Лидия поняла, что уже видела его таким. Ведь недавно он был тяжело ранен, тогда его кожа и вовсе была мраморно-белой, но в то время его жизнь не волновала её так сильно. Теперь, спустя несколько месяцев, которые казались ей несколькими насыщенными годами, она вслушивались в его дыхание, забывая дышать сама.
Мужчина каждые несколько минут вздрагивал, иногда чуть слышно постанывал, и беспомощно двигал губами как рыба на суше.
Когда Альваро в очередной раз дернулся, а затем все его мышцы медленно расслабились, оседая на постели, девушка неуверенно протянула руку. Она едва коснулась его щеки костяшками пальцев, ощутив мертвецкий холод.
— Твою мать! — шепотом выругалась она, поднялась с постели и побрела в ванную, хлюпая босыми ногами по полу. Девушка минут пять провела стоя перед зеркалом, но в отражении видела только тревожные мысли. Снова что-то произошло, и она пыталась понять, как часто в его жизни случаются такие инциденты. Может, это обыденность?
Она кинула взгляд на бардак на полу, и заметила, что Альваро поднял некоторые вещи и вернул на места. Но только некоторые. Девушка сразу поняла, что ему было больно убрать всё. Она, злясь на себя ещё сильнее, чем на него, привела ванную в порядок.
Его тихие стоны были слышны сквозь закрытую дверь, тогда Лидия взяла с тумбочки телефон и побрела по коридору.
На экране высветилось уведомление «Тавия Эспиноса подписалась на ваши обновления». Лидия пролистала её страницу. Около десяти фотографий, сделанных по большей части на ипподроме или в конюшне. Парочка с конной прогулки в горах и столько же с легкоузнаваемого пляжа Бланеса. Девушка подписалась в ответ и тут же получила сообщение:
"Помирились?"
"Почти. Спасибо за день! Давно не общалась с кем-то на одной волне"
" Аналогично. Сладких снов!"
" И тебе сладких снов!"
Лидия взглянула на кухонные часы — три часа ночи.
В доме осела тишина, наводящая тревогу. Девушка включила яркий свет и музыку на телефоне, чтобы избавиться от давления пустых стен.
В комнату заглянул Хуго, заблаговременно начав топать ещё в коридоре, чтобы не появится неожиданно.
— Лунатизм, сеньора? — На парне была надета привычная одежда: белая рубашка и брюки. Лидия поняла, что в другой его и не видела.
— Нет. Реальность. — Девушка сидела за барной стойкой, облокотившись на неё и сложив подбородок на кулаки. — Что мой личный телохранитель делает вне дома так поздно?
— Эм. — парень слегка замялся. — Сегодня мой выходной.
— Прости. — Лидия закрыла лицо руками. — Это так эгоистично, у тебя, конечно, есть личная жизнь, прости.
— Моя личная жизнь в лице Санчо передает тебе привет. То есть вам. — Он облокотился на дверной косяк спиной и сунул руки в карманы. — У вас всё хорошо?
Она не знала что ответить, просто продолжала смотреть на него уставшим взглядом, с теплом вспоминая уютные владения Санчо.
— Я присяду? — спросил он, подойдя к высокому барному стулу с другой стороны стойки. Девушка согласно кивнула. — В чём дело?
— Не могу слушать, как он стонет от боли в руке.
— Так, вы знаете? — спросил Хуго и прищурил взгляд.
— Мы — знаем. — Сказала она, передразнивая его вежливое обращение. — И способ, чтобы это скрыть, он выбрал не лучший.
Парень снова прищурился, но на этот раз, не понимая, о чем говорит Лидия.
— Хуго, он пытался отправить меня домой. Под предлогом того, что здесь я несчастна, настаивал, чтобы улетела вместе с родными, через неделю.
Парень ничего не ответил, и казалось, совсем не удивился. Он скрестил на груди руки и опустил задумчивый взгляд на стол.
— Что, даже ничего не скажешь?
— Я могу сказать только одну очень очевидную мысль.
— Давай, удиви меня очевидностью. — Девушка выпрямила спину и откинулась на спинку стула.
— Думаю, он рассчитывал как раз на то, что вы догадаетесь.
Лидия долго молчала, обдумываю его слова.
— Как это вообще может казаться тебе очевидностью? В чём логика? Он мог сказать мне всё прямо. Упомянуть слова: опасность, проблемы, вынужденная мера. И тогда я бы отреагировала куда более благоразумно.
