Его слова содержали мало уважения. Если Лорд Кор был выше его рангом, то этот врач был не слишком вежлив. И Трапнел-Кенрик, который должен был думать о себе как о Кенрике, нашел резкость ученого бодрящей.

– А кто ты?

– Аттикус, лекарь. Ты часто будешь видеть меня, куда чаще, чем до ранения, – он повернулся к Джиранту, – не лучше ли возвестить Кор-Кинга о том, что Лорд Кор пришел в сознание?

– Конечно! – Джирант поспешно вышел. Аттикус, казалось, прислушивался к шагам за дверью, а затем снова взглянул на своего пациента.

– Имей в виду, не все будут довольны, что твой разум прояснился снова.

Ну и попал же я, – подумал Трапнел. – Похоже, здесь тоже какая-то заваруха!

Но он надеялся получить какую-то помощь от Аттикуса.

– И кто они? – торопливо спросил он.

– Главная – Леди Яракома. – Аттикус сделал паузу, следя за эффектом своих слов. Видя, что его пациент не узнал этого имени, он нахмурился. – Если ты не можешь вспомнить ее, то ты на самом деле плывешь по течению, Лорд Кор.

– Я не помню. Расскажи.

– Она главная наложница твоего брата Фолкварда, старшего сына твоего отца. Она хотела последовать старинному обычаю и обеспечить родословную, забравшись и в твою постель. Но ты отказался. Она боится, что ты возьмешь другую наложницу и таким образом подвергнешь опасности наследство ее господина. Останься ты без разума – и этот страх недолго держал бы ее. И есть здесь такие, что хотели бы возвыситься, если бы она стала единственной супругой принцев. Таким образом, она главная в оплоте, желающем тебе болезни…

– А вне этого оплота?

Врач пожал плечами.

– Так как Пограничный Варден единственный, кто против всякого союза с Кевином, есть много таких, кто желает тебе всего, кроме здоровья.

– Так что здесь придется бороться с неприятностями.

– Именно, Лорд Кор. Мы живем в тревожное время. Хотя, собственно говоря, любое время имеет свои тревоги и заботы для тех, кто живет в нем. Кевин движется на юг, ее глаза устремлены на Ланаскол, который она хотела бы смести со своего пути. И говорят, жрецы Червя кричат о каком-то страшном пророчестве. Они надеются, что этот взлелеянный ими дурацкий голос веско выскажется за гибель людей и народов.

Трапнел ухватился за эти слова:

– Новое пророчество? Когда, по их мнению, оно будет произнесено?

– В течение пяти дней. Они отправили посла к Кор-Кингу с предложением приехать и послушать. Однако он не решается ответить на их приглашение.

– Я бы сказал – на их приказ. Надменность жрецов растет вместе с их значительностью, с тех пор, как Пираты Дунта стали уважать и платить им дань. Будь я жрецом Червя, я бы глядел получше за всяким даром, предлагаемым Пиратами, чтобы кровь, капающая с этих даров, не запятнала их рук. И я спросил бы себя, почему у кого-то вдруг появляется нужда в Черве. В кривых телах Пиратов нет благочестия. Еще одно беспокойство для Кор-Кинга.

Трапнел кивнул, не зная, что сказать.

– Это хорошо, Лорд Кор, – сказал врач, что сын, на которого он может положиться, опять способен встать за его спиной. Ты не мог очнуться более своевременно: Кор-Кинг не должен соглашаться лезть в нору Червя.

– У тебя очень откровенная речь, Аттикус. Врач мрачно улыбнулся.

– Скажи мне спасибо, Лорд Кор. Я доказал свою правоту, говоря открыто, и буду впредь так делать. Дверь открылась, и вошел Джирант.

– Кор-Кинг и Леди Яракома, – возвестил он.

Ночью светили три луны, Лорд Кор вцепился в ограду балкона и смотрел на город. Насколько он помнил из своей неудачной инструкции, в этой неразберихе была надежная помощь: здесь был постоянный агент. Проблема заключалась в том, чтобы найти его. Будучи Лордом Кором, только что вставшим со смертного одра, когда все думали, что ему не поправиться, Трапнел полагал, что его не отпустят на поиски одного. Он боялся, что Аттикус следит за ним – для его же, Лорда Кора, блага. Но ему нельзя было тратить время: в течение пяти дней оракул даст сигнал к восстанию, которое станет концом всего, что лежало теперь перед ним.

