— Я сниму заклятье только после того, как ты убедишь меня, что больше не будешь грубить, — сказала она Северусу.

— М-м-ф, профессор, м-м-ф, Грейнджер!

Но Гермиона лишь с притворным сочувствием покачала головой.

— Я бы очень хотела посмотреть на твои попытки оскорбить меня, Северус, но у меня очень много дел.

Она отвернулась и продолжила разбирать бумаги. На некоторое время в кабинете воцарилась тишина, которую нарушал только скрип пера по пергаменту.

— Над чем ты работаешь? — спросил Северус через некоторое время.

Гермиона повернулась вполоборота так, чтобы видеть его и, немного поерзав в кресле, уселась поудобнее.

— Это финансовый отчет для Совета попечителей. Я пытаюсь убедить их, что детям необходимы новые метлы для игры в квиддич.

Северус фыркнул.

— Они никогда на это не пойдут. Попечители становятся невероятно скупыми, когда речь заходит о средствах для Хогвартса. Несмотря на то, что многие из них поклонники квиддича, они не могут одобрить растрату средств на что-то, не относящееся к изучению науки, на что-то вроде спорта.

Гермиона пожевала перо.

— Так было двадцать лет назад. Как ты думаешь, нынешние попечители также категоричны в вопросах распределения средств?

— Хорошо ли зарабатывают члены Совета? — спросил Северус.

Гермиона кивнула.

— Большинство из них — чистокровные, выходцы из старинных богатых семейств.

Северус поймал ее взгляд.

— Если бы они легкомысленно тратили деньги, то не смогли бы сохранить свое богатство в течение стольких лет. Они все скряги. Тебе понадобятся очень веские доводы, чтобы убедить их.

Гермиона невесело хмыкнула и, опустив голову, посмотрела на исписанный пергамент.

— Думаю, тот факт, что старым метлам уже более восьми лет, не растопит их сердца.

Северус негромко хрипло засмеялся, и Гермиона снова подняла на него удивленный взгляд. Она была уверена, что смех этого человека слышала впервые в жизни. Он звучал довольно приятно.

— У попечителей нет сердца. Ты должна воззвать к их самолюбию.

— И как же мне это сделать? — растерянно спросила Гермиона.

— У скольких из них дети или внуки учатся здесь?

Гермиона на мгновение задумалась.

— У всех.

— Вот и ответ.

Гермиона заговорщически усмехнулась.

— Если их драгоценные дети проиграют на очередном квиддичном турнире только лишь из-за старых метел, ученики и их семьи будут опозорены. Члены Совета — выходцы со всех факультетов, поэтому они не допустят, чтобы на одном факультете оборудование было лучше, чем на другом. Северус, это блестяще!

Быстро отвернувшись, Гермиона взяла чистый пергамент и начала заново писать письмо для Совета попечителей. Она совсем не обратила внимания на изумленное выражение, которое застыло на его лице, когда Северус услышал ее последнее восклицание.

***

Северус вновь сидел под деревом и читал. Ему нравился пейзаж вокруг него, поэтому именно эта картина стала его любимым местом в замке. Все здесь дышало спокойствием и безмятежностью даже несмотря на то, что снаружи коридоры Хогвартса были почти всегда заполнены гомоном студентов, картина, казалось, не пропускала посторонние звуки внутрь, и Северус мог сосредоточиться на своих мыслях. Сейчас он сидел и, прислонившись спиной к стволу ивы и согнув ноги в коленях, читал книгу. Справа от него журчал небольшой ручей, который впадал в пруд. Это журчание навевало на Северуса умиротворение. Он поднял голову и, улыбнувшись уголками губ, посмотрел на лебедей, грациозно плывущих вдоль пруда.

— Ах, вот ты где! — воскликнула Гермиона. — Я искала тебя наверху, но твоя рама пуста. Я хотела сообщить, что Совет попечителей одобрил мое прошение о новых метлах, и поблагодарить тебя. — Она внимательно вгляделась в пейзаж, изображенный на холсте. — Тебе нравится эта картина?

Северус закатил глаза, раздражаясь оттого, что Гермиона нарушила его покой.

— Это очевидно, что она мне нравится, ты, м-м-м-ф-м-ф-м-ф!

