— Ленка, ты неправа была, получается, могла бы извиниться, — заметила её подруга.

— Тань… Заткнись, — буркнула Лена, продолжая заполнять отчёт.

Юля постучалась в дверь, и ей сказали войти.

— Здравствуйте, у меня появилась идея для одного фильма, который напрямую связан с основной проблемой наших дней.

— Я весь внимание! — ответили ей.

— Я бы хотела снять фильм о жизни тех заключённых, которые были осуждены в девяностые за бандитизм. Рэкет, убийства, все дела. Взяла бы у них интервью, задала бы им вопросы, показала бы условия… — Юля замялась. — Существования в подобных местах. Быть может, это поможет молодым ребятам понять, что короткая красивая жизнь этого не стоит. Правда, мне нужны для этого операторы и прочие помощники…

Гендиректор помолчал, положив два пальца на свой подбородок, потом сказал:

— Идея неплохая. Мне нравится. Очень актуально. Но для тебя это может быть опасно. Ты уже заходишь на такую тему…. Тёмную. Ты поедешь в тюрьму, и может произойти всё, что угодно.

— Я готова ко всему. Я же не дурочка. У нас будет возможность вставить этот фильм в эфирное время?

— Безусловно, будет. Просто будь осторожнее. Также тебе для съёмки в подобных местах потребуется письменное согласие от начальника учреждения и непосредственно от самих заключённых, — напомнили Юле. Та добродушно улыбнулась:

— Поверьте мне, я разбираюсь в журналистской законодательной базе и прекрасно понимаю это. Так что, когда я смогу приступить к созданию фильма?

— На следующей неделе.

— Отлично, спасибо, — Юля пожала руку директору и вышла из кабинета.

Каверин и Лука встретились в том же кафе, куда приезжал Космос. Каверин был настроен решительно: его не устраивало, как Лука вёл дела.

— Я вижу, ты взволнован, Володь, — сказал Лука, смотря в окно. — Иди погуляй, остуди голову, тогда побазарим, да?

— Да нет, что ты, что ты, — Каверин поставил блюдо на стол. — Лука… Я спокоен, я спокоен, как удав, — протягивая гласные, ответил Владимир. Несмотря на сказанные слова, он выглядел неспокойно, и в следующее мгновение он со злостью швырнул на пол свой пиджак.

— Меня одно только немножко ломает, — начал высказывать претензии Каверин. — Если мы вместе работаем, почему ты не сообщаешь мне о своих решениях?! Зачем?! — он стукнул кулаком по столу, перейдя на повышенный тон. — Зачем нужно было стрелять в Белого?! Зачем?! С кем мы будем работать?! — он выдохнул, заканчивая гневную тираду.

— Я тебя понял, — спокойно сказал Лука, а потом схватил его рукой за шею, прижимая голову к столу. — Ещё один такой разговор — сердце вырву, — прошипел он. — У меня звёзды на плечах, со мной нельзя так вести себя! — он выпустил Каверина, который уже хрипел. Помощник Луки подошёл к перепуганному Каверину и по-отечески погладил по голове, ласково говоря:

— Успокойся, не волнуйся, всё будет хорошо…

— А работать будем с ним, если Белый отказался, — решил Лука, намекая на Космоса.

Макс, которому было поручено доставить Олю и Ваню в больницу (у Вани начался тонзиллит {?}[Воспалительное заболевание, поражающее небные миндалины.]), набрал Белому.

— Алло, Сань, это Макс. Мы в больнице. Ваньку там оперируют. Да нет, фигня какая-то, типа гландов, ну плёнки какие-то в горле уберут, нормально всё будет. Тут другое… Да нас тормознули на посту, мы с Олькой проскочили, а пацанов приняли. Вообще кто-то кипиш поднял, менты на трассе шмонают по-взрослому, — доложил он обстановку.

— Кисло, Макс… — с иронией сказал Белый. — Значит так, от Оли не отходи, следи за дорогой, щас зверьё может подобраться, я выезжаю… — Положив трубку, Саня сказал себе:

— Ну где ты, Фил…

Юля вышла после работы уже затемно: нужно было разобраться с репортажами, на одном из которых начались проблемы со звуком. Фролова очень устала, и набрала Пчёле, думая с ним поговорить, чтобы отвлечься. Но тот проигнорировал звонок, так как ему было не до Юли. Ситуация, сложившаяся сейчас, не давала ему покоя и играла на его нервах, поэтому Пчёла предпочёл отстраниться от Юли, оттолкнуть её, чтобы не сделать ей снова больно. Юля повесила трубку, наклонив голову на стекло телефонной будки. Она очень хотела увидеться с любимым, обнять его, но не имела представления о том, когда этот момент появится.

