Так вот, артефакт. Точнее не артефакт, а артефакты. Во-первых, мы смогли приделать к моим часам небольшой пространственный карманчик. Как раз чтобы в него квиддичная бита помещалась. А из самой биты удалось соорудить электрошокер. Разумеется, все это, под руководством двух замечательных женщин: профессора Вектор и профессора Бабблинг. Сами бы мы точно не справились.

Я уж было подумал, что в этом году все закончилось. Мы спокойно сдадим сессию и отправимся на каникулы. Мы отдохнем, я познакомлюсь с родителями Гермионы, может встречу Блэка. К тому моменту я уже был твердо уверен, что охотится он не за мной. Но, жизнь в очередной раз преподнесла сюрприз. Нет, я конечно не против сюрпризов. Да и приключения я люблю. Но, не так часто и не такие экстремальные, чёрт возьми.

В общем, сюрприз случился в день предпоследнего экзамена. Точнее, для нас Гермионой он был последним, а Рону нужно было сдать еще Прорицания. Экзамен проходил на улице, так как Римус Люпин устроил нам прохождение полосы препятствий. И вот когда экзамен был сдан, а мы направлялись в замок, нам встретился Фадж. Сам министр магии.

— Какого хрена ему тут нужно? — возник у меня вопрос, — вечно он, сука, плохие известия приносит.

— Рад приветствовать тебя, Гарри! — Начал он. — С экзамена, как я понимаю? Уже почти все сдали?

— Да, сэр, — осторожно ответил я.

— Чудесный денек, — продолжал Фадж, окидывая взглядом озеро, — право, такая жалость, такая жалость…

— Я здесь с неприятной миссией, знаешь ли… Комиссии по обезвреживанию опасных существ требуется свидетель приведения в исполнение приговора взбесившемуся гиппогрифу. А так как я все равно собирался в Хогвартс, проверить, как тут ситуация с Блэком, то меня попросили заодно принять участие…

— Позвольте уточнить, сэр, о каком гиппогрифе идет речь? — перебил я раглагольствования Фаджа.

— Ну, об этом, который напал на Малфоя-младшего.

Рон, который после того случая вроде как с нами помирился, попробовал возмутиться, Но я незаметно стукнул его в бок. А с Гермионой мы переглянулись. Было понятно, что Малфой после того раза не успокоился и втихаря обстряпал дельце. Через своего папашу. Тот наверняка занес министру «барашка в бумажке» и решение о казни Клювокрыла было принято.

Вот, что было делать? Только сорвать казнь, а потом подать апелляцию. Настоять на открытом процессе, а самому выступить свидетелем. Все таки у титула Мальчик-который-выжил были свои плюсы. Главное было козыри правильно разыграть.

Мы отправились обедать, а Фадж и с ним еще двое волшебников к хижине Хагрида. Предупредить его, что казнь состоится на закате.

Вечером, укрывшись мантией-невидимкой мы отправились к Хагриду. Поддержать его и прикинуть на местности, можем ли мы что-то предпринять. Хагрид, переживал, конечно. Но чаем нас все-таки решил угостить. Гермиона, как истинная англичанка, взяла кувшин, чтобы плеснуть в чай молока, поднесла его к столу, перевернула. А оттуда с возмущенным писком, из последних сил цепляясь за гладкий фарфор, вывалился… старина Короста.

— Короста… — растерянно произнес Рон. — Короста, что ты здесь делаешь?

А дальше события покатились, как снежный ком.

Пожаловал Фадж со товарищи. Хагрид вывел нас через черный ход и отправил восвояси. Короста стал пронзительно пищать и вырываться и мы вынуждены были отбежать подальше. Что бы нас не услышали. И вдруг неожиданно — то, что ни с чем не спутаешь — короткий свист и глухой удар топора. А дальше крыс стал вырываться и еще громче пищать. И, немудрено. Я увидел как припадая к траве и зловеще мерцая во мраке желтыми глазами, к нам подкрался Живоглот. Как он здесь оказался?

