— Да?
— Владимир Евгеньевич, а почитайте газеты сегодняшние, — нервная усмешка уже предвещала большие проблемы.
— И что там? — Цокнул Каверин, потягиваясь и даже не вставая.
— Ничего хорошего. Фролова отдала в печать материалы о вашей работе в органах и её грустном окончании.
Каверин швырнул телефон на пол. Фамилия Юли была для него как красной тряпкой для быка. Ноздри раздулись от гнева и быстрого дыхания. Кулаки сжались. Хотелось устроить погром в большой квартире, но даже это не послужило бы антистрессом.
Очевидно, что Каверин и Белов (ну не совсем Белов, скорее, Фролова) ведут между собой информационную войну. Юля в ней явно лидировала. С каждым её новым ходом Каверин ненавидел соперницу. Эта злость подкреплялась тем, что Юля — женщина. Молодая. Владимир не понимал, как малолетка перешла ему дорогу и так ловко водит его за нос?!
Телефон снова зазвонил. Каверин ответил… Какой же шок он испытал, когда услышал на том конце провода весёлый голос Юли.
— Эх, Владимир Евгеньевич… Я же говорила, со мной нужно дружить. Вы не поняли этого. Теперь вы понимаете, почему журналистов вроде как ненавидят, но в то же время пресмыкаются перед ними.
— Тамбовский волк тебе товарищ!!! — Истерично выкрикнул Каверин. Его аж трясло от переполнявшего гнева. Он напоминал противную старую жабу.
— А вам — крыса чумная, — невозмутимо ответила Юля. — Кстати, ещё хочу вас огорчить: не быть вам Кашперовским. Я родила замечательную девочку в родильном доме номер 7. Воспитываю её я, вместе с мужем. Знаете, может, я бы не стала помогать Саше Белому. Я не люблю пропагандистов и агитаторов. Но вы, Владимир Евгеньевич, угрожали жизни моей дочери. Я буду убивать всех, кто ей сделает больно. Я растопчу вас, уничтожу. Жалею, что из-за работы я говорю вам это не в лицо, а по телефону. Я бы хотела увидеть вашу реакцию. До встречи! — Юля закончила разговор и, весело напевая «Матерь богов», пошла перебирать данные для вечернего выпуска.
Юля нанесла ещё пару штрихов в политический портрет Александра Белова, при помощи своей программы «Расскажи Юле».
Для видимости Юля выслала приглашение менеджеру Каверина на интервью, но тот, естественно, отказался. Белов очень обрадовался поступившему предложению.
— Наша встреча очень важна для выборов, — приговаривал Белый.
— Я вообще не люблю брать интервью у политиков, потому что ничего интересного из них не выудить. Они говорят только то, что уже известно, о личных каких-то моментах редко распространяются. Поэтому когда появляется маленький намёк на наркотики, коррупцию или адюльтер {?}[Измена, неверность супруга.], журналисты активно распыляют это в печати.
— Так и быть: можешь задать парочку личных вопросов, — разрешил Саша Белый.
В условное время они встретились у дома Пчёлы. Белов подвёз Юлю до телецентра, чтобы обеспечить безопасность.
Самым сложным в этом интервью было соблюдать субординацию. Юля понимала, что нельзя выдавать то, что они давно знакомы, зрителям. Журналист должен оставаться беспристрастным.
Разговор был длинным и интересным. Саша сразу же был расположен к беседе, поэтому Юле не нужны были разогревающие вопросы.
— Александр, я узнала, что вы хотели быть вулканологом. Довольно необычный выбор профессии. Что ему способствовало?
— Во-первых, хотелось быть ближе к природе. Во-вторых, мне кажется очень важным понять процессы, связанные с вулканами. Их извержения наносят огромный вред людям.
— Вы служили на границе с Афганистаном, в пограничных войсках. Что вам дала служба?
— Она сделала меня более дисциплинированным, сильным. Армия помогает развиться внутренне, стать мужественнее. Парни там быстро взрослеют, это факт.
— Вы долгое время занимаетесь реставрацией и постройкой церквей. Вы можете назвать себя религиозным человеком?
— Безусловно. Я верю в Бога. Не случайно я крестил своего сына почти сразу после его рождения.
