— Идиот. — закончил я его фразу. — Ты, что не понимаешь, что как только у тебя закончится источник подпитки ты опять развеешься и окажешься в своем дневнике? Но, даже если у тебя все получится, то как ты представляешь наличие в мире двух Волдемортов? Вы же друг друга поубиваете.

— Как это двух? — не понял Том.

— Да сталкивался я в прошлом году с оставшейся частью его душонки. Так, что ты тут заканчивай, а я, пожалуй пойду.

— Никуда ты не пойдешь, Поттер. Ты сейчас сдохнешь. — окончательно разозлился Том, и зашипел на парселтанге. — Говори со мной, Слизерин, величайший из хогрвартской четверки.

Лицо статуи пришло в движение. Рот ее раскрылся и из него стала выползать гигантская змеюка.

— Да, — подумал я глядя на змею, — а, вот это проблема. Пожалуй пора сматываться.

========== Избиение в подземелье и… прощай Британия ==========

А дальше началось избиение. Точнее убиение, как вы сами понимаете, меня, вашего покорного слуги. Знаете, то что я остался жив, это — чудо. Ну сами подумайте, был ли у меня шанс? Так вот. Не было его.

— Убей его, — кричал Риддл змее, а та со всей своей дури лупила по колоннам, за которыми я пытался спрятаться, хвостом и головой. Как мне не прилетело в голову обломками колонн или не сломало пару-тройку костей, до сих пор не могу понять. Спасти меня, в тот момент, могло только что-нибудь большое и страшное. Которому василиск был бы на один зуб. И оно пришло.

Правда, было оно совсем не большим и с виду совсем не страшным. В зале появился Фоукс, директорский феникс. С ним я познакомился во время посещений директорского кабинета. Сначала он сбросил мне на голову распределяющую шляпу. И все бы ничего, но когда шляпа приземлилась мне на голову, из нее вывалился бастард и припечатал меня рукояткой по темечку. Если кто не понял, то бастард, в данном случае это не незаконнорожденный ребенок, а полутораручный меч. Хорошо так припечатал. Так хорошо, что я был дезориентирован на некоторое время.

Но даже и с мечом у меня не было шансов. Ну, сами подумайте, двенадцатилетний шкет, ростом сто сорок сантиметров, и железяка длиной сто двадцать. И учтите еще, что видел я до этого мечи только в кино и в музеях.

Надежда на спасение появилась у меня только тогда, когда феникс выклевал змеюке первый глаз. А еще я вспомнил про парселтанг. Владение им тоже могло добавить мне шансов на выживание.

Я отрезал от мантии кусок полы, обмотал левую кисть и ухватил меч двумя руками. Правой за рукоятку, а левой за клинок. И, бросился к змеиной голове. В это время Фоукс разделывался со вторым змеиным глазом.

Еще повезло, что змеюка пыталась схватить феникса пастью и она была открыта.

— Замри, — прошипел я на парселтанге и, как только василиск замер, я всадил ему меч в нёбо, с целью попасть в мозг, и провернул его. Ну и заодно напоролся плечом на ядовитый клык.

Знаете, хорошо, что у меня не было времени задуматься. Фоукс сбросил мне в руки дневник и я насадил его на клык василиска. А дальше была жгучая боль в плече и… темнота.

Через некоторое время я очнулся. Оказалось, что я лежу на какой-то поверхности, а рядом кто-то скулил и плакал. Судя по голосу это был ребенок. Когда я на него глянул, то увидел, что он агонизирует. А еще я внутренне передернулся.

— Ну и урод же ты, братец, — подумалось мне.

И дело было не в том, что его тело было почти сплошь покрыто ожогами. И не в вывернутых как при артрите суставах. Дело было в его лице, которое представляло из себя причудливую смесь человеческого лица и змеиной морды.

А когда он умер, в глазах у меня опять потемнело и я потерял сознание.

