Мой глаз опять зацепился за сосну.

– Придумала! – воскликнула я, мысленно формулируя заклинание. Оно было сложным, запутанным и задействовало вариацию техники Филроя, которую мне уже давно хотелось опробовать. Я дважды прокрутила в голове несколько слов, чувствуя волнение от интуитивного узнавания хорошо сбалансированного заклинания. А потом я медленно и чётко его произнесла.

И, сощурившись, выглянула за край обрыва. Сосна подо мной дёрнулась, и её ветки удлинились на несколько дюймов. Я заставила себя не думать об упирающихся мне в спину взглядах Моппи и мастера Бетрис и повторила заклинание. Дерево опять дёрнулось, но на этом и всё.

– Что ты хотела сделать? – спросила Моппи.

Я проглотила стон разочарования:

– Заставить его вырасти. И превратиться в подобие лестницы. С помощью техники Филроя, – добавила я в надежде, что мастер Бетрис оценит хотя бы мои теоретические знания, пусть даже моё исполнение было… далёким от выдающегося.

– Прекрасная идея, Антония, – похвалила мастер Бетрис. – Я всегда могу положиться на тебя в нахождении оригинальных решений. Моппи, ты ей не поможешь?

Я стиснула зубы. Нечестно! Это ведь я составила заклинание. И в магии нельзя помогать. Совместное наложение заклинания теоретически возможно, но на практике применялось крайне редко. Но ладно, пусть Моппи попробует. Хотя она не выглядит особенно обрадованной этой перспективой.

Она обхватила себя руками. Мне кажется, или она… нервничает?

– Ты всё помнишь? – спросила я и воспользовалась шансом, чтобы в третий раз повторить длинную вереницу магических слов. Я с надеждой посмотрела вниз на сосну, но та лишь поёжилась.

– Я слышала, – ответила Моппи, опустив руки. Но подходить к обрыву не спешила. Она волновалась. – Прозвучало скорее как целый роман, чем заклинание. Зачем столько слов, чтобы просто заставить дерево расти?

– Потому что магии нужно ясно дать понять, что нам от неё нужно, – объяснила я. – Так она работает. Первые два слова приказывают дереву вырасти, а остальные нужны для преобразования.

– А если я скажу что-то не так? Всё опять… – она хаотично взмахнула рукой, – выйдет из-под контроля, как с редьками?

– Магическая сила – это большая ответственность, – заметила мастер Бетрис. – Я рада, что ты это понимаешь, Моппи. Но не волнуйся, я не допущу, чтобы что-то пошло не так.

– Хочешь, я его запишу? – предложила я. – Если ты не можешь запомнить.

Она крепко сжала челюсти и передёрнула плечами, будто сбрасывая невидимый плащ:

– Обойдусь. Ничего сложного.

Она решительно подошла к краю тропы, в драматическом жесте развела руки в стороны и произнесла заклинание.

Точнее, первые два слова:

– Дерево. Расти. – И помедлила, запнувшись на сложно выстроенной фразе для преобразования. – Чтоб тебя! Как там было дальше?

Я уже хотела подсказать, когда воздух прямо передо мной рассекла ветка с иголками, а за ней последовал шершавый ствол. Я отпрянула, плюхнувшись на землю, и в шоке уставилась на закрывшую небо гигантскую сосну, раскинувшую во все стороны зелёные ветви.

Моппи восторженно закричала:

– Получилось!

Я быстро потушила искру зависти:

– А вот и нет. Ты наложила только половину заклинания!

Моппи вскинула голову:

– Но теперь мы сможем спуститься.

– Если только превратимся в белок.

Я поднялась и, подныривая под мешающимися ветками, подошла к краю обрыва, сделала глубокий вдох и повторила оставшуюся часть заклинания.

Сосна задрожала, и её ветви, сместившись, сформировали удобную спиральную лестницу вдоль ствола. Несколько сучков даже изогнулись в подобие ручек, чтобы можно было держаться во время спуска.

– Вот так-то! – победно возвестила я.

– Вы обе отлично поработали, – сказала мастер Бетрис. – Совместное наложение заклинания вроде этого – редкость. Оно требует особой гармонии между волшебниками, и далеко не всякий может её добиться.

