряглась. — Это люди исказили Её язык. Делали его проще с каждым поколением, уродовали упрощали каждый символ, вырывали из него смысл, сложность, глубину и красоту.

— Хочешь сказать, что это из финтифлюшек родилась эррезирская письменность? — удивился Дукан. — Вообще же непохоже.

— Но так и есть.

— Ладно, чёрт со всеми этими Храмами и завитушками! Госпожи тут нет, зацепок нет, куда Она, Мрак раздери, вообще могла пойти? Давай, девчонка, ты знаешь больше всех. Какие ещё места были важны для Госпожи? Что было после постройки этого Храма.

— Всё что я знаю, перечислено тут, — под их взглядами она достала из тоненькую тетрадку, которую спасла от костра. — Вы не против, если я зачитаю?

— Конечно, Анижа, — странно пробормотал Дукан, не в силах отвести взгляд от бумаги.

Мысли утянули его назад к склону, где они чуть не замёрзли.

— Вот, что было во времена Второй Битвы. Династия королей теперь правила Эррезиром, Госпожа лишь иногда вдохновляла и направляла её представителей, и снова пустилась в странствия.

Среди людей Она встретила своего любимого — Эсфея, он не был царем или великим человеком, жил в лесу, чтил природу, правда, даже среди великанов он был великаном и имел невероятную силу, которую никогда не применял во зло. От Эсфея она родила трёх детей, первого ещё в детстве смогли убить приспешники Морокай, о чём Госпожа узнала много позднее. Второй стал первым чародеем, третья – первой жрицей. С тех пор носители Её крови распространились по всему Эррезиру.

Набравший силы Морокай с помощью колдовства убил остальных Её детей и мужа, и начал новую Битву. Спрятал солнце от мира, ведь только в тени Он мог явить своих чудовищ и силу по всему королевству, целых три года не было нигде безопасного места, погибло почти всё живое. Зариан удалось призвать на помощь Дракона — древнее создание, так же сошедшее с неба. Но Дракон погиб в схватке с Морокай.

Потеряв все свои войска, всех своих родных и друзей, и всякую надежду, Зариан собрала из выплаканных слез по мужу и детям кинжал, налила его всей своей силой и болью, и бросилась в Бездну к Морокай, нанеся ему один единственный удар, которого оказалось достаточно, чтобы разрушить Его физическую оболочку и навсегда упрятать под землю.

— Место, где похоронены Её дети. Место, где Она встретила Эсфея, — энергично перечислил Дукан. — Это то, что аукнулось во мне.

— Ничего неизвестно, — голос Анижи охладил его пыл. — Даже близко. И кинжал… в другом описании — его хватило только на один удар.

— Да уж. Нелегко Ей пришлось, — вздохнул Кальдур. — Давайте признаем, ещё во времена Первой Битвы, Она побывала буквально везде. Нет такого места во всем королевстве, куда бы не ступала Её нога и где бы Её пребывание не оставило хотя бы маленькой присказки. Мы зря роемся в прошлом. Из снега курган не сложишь.

— Что такое, Розари? — Дукан спросил Розари, которая вдруг вздрогнула.

— Мне кое-что снилось, — она замялась.

— Что? — напряжённо спросил Кальдур.

— Белая пустыня. Сначала, я думала, что это потому что мы постоянно в снегу. Но там не было гор и подъёмов. И было холоднее. И дышалось лучше. Это другое место. Не здесь. Не в горах.

— Снежная пустыня? — прошептал Кальдур, но она услышала.

— И метель. Солнце там было очень низко. Почти у земли. И сколько бы я не шла по пустыне, оно стелилось вслед и не подымалось, словно скованное цепями.

— Мне снилось... тоже самое... — признался Кальдур под тяжёлым взглядом Розари.

— Я слышала о таком месте, — вдруг подала голос Анижа.

— Поясни? — снова оживился Дукан.

— Это сложно будет объяснить.

— А ты попытайся.

— Один из магистров, что гостил в нашем монастыре… Они говорил с… Но это всего лишь теория…

— Говори же, девчонка!

— Чем дальше идёшь на север, тем больше меняется путь солнца по небосводу. Его клонит к горизонту, совсем чуть-чуть незаметно. Они заметили это по картинам и живописи, которые немного отличаются с юга на север... Но если идти дальше, куда дальше Северных Пиков, то очень далеко отсюда, непостижимо далеко, солнце будет лежать у самого горизонта.