Знаете, гораздо позднее, мы с Гермионой смогли понять что в тот момент произошло. Мы с ней собрали где смогли информацию. Обобщили ее, проанализировали и придумали вот такую гипотезу, которая тоже имела право на существование.

В общем, получалось, что Поттер был живым хоркруксом. И стал он им, скорее всего в тот момент, когда Волдеморда об него самоубился. А в момент воздействия на меня змеиного яда я умер. Мою душу и осколок волдемортовской души вышибло из моего тела. А затем на мою рану поплакал феникс и я был реанимирован. Вот, как-то так.

Как говорится, гипотеза не лучше, но и не хуже чем остальные.

Не буду утомлять вас рассказом о том, как проходил обратный путь. Скажу только, что в результате мы оказались в кабинете Макгонагалл.

— Какого черта, — я откровенно говоря разозлился, — почему сюда, а не в больничное крыло?

Меня даже не озаботило, что в кабинете находился Дамблдор и смотрел на всех со своей дедушкиной улыбкой.

Я вручил ему шляпу и выскочил из кабинета.

— Остальное завтра, профессор, — успел крикнуть я на бегу.

— Мистер Поттер, да что это за наказание такое. Почему вы в таком виде? Где вы опять умудрились вляпаться? Да такими темпами вы явно переплюнете вашего папу. Стойте смирно, я вас сейчас обследую. — накинулась на меня медсестра, когда я влетел в больничное крыло.

— Мадам Помфри, пожалуйста, давайте вы приведете в порядок пострадавших. Ведь зелье же уже готово?

— Только если вы сядете на стул и будете вести себя тихо. В противном случае, я спеленаю вас как душевнобольного.

— Хорошо, хорошо. Торжественно обещаю не издавать ни звука.

Я ухватил стул и уселся рядом с Гермионой. После того как мадам Помфри закончила ее оживление, я взял ее за руку. Приятно было осознавать, что рука ее потеплела и утратила каменную неподвижность. А уж когда я услышал ее дыхание и возглас: — Гарри! — я не удержался и обнял ее.

— Гермиона, хорошая моя, как же здорово, что ты в порядке. Пожалуйста не делай так больше. Знаешь как я испугался?

— Мистер Поттер, — прервала нас мадам Помфри, — успеете еще наговорится с мисс Грэйнджер. Ну-ка, давайте теперь посмотрим на ваше состояние.

— Хорошо, — с неохотой отпустил я Гермиону, — обследуйте. Чтобы вам было легче, скажу только два слова: яд василиска и слезы феникса.

— Что? — одновременно схватились за сердце две женщины. Совсем юная, которую еще только предстояло прожить свою жизнь и пожилая, успевшая много чего повидать на своем веку.

А я, самым позорным образом, свалился в обморок.

Совершенно понятно, что эту ночь мы с Гермионой тоже провели в больничном крыле. Кстати, когда я очнулся, то рядом со мной, помимо мадам Помфри, находился еще один довольно колоритный персонаж. Мантия лимонного цвета, высоченный рост, широченные плечи и борода заплетенная в две косички. Эдакий викинг. Только в руках у него вместо боевого топора была волшебная палочка. Впоследствии, после знакомства, я узнал, что зовут его Гиппократ Сметвик. А еще то, что он является Главным целителем госпиталя Святого Мунго и он НАСТОЯТЕЛЬНО рекомендует мне навестить его на каникулах.

На следующее утро, когда мадам Помфри наконец смилостивилась над нами и выпустила из больничного крыла, меня вызвал к себе Дамблдор.

Но не успели мы с ним начать беседу, как в кабинет ворвался взбешенный Малфой. Старший, разумеется. А за его спиной пристроился… Добби. Вот, на хрена спрашивается ему было тащить с собой домовика? Добби увидев на столе у Дамблдора остатки дневника, вдруг странно задергался. Он поочерёдно стал показывать глазами то на дневник, то на Люциуса, а потом смотреть на меня. Наконец, когда я понял, что пытался сообщить мне домовик и кивнул ему, а он облегченно вздохнул. А у меня в голове сложился план.