— Раз уж вы упомянули о своём сыне, можем перейти к теме вашей личной жизни. Насколько мне известно, вы в браке с Ольгой Евгеньевной Суриковой. Как вы познакомились?
— Я ездил на отдых в деревню. Ну там ещё знаете, воздух хороший… По соседству с моим домом был дом Оли. Однажды ночью я услышал, что кто-то на скрипке играет. Я присмотрелся и увидел её впервые. Это была любовь с первого взгляда. Как там Булгаков говорил?.. — Белый щёлкал пальцами, вспоминая цитату. — Любовь поразила нас мгновенно… Так вроде?
— Именно, Александр Николаевич. Что вы считаете самым главным в воспитании сына?
— Самое главное для меня — чтобы он вырос порядочным, совестливым, отзывчивым человеком. Я делаю всё для этого возможное.
— На всех предвыборных плакатах — Ваше фото с сыном, в репортаже вы показываете вашу семью…
—… Она имеет огромное значение в моей жизни, — закончил Саша.
— Какие изменения будут в демографической политике государства? Может, будут какие-то программы поддержки молодых семей, выплаты, пособия. Вы понимаете, почему я этим интересуюсь, — Юля намекала на рождение Насти.
— Понимаю. Пока говорить о выплатах очень рано. Наша страна в кризисе, первостепенная задача — выход из него и обеспечение достойного уровня жизни. Конечно, я буду реализовывать проекты, направленные на улучшение демографической ситуации в России.
— Банальный вопрос, но мне нужно вам его задать, поскольку это важно. Как вы пришли в политику?
— Я не могу оставаться в стороне, видя страдания моей страны, моего народа. Я вижу жуткие очереди в магазинах, растущие ежедневно цены, преступность и бандитизм на улицах. Я решил, что обязан помочь людям.
— Недавно ваш оппонент, Владимир Каверин, произвёл против вас провокацию, выпустив листовки, которые намекают на вашу принадлежность к преступному миру. Что вы скажете по этому поводу?
Здесь Белову пришлось задуматься, как грамотнее всего изложить мысли.
— Я знал, что этот вопрос поступит… Я знаю, что это неправда, просто очередная попытка подорвать мою репутацию. Мне кажется, что это что-то вроде предсмертной агонии: всё больше грехов Каверина всплывает, и он не в силах выпутаться их этого.
— Что для вас патриотизм, Александр Николаевич? — Юле было непривычно называть друга Вити по имени и отчеству. Она улыбалась на протяжении всего разговора.
— Любовь к Родине и желание решить проблемы, которые в ней есть.
— Любимый поэт?
— Сергей Есенин. Я очень люблю его стихотворение «Гой ты, Русь моя родная», — Белов вышел в центр студии и с выражением продекламировал последнюю строфу:
— Если крикнет рать святая:
«Кинь ты Русь, живи в раю!»
Я скажу: «Не надо рая,
Дайте родину мою».
Это, кстати, к вопросу о моём понимании патриотизма. Оно схоже с есенинским. Я никогда не брошу свою страну, как бы тяжело в ней не было, — Белый сел обратно к Фроловой. Находившаяся массовка в студии захлопала, выражая восторг. Юля понимала: это абсолютный триумф.
Репутация Белого теперь чиста, как слеза младенца, бела, как снег в январе. Разве может человек, который с трепетом читает наизусть Есенина, быть бандитом? Разве может любящий своего сына отец убивать и рэкетировать частные предприятия?
— Благодарю Вас за этот интересный разговор и желаю победы на выборах, — Юлия пожала крепкую ладонь Саши.
— Вам спасибо, Юлия, — Белов подмигнул, смеясь над этой лживой фамильярностью.
Пятница-развратница, любимая русским народом, ушла, приводя с собой долгие выходные. Юля посмотрела в список своих дел.
Воскресенье. Встреча у Белова.
Оставалось несколько часов до встречи. Юля достала стопку газет за последний месяц и начала ручкой подчёркивать статьи о выборах. В основном, там говорилось о сути предвыборных программ, провокациях обеих сторон. Юля наткнулась на любопытную статью газеты, которая проводила опрос среди населения о предпочитаемой кандидате. У Белого было 87%, у Каверина — 13%. Казалось бы, подавляющее преимущество, но Фролову это не устроило.