— И куда более вероятно согласились бы уехать.
После очередной длительной паузы, она заговорила, старательно собирая разрозненные мысли в связные слова.
— Знаешь, это так странно. Всегда хотела понимать мужчин. И всегда мне было интересно, как мужчина проживает какие-то моменты. Очень часто вы кажетесь такими безразличными, будто вам всё равно, что будет. Словно мы ссоримся, и женщина страдает, а мужчина занимается своими обычными делами и даже не вспоминает об этом. Почему мы так думаем? Мужчина ведь переживает так же, как и женщина, но вы держите всё в себе. Зачем? Почему бы не показать свои чувства, чтобы найти и получить поддержку?
— Видимо, так мы отличаемся. Так заложено, может, это склад ума, может — веяния общества.
— Это не самые умные твои мысли, Хуго.
— А я вообще редко говорю свои собственные мысли. В основном — ранее прочитанные или услышанные. — Он скромно улыбнулся.
— Зачем ты поднялся? — вдруг спросила Лидия, резко переведя взгляд на дверь. Хуго тоже обернулся и встал со стула. — Чтобы напугать кого-нибудь своим мертвецким видом?
— Да, — спокойно ответил Альваро, и, проходя по кухне, не менее спокойно добавил. — И чтобы не оставлять вас двоих наедине.
Лидия почувствовала, как краснеют ее щёки и рассердилась.
— Спокойной ночи. — Сказал Хуго, почтительно кивнул и стремительно покинул комнату.
Последовала длительная пауза. Альваро достал стакан, наполнил стекло соком из холодильника и, оперевшись на стол, неспешно выпил, не отводя взгляда от девушки. Затем, пройдясь по кухне в разных направлениях, занял прежнее место Хуго. Лидия посмотрела на него, отметив, что мужчина всё ещё бледный как идеально отбеленная кухня Марии. И, не обдумав свои движения, протянула руку и коснулась сначала его лба, а затем щеки. Альваро растерянно моргнул, а после едва заметно приподнял уголки губ в улыбке.
— Ты потерял слишком много крови.
— Это пустяки. — Ответил он, всё ещё улыбаясь.
— Маленькой глупой девочке будешь рассказывать, что это пустяки. Только в фильмах подстреленные главные герои дерутся с раненными руками и ногами. Ты бледный как труп. Артерия повреждена?
— Уже всё в порядке. Меня подлатали как надо ещё позавчера.
Девушка прыснула от возмущения, и, неуклюже спрыгнув с высокого стула, почти что сбежала из кухни обратно в спальню. Как только Альваро тоже вернулся в комнату, она взорвалась:
— Почему нельзя без пистолетов?! Что это за жизнь, в которой не нужно быть преступником, чтобы отхватывать пули раз в месяц!? — Девушка стояла в центре комнаты и импульсивно размахивала руками. Альваро, словно её крики были делом обыденным, спокойно прошёл мимо и сел в кресло за столом.
— Я не понимаю, как тебя до сих пор не убили!? Это ведь действительно легко. Выстрел в нужное место и твой бизнес растащат, распродадут. — Она, глубоко вздохнув, сделала паузу. — Именно этого я боюсь. Того, что однажды ты просто не вернёшься домой.
— Такого не случится, Ли. — Ответил мужчина с печальной улыбкой на лице.
— Ты не можешь этого обещать. Ответь мне честно, у твоих сотрудников есть план действий на случай твоей смерти?
Его лицо, включая спокойный взгляд, совсем не изменилось, но он очень красноречиво молчал. Девушка прыснула нервным смехом и запрокинула кверху голову. Затем выдохнула через вытянутые в трубочку губы и, снова посмотрев на него, сказала:
— Спасибо за честный ответ. — Она плюхнулась на край кровати. — Расскажи мне.
— Ли… — начал он, отрицательно качая головой.
— Расскажи, я хочу знать, что будет происходить.
Он, разомкнул губы, но говорить сразу всё же не начал. Около минуты мужчина смотрел прямо перед собой, покусывая кожу на щеке изнутри.
— Есть завещание, и есть чёткие инструкции. — Сказал он, деловым грубым голосом. — Один из близких мне людей, кто именно — знает только он сам, получит право подписи и всем распорядится.
