— Хочу показать тебе одно место.

— В Барселоне?

— Нет. Нам ехать несколько часов, — терпеливо отвечал он. — Сядь поудобнее, расслабься.

Она рассматривала холмы, скромно стоящие за полями вдоль трассы. Чем дальше они отъезжали от побережья, тем меньше облаков над ними нависало. Спустя какое-то время небо и вовсе прояснило.

— Почему мы едем в тишине?

— Музыка отвлекает.

— От чего же?

— От всего. От мыслей, от разговора, от дел. Не люблю музыку.

— Но ты умеешь играть на музыкальных инструментах, верно. Значит, ты любишь хоть какую-то музыку?

— Да, которую играю.

— Потому что это не отвлекает не от чего?

— Верно, когда ты играешь, ты занят музыкой.

— От чего сейчас тебя отвлечет музыка?

Альваро не ответил, уголки его губ дрогнули в улыбке, но лицо тут же приобрело серьёзный сосредоточенный вид.

Горы становились всё выше, дорога всё больше петляла, огибая склоны. Несмотря на великолепные пейзажи, простирающиеся вокруг, девушка чувствовала себя неловко. Ей хотелось говорить или слушать, пусть даже глупости или о глупостях, но заполнить воздух хоть каким-то смыслом.

Она несколько раз осмотрела кнопки на приборной панели, обдумала все мысли, которые могла и уставилась на Альваро, побуждая хоть к какому-то разговору. Но мужчина вёл себя так, будто находился в машине один. Его лицо выражало погружённость в серьёзные мысли и это настораживало.

— У тебя такое лицо, будто ты везёшь меня убивать и обдумываешь, как скрыть улики.

Альваро взглянул на неё с улыбкой и снова стал серьёзным. Ещё пару минут рассматривая его профиль, она начала улавливать незначительные движения. Время от времени он нервно сглатывал, облизывал высохшие губы и, моргая, держал глаза прикрытыми дольше, чем нужно. Её вдруг осенило, что Альваро волнуется. Спрятав улыбку, она снова всмотрелась в пейзаж за окном.

— В Оризари есть горы?

— Небольшая цепь с одной стороны от села, но далеко. Ещё с одной стороны холмы и само поселение немного петляет.

— В моем городе плоско. Куда ни глянь — ровная и скучная полоса горизонта. Ну, ты видел. Так что всё, что я сейчас вижу по сторонам — для меня невероятный вид.

Альваро обратил свой взгляд к ней на пару секунд и сказал.

— Значит, тебе точно понравится.

Дорога, итак бредущая по возвышенности, ломанулась от побережья ещё стремительнее. Горы, неспешно расступались по сторонам, пока впереди не возникла недостижимая череда. Сколько бы они ни ехали, несколько вершин не уходили в сторону, постепенно приближались, поражая величественностью, но так и оставались ориентиром.

— Мы ведь едем к ним?

— Угу.

Яркий солнечный свет сменился чередой жёлтых фонарей, когда трасса провела их по подземному тоннелю через гору. Затем, снова череда неописуемых пейзажей. Куда ни глянь, хочется сфотографировать, и вдоволь насмотреться, чтобы как можно дольше не терять из памяти живописную картину.

Через пару часов они оказались в конце пути. Дорога в прямом смысле слова обрывалась впереди, возле кованого невысокого заборчика, когда Альваро остановил машину. Он вышел, открыл для Лидии дверь и, не сказав ни слова, пошёл вперёд.

Спустя минуту они оказались на краю света. Под ногами лежала смотровая площадка, выложенная светло-серыми квадратными плиточками, огороженная полуторным забором из железных перекладин и окружённая свободными вершинами. Она находилась высоко в горах, но горы всё ещё были наверху, окружали, заслоняли от ветров.

Подойдя к парапету и чуть опустив взгляд, дыхание перехватывала высота. Заросли столетних деревьев, плавно спускались по склонам к самому центру — извилистой речушке, едва заметной с высоты. Солнце, сверкая на поверхности в это время дня, не позволяло голубым прозрачным водам совсем затеряться в тени массивных зелёных пирамид.