Я скептически покосилась на Моппи. Скорее нам просто повезло. Я её едва знала. Если я рояль, она – ревущая труба. Нам никогда не сыграться, не говоря уж о том, чтобы это звучало гармонично.

Мастер Бетрис первая направилась к ветвистой лестнице. Мы с Моппи последовали за ней и встретились у края обрыва.

– Я бы и так спустилась, – со смешком прокомментировала она. – Но, пожалуй, по ступенькам и правда будет удобнее.

Я развела руки в стороны и признала:

– Они бы нам не помогли, если бы до дерева оставалось двадцать футов. Ты правда никогда раньше не творила магию?

Она закусила губу и помотала головой:

– Я не думала, что всё так будет. Бабушка всегда говорила, что магия опасна. Но это… – она указала на дерево, – это как… как заплыть далеко в море и качаться на волнах. Ты тоже так её чувствуешь?

Я заколебалась, не уверенная, что мне хочется делиться чем-то настолько личным с этой незнакомой девочкой, тем более после её слов о короне. Но я слишком сильно любила магию, чтобы промолчать.

– Я… Для меня это как петь с большим хором.

Она улыбнулась:

– Никогда не слышала хора. Но думаю, это примерно то же самое.

Секунду мы просто стояли. На языке вертелось столько слов: истории о магии, всё, что мне в ней нравится, все её чудеса, всё её великолепие. Как давно у меня не было никого, с кем можно было бы об этом поговорить! Я не сразу заметила, что улыбаюсь. Улыбаюсь ей. У меня запылали щёки, и я поспешила вниз по ступенькам.

«Дружба – это очень дорогая роскошь», – любит повторять мама. Если Моппи тоже хочет найти корону, то она мне соперница, а не подруга. По крайней мере, так бы сказала мама. Но с ней так приятно говорить о магии!

Моппи спускалась за мной.

– Так можно сделать что угодно, если знать правильные слова?

– Теоретически, – ответила я. – Слова сообщают магии, что нам нужно. Если ты не знаешь правильных слов, заклинание не сработает. Или сработает неправильно.

– Их, наверное… очень много. Слов.

– Согласно последнему подсчёту известно пять тысяч шестьсот восемьдесят семь слов магического языка, не считая личных имён. Погоди, нет! – Я спрыгнула с последней ветки. – Пять тысяч шестьсот восемьдесят восемь! Я забыла слово для «икоты». Его открыли несколько лет назад.

– Так много?! – округлила карие глаза Моппи. – Как же их все выучить?

– Нужно иметь хорошую память, – сказала я. – И много учиться. Но если ты не знаешь какого-то слова, обычно его можно найти в книге.

– В книге? – каким-то странным натянутым тоном переспросила Моппи.

– У мастера Бетрис дюжины гримуаров! – воодушевлённо продолжила я. – А в школе «Магика» их ещё больше! Коллекция Большой библиотеки насчитывает более тысячи томов!

Моппи вытаращила глаза: как и я, она наверняка была потрясена такой чудесной картиной.

– Разве не потрясающе? – спросила я. – Только представь, каково будет прочесть их все! – Я счастливо вздохнула, предвкушая, как свернусь калачиком в кресле в конце длинного ряда книжных стеллажей в окружении стопок магических трудов. И я обязательно там окажусь. Я воплощу эту мечту в реальность.

Мы как раз успели нагнать мастера Бетрис.

– О да, – сказала она. – К сожалению, многие гримуары уничтожены временем, ненавистниками и Сокрушением. Многие, очень многие слова не были записаны или просто забылись. Поэтому мы здесь. – Она остановилась на широком выступе перед чёрной щелью в скале, на вид ничем не отличающейся от любой другой пещеры или расщелины, которыми испещрена береговая линия нашего острова.

Но когда я остановилась рядом с мастером Бетрис перед проёмом, мой пульс ускорился и я поёжилась. По коже побежали мурашки, хотя трудно было понять – от предвкушения или от страха.

– Что вы хотите сказать?

– Скоро поймёте.

Мастер Бетрис произнесла короткое заклинание – и в воздухе над нами возник шар из золотого света. Он поплыл за ней, когда она шагнула внутрь пещеры.

– За мной, девочки, – поторопила она нас. – Оставайтесь на свету, и вы будете в безопасности.