А потом стали появляться наши знакомые. Я запомнил, пока только Симуса Финнигана, Дина Томаса и Невилла Лонгботтома. Тем более, что жили мы с ними в школе вместе и учились на одном курсе. А еще все мы были, в свое время, распределены в Дом Гриффиндор. Это как факультет, но только Дом.

А затем появился Драко Малфой. Насколько я понял, он был школьным недругом Гарри. А вот Рон, вроде как был лучшим другом. Только послушав Гермиону, я понял, что Рон мне не друг. В лучшем случае хороший приятель. Но не друг. Малфой, как всегда, попытался продемонстрировать свое превосходство. Вот, только я не Гарри. Поэтому я не стал его слушать, а сходу зарядил ему в морду. Да так зарядил, что его секьюрити пришлось утащить его на себе.

Вы не подумайте, что я какой-нибудь супер-герой. Эдакий Ивашка, одним ударом всех побивашка. Думается мне, что тут сыграла свою роль магия. Как объяснила мне Гермиона, магия это прежде всего желание. А мне, наверное очень сильно захотелось, в тот момент, избавиться от Малфоя. Вот магия и помогла усилить удар.

— Зачем, Гарри? — возмутилась Гермиона, — тебя же накажут.

— Знаешь, Гермиона, я пришел к одному выводу. Как сказал кто-то умный: «Если не играешь ты, то играют тебя». А Гарри ну, то есть я, этим до сих пор не пользовался. Так, что, я думаю, кое кому пора напомнить кто тут Мальчик-который-выжил, а кто пожирательский сынок.

Как только мы приехали и вышли из поезда, в небе грянул гром. И полило как из ведра. Мы мгновенно промокли до нитки. А будущих первокурсников повели к лодкам. А мы отправились к каретам, запряженными странными крылатыми лошадьми.

— Ооо, и думать не хочу, каково это — пересекать озеро в такую погоду, — поеживаясь, произнесла Герми­она, когда мы вместе с остальными брели вдоль темной платформы.

А у входа в школу, которая, кстати размещалась в старинном величественном замке, к нам прицепился здешний полтергейст Пивз. Он стал швыряться в нас шариками с водой. И мы стали еще мокрее. Хотя казалось куда еще.

Наконец мы добрались до Большого зала, где проходили приему пищи и стали рассаживаться.

— Гермиона, кстати, — спросил я у нее, — а почему мы до сих пор мокрые? Почему нас никто не обсушит? Что нет таких заклинаний, что ли? Или мы не волшебники? Какого черта? Ну-ка, научи меня.

В общем, оказалось, что ученикам в коридорах и в Большом зале колдовать было нельзя. Но меня уже понесло и я, что называется «закусил удила». И Гермиона меня научила. Оказалось несложно, да еще и мышечная память в этом теле присутствовала. Так, что я обсушил себя, потом Гермиону и только после этого уселся за стол.

А потом профессор Макгонагалл, наш декан и заместитель директора школы, завела длинную цепочку перво­годков. И меня это окончательно взбесило. Я и так был злой, из-за Пивза. И из-за того, что никто о нас не позаботился и мне пришлось самостоятельно сушиться. А тут еще и первокурсники мокрые. Как будто добирались до замка вплавь.

Нет, я по сути понимаю, что полез со своим уставом в чужой монастырь. Вот только в прежней жизни у меня были и дети, и внуки. И когда я представил, что с моим ребенком так обращаются, то я озверел. Поэтому я встал и пошел сушить первачков.

— Что вы делаете, мистер Поттер? — зашипела на меня Макгонагалл.

— Выполняю вашу работу, мадам.

И я посмотрел на Макгонагалл. Видимо было что-то такое в моем взгляде, что она предпочла заткнуться и принялась помогать мне.

А потом объявился Аластор Муди. Как раз в этот момент в зале потемнело, грянул оглушительный гро­мовой раскат. Я еще подумал с чего бы ему прямо в зале громыхать. А потом двери Большого зала с грохотом распах­нулись. На пороге стоял человек, опирающийся на длинный посох и закутанный в черный дорожный плащ. Он откинул капюшон, тряхнул гривой темных с проседью волос и пошел к пре­подавательскому столу. Глухое клацанье отдавалось по всему залу при каждом его шаге. Выглядело, конечно, эффектно.