Вдыхать хотелось бесконечно, хватать перенасыщенный кислородом воздух каждые пару секунд, и наслаждаться его чистотой. Не было ни единого вопроса, почему это место может быть таким значимым. Человек действительно чувствовал себя здесь чем-то грандиозным и чем-то ничтожным одновременно.

В обратный путь они выехали, когда солнце скрылось глубоко за пиками. Лидия всё раздумывала, что же значит эта поездка, и вариантов в её голове было предостаточно. Как и вопросов, глупых и внезапных, философских и обыденных. Она сама удивилась логическим цепям, что раскачивались и противно звенели в её голове.

— Сколько у тебя было женщин? Со сколькими ты спал? — неожиданно для себя самой спросила она.

— Я должен ответить, что я девственник или как максимум две?

— Лучше скажи честно.

— Много. Их было много.

— Скольких из них ты любил?

Мужчина усмехнулся, услышав её вопрос.

— Ни одной. — Он не медлил с ответом ни секунды, будто ждал этого вопроса. — А что на счёт тебя? Сколько у тебя было мужчин.

— Я не хочу говорить тебе.

— Значит, их было много. — Он стукнул пальцами по рулю и приподнял подбородок, продолжая сосредоточенно смотреть на петляющую дорогу.

— Сильно же тебя расстраивает эта мысль. — Девушка пристально смотрела на его профиль. — Их было двое.

— И скольких ты любила? — Альваро на секунду перевёл на неё взгляд.

— Я даже себе не могу ответить на этот вопрос.

— Как это?

— Иногда я уверена, что любила обоих. Каждого по-своему, но любила. Но иногда меня охватывает такое странное чувство, — она подняла взгляд вверх, размышляя. — И тогда я думаю, что не знаю, что такое любовь. И я не уверена, что настоящая любовь существует.

— Твои размышления не логичны. Если не существует настоящей любви, а есть только похожие на неё чувства, значит это и есть любовь. Человек ожидает чего-то большего, чего-то невероятного, а получает любовь, такую, какая она есть, и думает, что это ложные чувства.

— Я поняла все слова, но совершенно не поняла смысла этой фразы. Но спасибо, что попытался мне объяснить.

— Я могу объяснить получше, хочешь?

— Нет, давай сменим тему. Любая другая, только не понятие любви.

— Ну, что ж, любая другая тема или есть ещё запретные?

— Есть, но я не назову их, чтобы тебе вдруг не захотелось поговорить.

— Может, я уже хочу обсудить что-то запретное?

— Тогда начти разговор, и будь уверен, что я остановлю тебя, если не захочу это обсуждать.

— Ты меня заинтриговала! — он провёл большим пальцем по нижней губе, и оглянулся на неё, пытаясь уловить что-то в голубых глазах. — Семья, деньги, секс?

— Всё это мы уже обсуждали.

— Нет, мы ещё не обсуждали наш секс.

— Потому что нашего секса нет.

— Мы можем обсудить как раз это.

— Не стоит обсуждать. Если это и случится когда-нибудь, то я тебя разочарую.

— Как ты можешь меня разочаровать? Куда исчезнет твой темперамент. Я уверен, он всегда при тебе. Большего мне от тебя не нужно.

— Тебе нужно моё тело, но оно далеко не идеально.

— Не понимаю, как в тебе сочетаются такой нрав, дерзкий характер и неуверенность в себе. — Он поерзал на сидении и ещё настойчивее заглянул девушке в глаза. — Вообще очень многого не понимаю. Не могу тебя разгадать.

— Что будет, если ты меня разгадаешь? Разгаданная пустышка вернётся домой?

Альваро смотрел перед собой и не отвечал. Лидия прислонилась к подлокотнику, ещё больше сократив расстояние между ними.

— Знаешь, чего я сейчас боюсь?

— Своих желаний? — тихо спросил мужчина, приподняв ломаную бровь.

— Нет, Альваро. Боюсь привязаться к тебе, — девушка говорила почти шопотом. — Я не могу объяснить твою одержимость. Но достаточно умна, чтобы понять, как это закончится.

Альваро хотел сказать многое, но боялся её напугать, боялся оттолкнуть. Он поджал губы и опустил голову. Девушка всё же ждала его ответа. Она, не скрывая от себя, надеялась, что он опровергнет её слова, постарается убедить в обратном. Но его молчание, восприняла как подтверждение.