Вот знаете, не устраивало меня это. Пусть это прозвучит цинично, а по сути так оно и есть, но я не собирался позволять всяким там Фаджам и прочим сволочам лишать меня только что полученного бонуса. Сами подумайте, разве плохо иметь в распоряжении крестного. Пусть даже и находящегося в бегах и со слегка поехавшей после Азкабана крышей. А если еще учесть из какого он происходил семейства, то сами понимаете, какие перспективы тут вырисовывались.

— Я закрою вас здесь, — сказала нам мадам Помфри, — что бы всякие вам не мешали выздоравливать, а сама пока займусь мистером Уизли.

Как только мадам Помфри вышла, мы набросили на себя цепочку Вращателя времени и запустили его. Вращатель позволял перемещаться на несколько часов в прошлое. Тут главное, после окончания того дополнительного времени, которое предоставлял Вращатель, нужно было оказаться в том месте откуда начиналось перемещение. Иначе можно было застрять во временной петле.

— Слушай, Гарри, — спросила меня Гермиона, когда мы после перемещения выходили из больничного крыла, — а, может нам и Клювокрыла удастся спасти?

— Будем посмотреть, Гермиона, — ответил я, — мне тоже этого хочется.

И мы, укрывшись мантией-невидимкой помчались к хижине Хагрида. И, даже, успели как раз вовремя, чтобы увидеть, как в ее двери стучат Фадж и еще один волшебник, вооруженный большим топором.

— Видите ли… хм… — послышался голос Фаджа, — я сейчас зачитаю постановление о казни, Хагрид. Это не займет много времени, затем вы с Макнейром подпишете его. Это, Макнейр, входит в ваши обязанности. Таков закон…

Пока Фадж зачитывал приговор, я отвязал веревку, за которую гиппогриф был привязан к забору и потащил его в лес. Пришлось, разумеется сначала ему поклониться и потихоньку его уговаривать, а то животные они гордые и могло ничего не получиться. Ох и перенервничали же мы с Гермионой, пока тянули его в лес. К счастью мы успели. Как только мы скрылись за деревьями, раздался вопль Макнейра. Так звали того мужика, который был вооружен топором.

— Где он? Где чудовище? Он был привязан здесь! — с бешенством заорал Макнейр. — Я же только что его видел! На этом самом месте!

А затем раздался свист и удар топора. Похоже, палач в ярости рубанул по изгороди. Тут же грянул вопль, перешедший в рыдание.

— Убежал! Убежал! — вопил Хагрид. — Клювик мой, хороший, умный мальчик!

Потом мы сменили место, чтобы видеть Гремучую иву. И стали ждать.

Наконец мы увидели как к иве во весь опор мчится Рон и как на него нападает Бродяга. Потом нас с Гермионой. Потом Люпина. А потом мы увидели как все выбрались из-под дерева и к нашей компании стали стягиваться дементоры. Но перед этим мы увидели Снэйпа. Он явно прятался и, скорее всего, ожидал развязки. Думаю, он был бы рад, если бы нас всех перецеловали эти твари. Уж слишком у него морда была… предвкушающая, наверное. Как мы это поняли? Мне, например, до сих пор непонятно. Все же далековато мы от них находились.

Вот тогда-то мы с Гермионой поняли, что для вызова Патронуса совершенно необязательно счастливое воспоминание. Мы просто взбесились. Ведь Снэйп наверняка видел приближающихся дементоров и ничего не предпринял. Не сговариваясь, мы выхватили палочки и наши Патронусы отправились в полет.

А потом мы наблюдали как они рвут в клочья дементоров. И как Снэйп оглушил всех заклинаниями и левитируя потащил всех в замок. А потом мы еще немного подождали и отправились вытаскивать Сириуса. Нужно было еще найти в каком из кабинетов его закрыли.

А на на верхушке Западной башни, куда мы его доставили, мы с ним распрощались.

— Давай, лети, Сириус, — напутствовали его мы с Гермионой, — и пока у тебя в кармане не будет оправдательного приговора на глаза нам не показывайся. Да и подлечись заодно. И Римуса выдерни из Англии, а то его сейчас козлом отпущения могут сделать. Давай, Бродяга, лети.

После этого мы еще успели добежать до кладовки с метлами, на которых мы играли в квиддич, взять мою «Молнию» и пробраться в больничное крыло. Через окно. Как раз к тому моменту, когда Гермиона отпустила Вращатель и предыдущие мы исчезли из палаты. Затем мы Алохоморой открыли окно, разделись, улеглись в постели и принялись ждать.

А через некоторое время, откуда–то сверху долетел вопль бешенства.

— Что еще такое? — забеспокоилась, влетевшая в нашу палату мадам Помфри.

Мы лишь недоуменно пожали плечами.

И тут… БАБАХ! Дверь с грохотом распахнулась. Фадж, Снэйп и Дамблдор ворвались в палату. Снэйп был в ярости.

— Выкладывайте, Поттер! — взревел он. — Что это вы устроили?

Мы переглянулись с Гермионой и мадам Помфри. А потом я обратился к Снэйпу и Фаджу.

— А какого, позвольте узнать, хрена, я должен перед вами отчитываться, милейший. Вы, кто тут вообще такой. Вы даже в школе не работаете. Забыли? Так я вам напомню. Министр, скажите, а почему в вашем присутствии творится такое непотребство. Да это же прямое неуважение к власти. Может мистера нужно отправить в Азкабан, на некоторое время? Глядишь — остынет.

В общем, Дамблдор сыграл роль миротворца и увел их из больничного крыла.

А утром, изможденный и усталый Люпин паковал свои вещи. Он, не дожидаясь, пока поднимется волна из дерьма и не потопит его, написал заявление на увольнение. Ну и правильно. Конечно, было немного жаль, что он уходит. Все таки преподавателем он был, что называется — от бога. Но… сами понимаете, что другого выхода не было. А перед уходом он подарил мне карту Мародеров. Классная оказалась штука. Тоже самое, что интерактивная карта.

Вот так, по сути, закончился этот год. Хотя нет был еще один момент. Мы с Гермионой отловили Малфоя. Я затащил его в пустой класс и пока Гермиона «стояла на шухере», отметелил его как бог черепаху. Используя ту самую квиддичную биту, которую я приготовил на каникулы.

— Запомни, Малфой, — приговаривал я нанося ему удар за ударом, — никогда не зарься на то, что тебе не по зубам. И папаше своему передай, что не все в этом мире решают деньги. Многое, но не все.

Знал ли я, что его папаша захочет мне отомстить? Разумеется, знал. А еще, думалось мне, что его папаша захочет лично со мной разобраться. А перед этим произнести пафосную речь. Вот тогда-то у меня и был бы шанс покончить с этой семейкой. Почему так? Да потому, что тесновато начало мне с ними становиться в магической Британии. Вот я подумал, что ловля на живца будет в самый раз. Тем более, что он наверняка меня недооценит. Ведь кто я такой? Мальчишка. А он взрослый волшебник. Получится ли? Кто знает.

А пока мы с Гермионой и Роном сидели в купе поезда направляющегося в Лондон и разговаривали обо всем на свете. А я периодически поглаживал ремешок часов, в пространственном кармашке которого дожидалась своего часа квиддичная бита.

========== Часть 4. Попадание начинается… со Ступефая ==========

— Ступефай!

Это было первое слово услышанное мною после пробуждения. И проорали его примерно двадцать голосов. Ударила слепящая канонада вспышек, и я опять выключился. А потом я вновь очнулся. Резко. Пробуждение было… болезненным. Ощущение было как после серьезного избиения.