Одним прекрасным июньским вечерком бригадиры собрались, чтобы обсудить рабочие моменты. Всё шло нормально, пока Космос не предложил Пчёлкину узнать, кто из них больше выпьет. Напрасно Фил с Белым пытались остановить этих придурков: в обоих проснулся азарт. Пришлось организовать им несколько бутылок коньяка. Пчёла улыбнулся: коньяк был его любимым спиртным, так что одно преимущество было у него в кармане. Белый должен был подсчитывать, сколько бокалов опустошил Пчёла, а Фил, соответственно, следил за Космосом. За победу проигравший должен был выплатить приличную сумму денег.

В игре уверенно лидировал Пчёлкин. Он пил коньяк, будто лимонад. Конечно, он уже потом держался за стул, чтобы не упасть, но выглядел уверенно. Кос же сбавил темп, понимая, что больше не вывозит.

— Итого: Пчёлкин — пятнадцать рюмок, Космос — одиннадцать, — огласили ребята результаты. Кос рухнул на кресло, удручённый проигрышем. Но деньги он отдал сразу же. Пчёлкин, у которого перед глазами всё плыло, еле запихнул купюры в карман брюк.

— Подвезти? — заботливо поинтересовался Белов у Пчёлы. Тот помотал головой и, заикаясь, ответил, что дойдёт сам. Расстояние, к его счастью, было не таким большим. Пока Пчёлкин шёл обратно домой, он не заметил, как ключи от квартиры выпали из кармана куртки, поэтому, когда он дошёл до подъезда, то оказался в полном замешательстве. И он не нашёл ничего лучше, чем начать орать:

— Юля!!!

Девушка уже спала, ведь шёл пятый час утра. Она даже не сразу услышала вопли Пчёлы.

— Юля!!! — повторил он. Только на второй зов Юля открыла глаза и подошла в одной ночнушке к окну.

— Пчёлкин, ты дебил? — прошипела она.

— Милая!!! — казалось, что он забыл уже о том, зачем звал Юлю и решил излить свои чувства. — Я люблю тебя!!! Давай помиримся!!! Прости меня за всё!!! Ты моё солнышко! — качнувшись, Пчёлкин изобразил из двух рук сердце. — Ветер, ветер, ветер, бродяга… {?}[Алексей Глызин — Пепел Любви] — напевал Пчёлкин. Юля не знала, чего ей хотелось больше: убить Пчёлу, потому что он позорился перед соседями, или расцеловать его за приятные слова. Она не знала, почему, но пьяненький Пчёла вызывал у неё умиление.

— Вить, ты бухой?

— Я не бухой, Юленька!!! Я опьянён лю…любовью!!! Я… Я вон чё вспомнил!!! Я… Я помню…Это… Чудное мгновение!!! Передо мной явилась ты! Как… мимолётное виденье, как гений…Чистой красоты!!! Вот!

— Пчёлкин, дуй домой, а то соседи полицию вызовут! — пригрозила она, смеясь.

— Юль, я ключи просрал. В подъезде-то дверь открыта, а в квартиру я как попаду?! — Пчёла пожал плечами, размахивая руками. Юля поняла, что дело труба, и вышла в тапочках да ночнушке (благо на улице было жарко), чтобы прийти на помощь Пчёле. Она помогла ему дойти, подняться на шестой этаж. Как только они перешли порог квартиры, Юля потащила его в ванную и кинула его под холодный душ. Пчёла закрывал лицо руками, крича. Барсик зашёл к ним. Казалось, что даже кот понимал, какую пытку проходит его хозяин.

— Ты зачем нажрался? — строгим тоном спросила Юля, поливая своего ненаглядного водой.

— Я с Космосом поспорил. Я выиграл! — он довольно улыбнулся.

— Упаси Боже. Возьми медальку, — Юля выключила душ. Пчёла протрезвел: он говорил уже разборчивее, и взгляд стал более ясным.

— Нет, всё-таки эта ночнушка тебе идёт. Я тащусь, — Пчёла пожирал Юлю глазами.

— Вали спать, — прежние холодные ноты вернулись. Юля развернулась и ушла в спальню. Пчёла не удержался и ущипнул Юлю за ягодицу. Тогда Юлия развернулась и ударила его по руке.

— Я не разрешила тебе касаться меня!

Пчёла, поняв, что ещё не скоро получит Юлю и что сегодня он точно обломался, пошёл спать.