Значит, надо действовать немедленно, этой же ночью, хотя легко сбиться с дороги и встревожить какого-нибудь стражника. Он раздумывал, по какую сторону здания ему выйти, и теперь изучал дорогу. Балкон, на котором он стоял, был одним из трех на одном уровне. Он уже обшарил гардероб Лорда Кора и надел самую неприметную одежду, какую только мог найти. Сапоги он связал и повесил на шею.

Добраться до следующего балкона было непросто. Стиснув зубы, он прыгнул и ухватился за перила. Подтянувшись, он нашел опору для ног. Тут ему помогли не только его прежние тренировки, но и то обстоятельство, что его новое тело было сильным.

Остальное было уже легко. Резьба на арке балкона послужила лестницей. Очутившись на мостовой, он огляделся кругом. Тусклый свет шел от окна третьего балкона, но его собственное и то, что находилось под аркой, были темными.

Он не опасался встретить тут часового. Он перелез через запертые церемониальные ворота для торжественных выходов, не увидел никого и заскользил по улице вдоль глухой стены – на эту улицу окна не могли выходить – это считалось бы оскорблением правителя.

Дойдя до магистрали, Трапнел – теперь полностью считавший себя Кенриком и называющий себя так – пошел, подражая походке других прохожих. Местная мода – носить ночью плащ с капюшоном – благоприятствовала ему. Его нетерпение было так велико, что он еле сдерживался, чтобы не бежать. Так мало времени! Он должен сообщить, что произошла ошибка, и тогда останется шанс, что если он доберется до оракула, то, в конце концов, завершит дело, для которого послан. В прошлом были случаи, когда посланный оказывался в таких обстоятельствах, что посреднику приходилось добираться до него. Конечно, в этих случаях действия посредника были предусмотрены ЦАТом… Он оставил размышления и заторопился вперед, к своей прямой цели.

В этот час прохожих было мало, но ему дважды пришлось нырнуть в подъезд и ждать, пока пройдет стража. Затем он добрался до бокового тупика, и тут сработала часть его инструктажа: мимо двух дверей, под тень навеса. Он быстро дошел до места, ощупал стену. Поблизости не было фонаря. Он наткнулся пальцем на указанный паз, провел по нему до кнопки и трижды нажал. Послышался слабый звонок, он прижался к двери. Кто-то шел по переулку, стараясь не производить шума. Кто? Другой агент? Кто-то выслеживающий? Кенрик внезапно вспомнил женщину, приходившую с Кор-Кингом в его комнату. Он встречался во многих мирах с этим типом женщин, пользующихся своим телом, как оружием. Аттикас был прав: Леди Яракома боялась. Она прекрасно играла свою роль, надеясь легко завоевать только что поправившегося Лорда Кора. Если она следит за ним…

Его рука лежала на пруте в кобуре. Он не знал принципа действия этого оружия, но понял, что нажим кнопки освобождает какую-то форму атаки.

Слабый звук, встревоживший его, не повторился. Он не видел ничего, кроме нескольких деревьев вдоль переулка. Почему никто не отвечает на звонок? Левой рукой он ощупал дверь позади себя, правой держал оружие. Может, позвонить еще раз?

Как раз в эту минуту дверь бесшумно открылась.

– Семь-девять-два.

– Одиннадцать-девять-три, – донеслось до него из темноты. Чьи-то пальцы схватили его за руку, и он вошел. Дверь закрылась.

Его потянули вперед, он шел, все еще не убирая оружия в кобуру. Рядом слышалось шуршание ткани. Скоро он оказался в маленькой слабо освещенной комнате. Стены были увешаны длинными полосами ткани, видимо, маскирующими какой-то вход. Ткань была черная, как ночь, с вытканными серебряными рунами. Комната освещалась шаром на подставке, стоящей точно в центре комнаты. Два стола из черного дерева стояли друг против друга по обеим сторонам лампы. Обо всем говорилось в его инструкции, и он тут же узнал женщину, что привела его сюда. Она была молодой, высокой, скорее худощавой, с овальным лицом и четкими чертами. Кожа была красно-коричневой, как у людей Ланаскола, распущенные волосы темно-рыжими. На ее черном платье были такие же серебряные оккультные знаки, как и на занавесях. Руки были в черных перчатках, пальцы которых заканчивались вышитыми серебром когтевидными ногтями.