Крыс вывернулся из стиснутых пальцев Рона, соскочила на землю и припустила во весь дух. Живоглот бросился за ней, и в тот же миг Рон, тоже ринулся во тьму. А мы помчались за Роном. И, как оказалось прямо к Гремучей иве. Тоже, то еще было дерево. Ветвями молотило как живое. Именно оно сломало мою первую метлу.

В общем, когда мы добежали до дерева, то увидели лишь как Рона утаскивает в какую-то нору под деревом огромная собака. Большущий, черный ирландский волкодав.

Мы остановились, не зная что придумать.

— На помощь, на помощь, — отчаянно шептала Гермиона, переступая с ноги на ногу, — хоть кто–нибудь…

Откликнулся, как ни странно, Живоглот. Он проскользнул между свирепых ветвей и передними лапами уперся в какой–то нарост на стволе ивы. И дерево, будто окаменев, замерло — не шевелился ни один листик.

И мы двинулись вперед. Честно сказать, не знаю, о чем мы тогда думали и думали ли вообще. Просто Рон, хоть и был тем еще мудаком, но смерти мы ему не желали. Вот и сунулись. Оказавшись в низком тоннеле мы зажгли Люмос и отправились вслед за котом.

Так, двигаясь за Живоглотом, мы оказались на втором этаже в Визжащей хижине. Была такая достопримечательность в Хогсмиде. В общем, мы оказались в комнате, где на великолепной кровати с пыльным пологом на четырех столбах возлежал Живоглот. А рядом с кроватью на полу, обхватив ладонями ногу, вывернутую под неестественным углом, сидел Рон. Гермиона бросилась к нему, а я остался у входа.

— Рон, как ты? А где пес?

— Это вообще не пес, — выдохнул Рон, скрипя зубами от боли. — Это ловушка… он… анимаг…

— Кто? — не понял я.

— Волшебник который может превращаться в зверей, — пояснила Гермиона.

А я стал ругаться. Мне стало многое понятно. И мафусаилов возраст крыса, и попытки кота его завалить, и реакция вредноскопа. Это такой артефакт, реагирующий на опасность. Мне его подарил Рон и он тут же начинал верещать, когда я доставал его из чемодана. А рядом при этом никого не было. Кроме крыса. Эх, знал бы я про анимагов раньше. Многое пошло бы по другому. Но, к сожалению, нельзя объять необъятное.

— И кто же у нас скрывается под личиной Коросты? — спросил я.

— Питер Петтигрю, — прозвучал ответ и из тени вышел Сириус Блэк.

— Ооо… мистер Блэк, здравствуйте. Не знаю пока, рад я или нет нашему знакомству, но давайте считать, что очень приятно.

— Ааа… ты меня не боишься, Гарри, — Блэк слегка опешил.

— Нет. Разве, что опасаюсь, немного. Но то, что вы охотились не за мной я уже давно понял. Сейчас я размышляю над тем, что с вами делать. Сразу вас пришибить, на пару с Питером или сначала выслушать.

— А меня-то за что? — не понял Блэк.

— А за мое счастливое детство. Скажи мне Сириус, у тебя в голове мозги есть или ты ею только ешь? Слушай, а может ты и не крестный мне ни хрена, на самом деле?

— Да, нет же Гарри… как не крестный-то… ритуал был проведен, все как положено.

— Тогда какого хера ты отдал меня какому-то левому чуваку, — я стал потихоньку заводиться, — а сам, с шашкой наголо, помчался причинять добро? Почему в первую очередь ты не позаботился о крестнике, мать твою? И что хорошего получилось? Ты в Азкабане двенадцать лет проторчал, а у меня вся спина шрамами исполосована.

Я замолчал, потому, что на меня пораженно уставились три пары глаз.

— Ладно, — я успокоился, — Рон, давай сюда Питера. Зададим ему вопросы.

— Какого Питера? — не понял Рон.

— Блядь, Рон, — я начал опять заводиться — ты чем тут слушал все это время? Крыса своего сюда давай.