— Да что угодно. Гулять по Барселоне в полупрозрачной блузке, которую вчера купила. Нырять на Коста Брава в своём чересчур открытом черном купальнике!

— Почему все мои занятия связаны с одеждой? Это звучит как упрёк!

— Ну, почему же, ты могла бы лежать на этой постели и вовсе обнаженная. — Сказал он, бросив взгляд на кровать. Девушка засмеялась, запрокинув назад голову.

— Это тоже связано с одеждой и ещё больший упрёк!

Он спокойно смотрел на неё, чуть прищурив глаза. Лидия спустила ноги с кресла на пол и придвинулась ближе к столу.

— Хорошо, тогда скажи мне, разве ты занят тем, чем хотел бы? Всё твердишь мне о прелестях жизни, а сам с утра сидишь в обнимку с цифрами и графиками. — Она провела рукой по стопке бумаг. Альваро дождался, пока девушка поднимет на него взгляд и ответил:

— Я тоже предпочел бы лежать в этой постели без одежды и с тобой.

— Эй, на вторую пошлую шутку я уже могу обидеться!

— Не думаю, что тебя оскорбляют или смущают такие разговоры.

— Не думай. — Она протянула руку и постучала ему по плечу. Мужчина, отследив взглядом её движение, радостно улыбнулся.

— Ты не представляешь, как я счастлив.

Девушка вопросительно приподняла брови, подперев голову кулаком.

— Когда ты подходишь ко мне, когда находишь в себе мужество касаться меня. — Лидия смотрела ему в глаза, наклонив набок голову. Она была не готова услышать такие откровения и не знала, что на них ответить. Прикусив губу и немного поразмыслив, Альваро продолжил. — Я всегда делал так, чтобы люди боялись меня, всегда заставлял бояться. Только так я мог себя защитить. Сейчас мне нужно время, чтобы научиться обратному. Чтобы доказать, что у тебя нет причин меня бояться.

С минуту они молчали и разглядывали безоблачное небо.

— Я человек прикосновения. — Заговорила она тихо. — Не знаю, как это правильно перевести, но попробую объяснить. Когда я общаюсь с человеком, не могу не касаться его. Так я выражаю себя лучше, чем словами. Мне хочется коснуться человека, когда он меня смешит, обнять при встрече, подержать за руку, когда хочу поддержать. Так я умею выражать эмоции, так показываю свои чувства и чувствую других людей. Поэтому касания для меня много значат. Я так привыкла и делаю это иногда бессознательно.

— Я уверен, ты делаешь это осознанно. — Сказал он тихо и печально улыбнулся. — Ты не касалась меня, когда я тебя целовал.

— Иногда — да, осознанно, — девушка слегка залилась румянцем. — Но когда привыкаю к человеку, то не замечаю своих движений.

— Значит, теперь ко мне привыкла?

— Значит, привыкла. — Лидия долго рассматривала его лицо, прежде чем ответить. — Или просто не боюсь тебя, сейчас. Тем утром, мне пришлось дотронуться до тебя, чтобы нащупать пульс.

— У тебя были холодные руки.

— Как ты можешь помнить? — она нахмурилась. — Ты ведь был без сознания.

— Не знаю, — он засмеялся, но тут же стал серьёзным, вспоминая тот день. — Я ничего не видел, но помню твои касания и голос. Ты называла меня нелестными словами.

Девушка улыбнулась, её щёки ещё больше порозовели от смущения.

— Я не слышал других голосов. Только твой.

— С тобой больше никто и не говорил. Я одна к тебе поднялась.

— Ты хотела потребовать объяснений? Зачем поднялась тогда ко мне?

— Я шла в комнату, чтобы не мешаться в хаосе, услышала стук наверху, поднялась посмотреть из любопытства.

— Тебе было не страшно?

— Страшно, — ответила она сразу же. — А затем я увидела кровь на лестнице, и стало ещё страшнее.

Мужчина вновь повернулся к окну и стал вглядываться в буйное море.

— Ты сомневалась? — спросил Альваро, обернувшись и глядя ей в глаза. Девушка, не раздумывая, честно ответила.

— Да.

Лицо мужчины совсем не изменилось, будто он знал ответ.

— Но кем бы ты ни был, я бы винила себя всю жизнь, если бы не спасла.

Альваро наклонился к девушке и накрыл её руку своей ладонью.

