«Ладно, не сегодня! Давай “по-трезвому” встретимся, обсудим. А ведь у нас с папаней собственный банк, так что найдем выход! Не ссы, – он хлопнул своего приятеля по плечу. – Вон смотри, девчонки заждались, прямо глазками стреляют…»

Расставались уже совсем за полночь, обнимались, роняли пьяную соленую слезу на плечо друг друга. Обменялись не только номерами, но и самими мобильными телефонами, чтобы уже точно не потеряться. «Ты звонишь на свой номер, я звоню… тоже на свой номер – так уже точно не потеряемся», – резонно заключил «партнер».

Олег ехал домой с дурацкой улыбкой на лице, вспоминая прошедший вечер. «Надеюсь, может быть, сегодня никаких истерик со скандалами не будет? Куплю, пожалуй, цветы, скажу, что новый интересный бизнес намечается, да и бутылочка шампанского не помешает…» А дома тишина и покой. Как будто бы у женщин, кроме пяти основных еще и шестое чувство присутствует. «Вот мое спокойное настроение – все дома в порядке, как я на “взводе”, – весь дом “коромыслом”», – удивленно оглядывая чистую и уютную прихожую, рассуждал Олег сам с собой, устанавливая в вазу букет любимых Ирининых (жены) цветов». Тихонько прошел в кабинет и взял в руки гитару. Запел тихо-тихо… «Музыканта».

Все же разбудил жену. «Прошла на кухню, увидела цветы, потихоньку поскреблась в кабинет, еле слышно открыла дверь, села рядышком, прислонилась к моему плечу, слушает…»: «А мелодия осталась в тишине листвы, среди людского шума… еле уловима». По-моему, именно из-за этой песни Олегу удалось увести от всех ухажеров с шумной вечеринки самую красивую девочку. Ей тогда было, дай бог памяти, не больше девятнадцати. А ему уже под тридцать.

«Ну что, баиньки? – Олег нежно поцеловал свою чуть располневшую, но не потерявшую прежней привлекательности и шарма жену, – пойдем.

А она даже не обратила внимания на запах алкоголя, который витал в кабинете легкой аурой…

– Давай еще по маленькой? У меня сегодня свободный день, жена с дочкой за границей, так что я в полном твоем распоряжении, – Олег Валентинович (он попросил меня называть его просто Олег и на «ты») вопросительно взглянул на меня.

Я кивнул, размышляя о тех картинках, которые он мне «показал», выхватывая из своей памяти самые эмоциональные воспоминания.

– Вон лимон порезанный, шоколад, может быть, оливки?

Я отрицательно мотнул головой:

– Достаточно и того…

– На следующий день меня разбудили соловьиные трели, и я все никак не мог понять спросонья, чего это соловьи у меня прямо под ухом заливаются, – продолжил Олег. – Посмотрел на прикроватную тумбочку и увидел чужой отчаянно вибрирующий телефонный аппарат, сразу все вспомнил: и наш с Сашкой вчерашний загул, и обмен телефонами, улыбнулся, нажал зеленую кнопочку.

Договорились с ним (с Сашей) встретиться в моем офисе в тринадцать. Он опять улыбнулся – его уже атаковали мои подчиненные. Ему скорее хотелось снова обменяться трубками, не отвечать на чужие недоуменные вопросы: а где, а когда, а почему и что с ним (то есть со мной)?

Я тоже улыбнулся, представив такую вот забавную историю: хорошенечко же они, видимо погуляли, чтобы додуматься до такого обмена.

Встретились ровно в час – я уже почти закончил с рабочими вопросами, там оставалось только несколько платежек подписать, и все – я в полном Сашкином распоряжении. А он пришел такой немного хмурый (мои подчиненные разбудили его ни свет ни заря – были срочные вопросы с отгрузкой, поэтому я в свое время сам настоял, чтобы меня будили в любое время), хотя все равно улыбался.