— И?

— Получиться странное место. Круг, который описывает солнце вокруг нас летом короткий, а зимой длинный. Теоретически, в таком странном месте, зимой солнце не будет появляться. Совсем. Будет стоять вечная ночь. А летом… оно не будет заходить. Вечный день.

— Что за бред? Ни черта не понимаю. Какие круги? Какой горизонт? О чём мы вообще тут талдычим? Такого места нет в королевстве.

— Вот именно, — глухо вставил Кальдур. — Колдун сказал, что «нет места»… «нет места, где бы Она спряталась»… Он сказал, что свет затухает…

Они надолго задумались, молчание прервал Дукан:

— В королевстве нет такого места, где бы Он не нашёл Её. Значит, Она нашла место за пределами королевства. Там, где нет места тьме... Там где царит вечный день и Он просто не имеет власти... — он поднял глаза, пытаясь прочитать в их лицах, правильно ли он всё понял или снова ошибается. — Она спряталась на краю мира, где никто никогда не был и куда мы в жизни не доберёмся? Так?

— Не совсем, — так же глухо ответила Розари. — Мы с Ишка-Дуром там были. В своих снах.

Она замолчала надолго, не сводя ледяного взгляда с Кальдура, пока тот не понял ход её мыслей.

— Не-е-ет… — прошептал Кальдур, глядя на неё со страхом. — Нет-нет-нет, даже не думай... Даже если Госпожа смогла показать нам это место, то мир снов отличается от мира реального. Мастер Лотрак должен был сказать тебе, что нельзя открывать портал в место, которые ты не помнишь или помнишь плохо. Прыгнуть в место, которое ты вообразила и которого реально не существует — это значит прыгнуть в никуда. Портал никуда не приведёт, он поглотит тебя, как Мрак, не оставит от тебя ничего... Верная смерть. Мы не можем…

— Мы должны, — коротко ответила она.

Вдруг её лицо исказил испуг, она крутнулась на пятках, словно почувствовала спиной что-то. Холодок пробежал и у него по спине. Протяжный гул с небес, от которого хотелось закрыть уши и забиться в какую-то щёль, вдруг обрушился на них лавиной, прижал к земле и оглушил на несколько мгновений.

Громадная тень монодона закрыла солнце над храмом.

Виденье 23. Верь

— Великая Госпожа! — испуганно прошептал Дукан.

Он впервые видел монодона так близко. Громадина проплыла над их головами, отдалилась от Храма и замедлила ход там, где они спустись — у более полого склона и ровной площадки. Анижа вцепилась в руку Кальдура и сжала её до боли.

Кальдур понимал, почему ей и старику было страшно. Вздутое и чёрное нечто, охваченное тонкими волосками щупалец, неспешно парящее в небе — казалось чем-то не от этой реальности. Их снова накрыл целый поток писка и низкого гула.

— Какая огромная тварь! — Дукан не мог сдержать эмоции, оглядывался на них, не понимая, что делать дальше.

— Этот ещё молодой, — закрываясь от солнца и пытаясь оценить размер, ответил Кальдур. — Так и знал, что они ещё дадут выводок.

— Насколько всё плохо? — Дукан стиснул зубы и пытался успокоить дыхание.

— Взрослый может нести до тысячи человек с оружием. Этот вдвое меньше. Сомневаюсь, что оно прилетело сюда погреться на солнышке.

— Справитесь?

— Посмотрим, — Кальдур посмотрел на застывшую в напряжении Розари. — Монодоны не перевозят обычных солдат. Этот как минимум элитный штурмовой отряд. На которой вряд ли пожалели оружия и средств.

— Если у каждого будет хотя бы по чёрной стреле… — Розари повернулась к нему. — Может, лучше бежать, пока эта штука не приземлилась?

— Назад в горы? Уж лучше тут, — Кальдур покачал головой. — Доспех никогда не был гарантией. У него есть свой предел. Всегда был.

— Я понимаю, — ледяным тоном ответила Розари. — Всегда понимала. Можем застать их врасплох. Они вряд ли знают, что мы тоже тут. Ударим при посадке. Ворвёмся вовнутрь. Убьём чудовище. Они хорошо горят, если повредить им мешки изнутри.