Директор, как раз делал объявления, когда его прервало появление нашего нового преподавателя по ЗОТИ. Кстати, когда Муди добрался до учительского стола и уселся, то в зале опять посветлело. И Дамблдор продолжил.

— Как я и говорил, — он улыбнулся множеству сту­денческих лиц, все взоры которых были обращены к нему — в ближайшие месяцы мы будем иметь честь принимать у себя чрезвычайно волнующее мероприятие, какого еще не было в этом веке. С громад­ным удовольствием сообщаю вам, что в этом году в Хог­вартсе состоится Турнир Трех Волшебников. Раньше Турнир проводился каждые пять лет, и было общепризнано, что это наилучший путь налаживания дружеских связей между колдовской моло­дежью разных национальностей — и так шло до тех пор, пока число жертв на этих соревнованиях не возросло настолько, что Турнир пришлось прекратить.

— Жертв? — тихо переспросила Гермиона, встревоженно осматриваясь, но большинство студентов в зале и не думали разделить ее беспокойство, многие шепотом переговаривались. Самое прискорбное, что слово «жертвы» все пропустили мимо ушей. А вот слова «вечная слава» и «тысяча галеонов» наоборот возбудили нездоровый ажиотаж.

А я задумался. Узнав из рассказов Гермионы о поттеровской способности притягивать неприятности, выходило, что чаша сия может меня не миновать.

Хорошо, что Дамблдор объявил о возрастном ограничении. только вот предчувствие никуда не делось. И я обратился к Гермионе.

— Гермиона, слушай. А давай через гоблинов попробуем заказать Правила турнира. Что-то меня терзают смутные сомнения.

— А почему через гоблинов? И с чего вдруг ты решил с ними ознакомиться? Думаешь тебя выберут? Но Дамблдор же сказал о возрасте участников.

— Через гоблинов надежней. И Дамблдору я верю. Ну, должен по крайней мере. Но, пусть мы лучше потом посмеемся над моей мнительностью, чем будем пытаться укусить себя за локти.

А после ужина меня потащили к директору. Не могло мое, в чем-то демонстративное, поведение остаться без внимания. И нужно было поставить слишком много о себе возомнившего пацана на место. Наезжали на меня в основном из-за Малфоя. Макгонагалл и еще Снэйп, декан Дома Слизерин. Еще один мой школьный недруг. А я их предупредил, что если кое кто не уймется, то это только начало.

— Что с тобой случилось, Гарри? — спросил меня Дамблдор. — Ты же был добрым, способным прощать и очень вежливым мальчиком.

— Да я и сейчас с вами вежливо разговариваю. Так, что тут претензии не по адресу. А насчет остального… Знаете, когда те, кто по идее должен других защищать, вырубают тебя несколькими Ступефаями, а потом еще обвиняют в запуске Черной Метки, то приоритеты как-то пересматриваются. И меняются.

В общем, отправил меня Дамблдор восвояси. А я спускался по лестнице из его кабинета и думал, как же мне теперь в общагу попасть. Я ведь даже не знаю куда мне идти. Хорошо, хоть опасения оказались напрасными. И все благодаря Гермионе. ОНА. МЕНЯ. ЖДАЛА. Как же я в тот момент был счастлив, что мне бог послал такого друга.

— Знаешь, Гермиона, — я обнял ее, — я все больше и больше убеждаюсь, что в этом мире у меня есть только один друг. И это ты.

— А, Рон? — спросила Гермиона.

— А ты его здесь видишь? Нет. Вот тебе и ответ на твой вопрос.

И мы отправились в общагу.

========== Дела турнирные ==========

Время, после попадания, проходило напряженно но, плодотворно. Во-первых Гермиона посвящала меня потихоньку в подробности событий из предыдущих лет. Ну, и помогала мне не проколоться на какой-нибудь мелочи. Для чего она почти постоянно находилась рядом со мной и, при необходимости, включалась в разговор. Особенно, если я откровенно «плавал» в какой-то теме и мог «засыпаться».