Мы с ним засели за бумаги (мои бумаги), а я смотрю с удивлением, как он быстро считает, прикидывает, что к чему. (Олег мне уже рассказывал о том, что у Саши с математикой всегда был полный порядок, а сейчас он еще и банкир.) Полную ревизию мне провел, как знатный контролер-аудитор, что-то бубня себе под нос. Иногда до меня доносились слова, смысл которых мне был не совсем понятен: авансированный капитал, дебиторская задолженность, аффилированное лицо, бюджетный дефицит, бенефициар, валовая прибыль, венчурные инвестиции, индоссамент, лизинг, ликвидность, стагнация, эмиссия…

Он закончил «беглый» просмотр моих основных документов поздним вечером – я уже и секретаря домой отпустил, и в офисных помещениях почти нигде свет не горел, потом посмотрел на меня с прищуром под модными очками и первый раз назвал меня… Олежеком – я тогда от неожиданности чуть с кресла не свалился (меня Олежеком уже больше сорока лет никто не называл).

– Ну, вот что, Олежек, – сказал Сашка, – я знаю, что ты не полный идиот, но… финансовые документы надо уметь не только подписывать, но и разбираться, что в них написано, и циферки иногда проглядывать.

Я совсем растерялся:

– А что, что не так?

– В общем, так: завтра вызовешь на ковер своих главного бухгалтера и коммерческого директора, представишь меня проверяющим из камерального отдела, понял? Я с ними по-другому поговорю. Я так думаю, что твой коммерческий с главным бухгалтером в сговоре. Такого наворотили, что ты самостоятельно никогда не разберешь. Я так понял, что ты лично только производством интересуешься, а что там дальше – хоть трава не расти. А предприятие твое мне нравится – честно, – впервые тогда Саша улыбнулся. – Но продавать его пока преждевременно. Надо сделать сначала его высокорентабельным, а потом уже думай сам, стоит тебе его продавать или нет.

– Не могу уже, Сань, честно, – взмолился Олег. – У меня больше двухсот человек работают, несколько раз задержки с зарплатами случались почти по месяцу. Иногда замечаю такой ненавидящий взгляд в мою сторону, аж жутко становится.

– Ничего страшного! Прорвемся! А если хочешь – развейся, съезди за границу прямо хоть послезавтра, а я тебе очень смышленого человечка порекомендую на время твоего вояжа. Как тебе такая идея? От меня лично каждую неделю будешь финансовый отчет получать в каком-нибудь там Истамбуле турецком.

– Почему послезавтра? – Олег поскреб макушку.

– А я думаю, что завтра мы все дела твои уладим. Отдохни месячишко-другой в теплой стране, развейся. Если с наличными сейчас туго – организую тебе небольшой кредит под самые минимальные проценты, даже можем сделать так, что если деньги возвратишь через три месяца, то вообще без процентов, так что не особенно переживай. А через несколько месяцев у тебя будет цветущая фирма и лицо. А? Ну что, как тебе нравится моя идейка?

«Да, предложение было очень заманчивым, но я, от природы человек не очень доверчивый, раздумывал над словами моего давнего институтского товарища, которого знал без малого двадцать пять лет, а своих подчиненных – главного бухгалтера и коммерческого директора – всего восемь», – подумал Олег Валентинович.

– Ладно, вижу некоторые твои сомнения на лице, тогда до завтра! Ровно в десять я хочу видеть в этом кабинете двух человек – главного бухгалтера и коммерческого директора, а там уже дальше решишь сам, как тебе лучше поступать. А я часика на два приглашу к тебе в офис «смышленого человечка», познакомишься. Кстати, у него прекрасное экономическое образование, да еще и производственный менеджмент. Последнее – Гарвард. Пока, до завтра. Устал я сегодня немного, – Сашка взял свое пальто с вешалки. – Не провожай, найду выход, – он удалился.

А я все сидел в раздумьях, никак не мог представить себе, что двое самых доверенных мне людей в сговоре. Да, видимо, давно я, генеральный директор и хозяин компании, ничего не замечал!

– Вот так вот бывает, дружище! – Олег Валентинович грустно посмотрел на меня и, задумавшись, незаметно для себя плеснул нам обоим в бокалы коньяк. Встал, разгреб в камине тлеющие угли, засунул в «пасть» два осиновых полена. Задумчиво отхлебнул из бокала (мы сидели за монологом уже почти пять часов). – Так, ну что, давай пообедаем – поужинаем? И если ты еще не устал, я продолжу.

Олег крикнул в закрытую дверь:

– Маша, Мария! Сооруди нам что-то на обед – ужин.

Из-за двери донеслось:

– Хорошо, Олег Валентинович.