Юля вспомнила вдруг про Веронику. С ней она делилась всеми своими проблемами. Это была единственная подруга, которой Юля доверяла всё самое сокровенное. Но они не общались со времён последнего рабочего дня Юли в газете. Вероника могла и не снять трубку.

«Попытка не пытка», — решила Фролова и набрала знакомые цифры. Вероника ответила моментально, будто чувствовала, что сейчас она донельзя необходима Юльке.

— Господи, Фролова, сколько лет, сколько зим! Я по тебе соскучилась, засранка! — радостно воскликнула Вероника, лежавшая на диване с огурцами на глазах.

— Вероник, я знаю, что мы давно не общались, прости меня. Просто работа на телике забирает всё моё время. Мне сейчас очень плохо, столько проблем навалилось. Можно я к тебе приеду? Я хочу, чтобы ты хотя бы выслушала меня… Или я в бар поеду напьюсь.

— Тебе нельзя бухать в клубах, а то увидят тебя пьяную и выкинут с канала. Ты же известная личность, Юлька! Какие вопросы? Я понимаю тебя, я не обижалась. Глупости не говори! Я тебя жду, всё! Поболтаем, как в старые добрые времена. Соскучилась по тебе, жуть. Столько тебе рассказать надо!

Юля закрыла глаза, чувствуя как из-под накрашенных толстым слоем ресниц катятся слезинки. Она растрогалась от того, что Ника так тепло отреагировала на её звонок. Фролова поймала такси и приехала к Нике за полчаса.

— Тебе чай, кофе? — Вероника мигом побежала хлопотать на кухне. Юля сидела за столом и хмуро сказала:

— Водки.

— Юль, ты никогда такой крепкий алкоголь не пила. Всё настолько херово? — Вероника налила рюмку и поставила Юле. — Извини, у меня тут не прибрано, — в квартире и правда был бардак, простым словом.

— Ну как сказать, — Юля выпила рюмку залпом. — Моего любимого человека могут грохнуть в любую минуту, потому что они натворили херни. Также он не берёт трубки уже третьи сутки, я не знаю, что думать. Его друга едва не убили на глазах у его жены. Его семья находится в страшном положении. Я пашу сутками на телевидении, и я устала. Меня там не принимают, поскольку считают, что я кому-то отсосала, чтобы попасть на экраны. Я устала, — Юля уронила голову на стол и зарыдала. Вероника погладила подругу по голове.

— Так, Юль. Во-первых, прекрати переживать за всех. У тебя сердца не хватит, чтобы страдать из-за всех так серьёзно. Я не говорю, что нужно стать холодной мразью, но то, как ты воспринимаешь проблемы других… Ну ты поняла. Во-вторых, я ничего не поняла. То есть этого Витю твоего хотят убить? Или его убили уже?..

— Сплюнь! — крикнула Юля. — Просто там как по цепочке, если у одного жопа, то жопа у всех четверых. Если пытались убить его друга, значит, и Витю тоже убьют однажды. Я устала нервничать из-за него. Да, Вероник, я знаю, что ты хочешь сказать, что ты говорила, что ты знала, что я знала, на что иду, когда с бандитом встречаюсь, но давай без этого, умоляю. Я просто не смогла переступить через эти чувства.

— Обижаешь, Фролова. Я бы так не сказала. Я сама с Толиком встречаюсь, каждый вечер ему раны обрабатываю. Постоянно мутки какие-то, на стрелах постоянный гость. Заебал. Но я всё равно иду за него замуж. Дура я? Безусловно. Круглая дура. И ты дура, Юля. А знаешь, как мы дурами стали?

— Как?

— Женщины, когда любят, они полные идиотки. Это нормально. Поэтому я не удивлена, что ты согласилась встречаться с Витей. Да и он получше твоего Лёши будет.

— Знаешь, я бы лучше с Лёшей осталась, чем с Витей. С Скворцовым я хотя бы знала, что происходит. А с Витей… Вот где он сейчас?! Я уже всех его друзей обзвонила! Нет его и всё! — Юля ударила кулаком по столу несколько раз. — Расстанусь с ним нахер, достал он меня!