Он злился из-за того, что не мог выразить словами то, что чувствовал в данный момент. Вскинув бровь, он бросил на Гермиону обвиняющий взгляд.

— О, нет! — проговорила она предостерегающе. — Я ни за что не сниму с тебя заклинание до тех пор, пока ты не станешь вежливым и любезным.

— Но ведь оно действовало в твоем кабинете! — раздраженно выпалил он.

Гермиона пожала плечами.

— Для этого заклинания не важно место, только отношение.

— Ты — ин… м-м-м! Ну, хватит, женщина, это же просто смешно.

Гермиона кивнула.

— Я знаю, профессор Снейп, — тон ее неожиданно стал очень серьезным, и в нем отчетливо послышались нотки… сарказма. — Можно подумать, что вы вели себя по-взрослому, когда оскорбляли меня в моем же кабинете. — Она снова пожала плечами. — Сколько вам лет? Ах, да, тридцать восемь, верно?

Северус поднялся и отбросил книгу в сторону. Он обошел пруд и оказался прямо на краю картины, возле рамы. Он так сильно стиснул кулаки, что костяшки пальцев, и без того бледные, стали белыми, как мел. Весь его вид говорил о том, что, если бы он мог, то ударил ее.

— Кем ты себя возомнила? Как ты смеешь говорить со мной подобным образом?

Она окинула его взглядом с головы до ног.

— Я знаю, кто я, Северус Снейп. Я — директор этой школы, а не ребенок, который готов выпрыгнуть из своих ботинок, стоит только тебе бросить взгляд в его сторону. Я женщина твоего возраста, и я заслуживаю хоть толику уважения с твоей стороны. Если ты отказываешься дать мне его, то я вынуждена прибегнуть к помощи заклинания. А тебе пора бы уже повзрослеть!

— Я тоже не ребенок! И не нужно разговаривать со мной как с ребенком! — отрезал Северус.

— Я подумаю о снятии заклятья только тогда, когда ты прекратишь вести себя как испорченный подросток, и вспомнишь, наконец, о том, что ты взрослый мужчина.

Северус почувствовал, как его переполняет ярость, а кончики пальцев начали мелко подрагивать.

Как она смеет так с ним разговаривать?

— Знаешь, — продолжала она, не обращая внимания на его все нарастающий гнев, — раньше я думала, что твой суровый нрав как-то связан с войной. Для меня ты был кем-то вроде романтичного героя, непонятого и непринятого, который просто великолепно играл свою роль, но я ошиблась. Оказывается, ты просто мерзавец!

— Как ты смеешь дерзить мне, м-м-м! — Он потянулся к ней и, схватив за край мантии, дернул на себя, столкнувшись нос к носу. Его яростный взгляд говорил о том, что настроен он вполне серьезно. — Как ты смеешь судить меня? — зарычал он ей в лицо.

Гермиона с трудом вырвалась из его хватки, испуганно озираясь по сторонам. Глаза ее стали огромными. Северус проследил за ее взглядом, гадая, с чем связан ее испуг. И наконец понял. Она стояла прямо перед ним… в картине.

========== Глава 5 ==========

— Отпусти меня! Что ты наделал? — закричала Гермиона, пытаясь вырваться из хватки Северуса.

Он растерянно моргнул и огляделся вокруг.

— Я… я не знаю.

Он отпустил ее, и она, развернувшись, отошла к краю картины и попыталась снова пройти сквозь нее, чтобы вернуться в свою реальность, но лишь ударилась о невидимую стену.

Она снова посмотрела на Северуса. В глазах ее застыл испуг.

— Что ты наделал? — повторила она.

— Клянусь, Грейнджер, я не знаю.

Он встал рядом с ней и протянул руку, которая, как обычно, наткнулась на невидимое препятствие.

— Я был зол на тебя. Ты привела меня в такую ярость, что я захотел встряхнуть тебя изо всех сил, чтобы сбить с тебя спесь. Я вытянул руку и схватил тебя, но сейчас у меня не выходит. Что, черт возьми, происходит?

— Верни меня обратно. Немедленно! — зашипела она.

Северус повернулся к ней.

— Ты… м-м-ф, р-г-м-н, м-м-ф! Разве ты не видела, что я только что попробовал пройти сквозь полотно? Я не могу. Я не знаю, как у меня получилось сделать это раньше, но сейчас ничего не выходит.