— Спасибо. — Он улыбнулся. Его лицо стало совсем мягким и тёплым. Тогда она посмотрела на него по-другому. Перед ней сидел очень красивый мужчина.

Она всегда понимала, что он красив, отрицать было малосмысленно. Но сейчас она задумалась над тем, что он может быть красив и внутри. Только эту красоту он мог скрыть, и, к сожалению, успешно это делал.

И вот он будто впервые искренне ей улыбнулся, глаза блеснули из под очерченных ресниц. Губы сложились в плавные линии, и его лицо словно поменяло форму. От аскетичного до дружелюбного. Он искренне благодарил.

Несколько секунд спустя Альваро поднялся со стула, собрал со стола папки и расположил их на чёрном стеллаже. Лидия наблюдала за ним и вдруг спросила:

— Почему я ни разу не слышала, как ты играешь?

Он понял её сразу, не задумываясь ни на секунду.

— Потому что я не играю, Ли.

— Тогда зачем тебе столько гитар в соседней комнате?

— Хранятся, как безделушки.

— Но ведь ты умеешь?

— Умел. Раньше умел.

— Как это, умел?

— Давно не играю и уверен, что забыл.

— Нет, нет, нет, такого не может быть. Руки помнят!

— Что значит, руки помнят? — Он повернулся к ней, удивившись. Девушка засмеялась

— Такое выражение есть в русском! Думаю, что и в испанском тоже есть подобное. — Он всё ещё смотрел на неё непонимающе и слегка улыбался. — Ну, понимаешь, если ты забыл, как это делается, стоит лишь взять инструмент в руки и всё получится — руки помнят.

— Я понял, в испанском говорят чуть по-другому.

Они несколько секунд рассматривали улыбки друг друга. Затем девушка подскочила на ноги

— Идём?

— Нет, — отрицательно кивая головой, сказал Альваро.

Она протянула его за руку, но мужчина не сдвинулся с места.

— Ты вообще адекватный человек? Я зову тебя вместе провести время. Ты разве не этого добиваешься от меня 3 недели?

— Я не буду играть, Ли. — Он печально улыбнулся.

Девушка отпустила его руку и шагнула к двери

— Тогда играть буду я! — она выбежала из комнаты, и немного подумав, Альваро отправился за ней.

— Почему все эти вещи здесь, почему не в твоей комнате?

— Я ими не пользуюсь.

— Значит, хранишь как память под тоннами пыли?

— Мария хорошо справляется с тоннами пыли.

— У меня такое ощущение, что эта пыль не в комнате, а в твоей голове. — Лидия прошлась по небольшой комнатке, заставленной стеллажами, коробками и стойками. Он молчал, вместе с ней обводя взглядом комнату. — Хватит молчать. Расскажи. Кому ещё ты сможешь это рассказать как не мне? А у меня нет выбора, я должна тебя слушать.

Лидия уже отчаялась услышать рассказ, но он неожиданно заговорил:

— Когда начал работать над отелями с утра до ночи, на всё это не хватало времени. Гитары просто дразнили, маячили перед глазами, когда я ложился спать без сил. Вот теперь они здесь с остальными ненужными вещами.

— Но теперь у тебя есть время. Прямо сейчас ты не занят работой, почему бы не сыграть?

— Времени нет, и никогда не появится. Время — это цена за успешный бизнес.

— У тебя есть время, Альваро. В чем дело? Гитары значат для тебя гораздо больше, чем развлечение, так? — Она провела рукой по одной из них. Гитара из тёмно-красного дерева, с серебряными струнами и лакированными чёрными колками отражала потолочные огоньки.

— Ладно, не говори. — Девушка взяла гитару со стойки, села на широкую ручку мягкого диванчика и сыграла несколько аккордов. Альваро присел на кресло, стоящее напротив. — Ногти мешают ставить аккорды. — Она встряхнула рукой, недовольно сморщив нос. Затем взглянула на Альваро — Почему так смотришь?

— Поражаюсь тебе! — он уставился на неё, приоткрыв губы от удивления.

— Почему? — спросила девушка, удобнее укладывая на колено гитару.

— Так много всего в тебе есть.

— Просто несколько хаотичных увлечений. — Она мельком взглянула на него исподлобья и продолжила подбирать аккорд.

— Да, но они создают тебя.

— Ты будто восхищаешься мной.