Следующие недели проходили для Пчёлкина в бешеном ритме: он постоянно был на связи с Беловым, следил за состоянием Фроловой, за приёмом лекарств, ускоряющих набор веса, за питанием, записывал в тетради её вес вплоть до граммов и радовался хоть малейшему прогрессу. Ранения Юли постепенно зажили, и больше не нужно было менять повязки каждый день. Хоть на одну заботу у Пчёлы стало меньше. Он думал, что Юля простит его, видя то, как он заботится о ней, но не тут-то было: Юля была холодна по отношению к Пчёле, как Нева подо льдом. Каждое утро она говорила формальное:

— Доброе утро.

За едой она для галочки желала приятного аппетита, а перед сном — спокойной ночи. Спали они в одной кровати, но отвернувшись друг от друга. Юлия настолько злилась на Пчёлу, что даже будучи в крепком сне, чувствовала малейшую попытку дотронуться до неё, просыпалась, давала подзатыльник Пчёле и отворачивалась. Пчёлкину казалось, что он сойдёт с ума: он любил ту, которая ни во что его не ставила. Это здорово сказывалось на самооценке Пчёлы. И всё же, несмотря на всё это, он ещё надеялся на потепление в их отношениях.

Однако этой надежды не стало после одной крупной ссоры.

Юлия давно хотела выйти на работу, так как помнила слова Оли о том, что труд помогает отвлечься от страхов и забот. Юлия втайне от Пчёлы созвонилась с редактором «Времени» и готовилась к своему первому после воскрешения рабочему дню.

Будильник прозвенел: Юля тихонько, на цыпочках подошла к шкафу и достала блузку с юбкой. Она предугадывала реакцию Пчёлы на её желание вернуться в профессию: прошло только две недели после больницы, Юлия была слаба по меркам окружающих.

Но половица на полу предательски скрипнула под ногой Юли, и Пчёла проснулся.

— Юль, ты чё? Куда собираешься?

— Гулять, — соврала Юля, причёсываясь. Пчёла был отнюдь не глупым человеком и почувствовал ложь.

— Фролова, ложись спать, по-хорошему, — после каждого слова он сделал паузу. Пчёла сел на кровати, взглядом давая понять, что лучше послушаться его приказания. Но Юлии было всё равно. Она собирала сумку, игнорируя слова Вити.

— Юлия, ты сейчас ложишься в кровать и спишь минимум до двух дня. Я понятно объясняю? — с каждым словом злоба в голосе Пчёлы возрастала если не в геометрической, то в арифметической прогрессии. Он встал с кровати и медленным шагом подошёл к Фроловой, скрестив руки на груди и наклонив голову набок.

— Я уже дала обещание, — Юлия посмотрела в зеркало и начала красить губы красной помадой. Пчёлкин готов из кожи вон вылезти, а ей хоть бы хны. Пчёла вмиг взбесился от того, что не получает должной реакции и начал кричать:

— Ты даже толком не пришла в себя после операции! Куда ты лезешь?! Тебе неймётся?! Мы не голодаем, деньги есть! Почему ты меня не слышишь?!

Юля подошла к нему и дала пощёчину: повышенный тон её покоробил, да и обида за майские события ещё присутствовала внутри неё и всплывала при каждом косяке Пчёлы. Пчёла же охерел от того, что женщина подняла на него руку. Он приложил ладонь к своей мигом покрывшейся краской щеке и прошипел, надеясь, что хоть это поможет:

— Если ты поедешь на работу, то потеряешь меня!

Не будь это Юля, Пчёла бы вмазал в ответ. Но перед Фроловой он терял самообладание и сильно корил себя за это. Быть зависимым от женщины — отвратительно, к такому выводу пришёл Пчёла.

— Я потеряла тебя ещё девятнадцатого мая 1995 года, — Юля даже бровью не повела, несмотря на то, что в душе было паршиво от прошедшего скандала. Она спокойно закрыла дверь, щёлкнула в замке ключом два раза и ушла. Пчёла дождался, пока Юля уйдёт и дал волю своим эмоциям, начиная рвать и метать, бить стены кулаками. Отчаяние захлестнуло с головой.

«Я вообще над тобой бессилен, чёрт возьми! Как тебя укротить?» — подумал Пчёла, выпив немного коньяку.

После этого они вообще не обменивались никакими репликами и не замечали друг друга. Юля в абсолютной тишине собиралась на работу, приезжала домой, читала газеты, составляла подводки к репортажам. Единственное их взаимодействие было в плане набора веса: Пчёлкин кормил Фролову чуть ли не с ложечки, следил за рационом и фиксировал килограммы. В остальном их жизни разделились напополам. Если раньше они представляли собой биологическое явление симбиоза {?}[Сожительство двух организмов разных видов, приносящее им взаимную пользу.