Они привыкли накрывать его широким крылом, когда Ичиго проваливался в сон без сноведений. Он сам как-то говорил, что ему перестали сниться сны. А в пустыне холодно. Им то не страшно, а вот… могла ли душа заболеть?

Они ушли так далеко от того белого замка… Время можно было измерить лишь по волосам Ичиго, которые продолжали расти. Он чертыхался, но обрезал их, когда они опускались ниже талии, а вот им было приятно трепать их.

Прошло… несколько лет, точно? Он так давно не говорил с ними…

— Скоро конец. Он слишком устал.

— Мне-нам это не нравится. Его реяцу… мы её почти не ощущаем.

— Он умирает. Меня-нас это бесит.

— Мы… мы не должны допустить это. Он ведь…

— Он мы. Мы знаем это. Почему ничего не предпринимаем?

— Мы давали ему время. И нам.

— Довольно ждать.

Ичиго знал, что это будет тяжело. Но даже представить себе не мог, насколько до жестокости правдивы окажутся слова Йоруичи-сан.

Вечность — это безумно долго, мой мальчик. Даже твоё упрямство может быть перемолото в пыль.

Он пытался считать время, но бросил это спустя два или три месяца. Сейчас же наверняка прошли годы. Идти не было смысла, их никто не преследовал, но Куросаки знал, что если они остановятся, то он точно сойдёт с ума. Его сводила с ума и пустыня, и тишина, и то, чем стали Урахара-сан и Айзен. Порой он жалел их, порой — завидовал. Им было так легко, они не ощущали подступающих щупалец безумия.

Он начал желать, чтобы они разошлись. Мелочно, учитывая, что он сам позвал их с собой, но Ичиго действительно устал. Но он молчал. Давно уже прошло время, когда ему и им требовались разговоры. Он откуда-то всегда знал, даже не смотря на выражение их лица, что они ощущают, а они всегда замечали его состояние.

Хотя, неправда. Ему требовались разговоры, даже если смысла в них уже не было. Но им — нет.

Пустые давно не появлялись. Ичиго с трудом мог вспомнить, когда последний раз видел минуса. Похоже, они зашли в действительно далёкие и пустые земли, где не обитали даже низшие. Впрочем, и не удивительно. Еды тут нет, какой смысл бродить здесь?

Он сделал ещё несколько шагов и остановился. Всё. Больше он не мог. Или не хотел. Ичиго устал. Существо настойчиво подтолкнуло его в спину, но он покачал головой. Никак. Ноги уже не идут.

— Всё.

— Нам горько.

— Да… это был долгий путь.

— Всё обернулось ужасно. Он измучен.

— Осталось немного. Всё скоро кончится.

— Идите… вперёд. Я догоню.

Не догонит. Просто хочет наконец остаться один и прикрыть глаза. Внутри зрела подсознательная уверенность, что они уже не откроются.

Так… будет лучше. Хоть они и путешествовали вместе, это выглядело, словно им просто в одну сторону. Ему понадобилось время, чтобы осознать: Айзен и Урахара-сан больше не те, кем они были. И дело не в едином теле и невозможности говорить. Они… стали чем-то иным и внутри. Они больше не нуждались в обществе или чем-то подобном.

И он тут чужой.

— Время.

— Да.

Ладонь легла на голову, развернув к лицу существа. Четыре зрачка сосредоточились на его глазах, не моргая, отчего Ичиго ощутил, как по спине прошёл холодок. Хоугиоку начал сиять ярче.

— В чём дело? Вы…

— Мы…

— Мы.

Было больно. Так, что тишину Уэко разбил крик, полный агонии. Вблизи же можно было услышать треск костей и разбивающейся на осколки души. Он попытался использовать банкай, но меч выпал из дрожащей руки. Боль заполняла каждую клеточку. Его словно рвало на части.

— Нам…

— Больно.

— Хватит!

— Ичиго!

Куросаки ощутил, как его буквально отодрали от чего-то. По ощущениям было схоже с тем, словно кожу заживо сняли, забрав и несколько внутренних органов с собой. За красной пеленой он ничего не видел, а звуки доходили как сквозь толщу воды. Он чётко лишь слышал разгневанный рёв существа, и людские крики. Людские?

— Куросаки… идиот!.. Ты… слышишь?!.

— Потом… приведёте временного шинигами… Уходим!..

— Разве целью… не было?..

— Не было… уходим. Оно… разорвёт нас… Берегитесь!

— Они снова хотят разделить нас!

Ичиго ухватился за чью-то ладонь, пытаясь подняться, но его твёрдо удержали на месте. Он ощущал и улавливал восстанавливающимся слухом, что его пытаются защитить. Но… зачем? От кого?..

— Они забрали его!

— Они обнаглели…

— Забрали… кого?

Его вроде как тащили, и с каждым шагом гул в ушах становился тише, а рёв позади злее. Зрение чуть восстановилось, и Ичиго понял, что они в Готее. На мгновение он ощутил радость, которая быстро сменилась непониманием. Перед ним кто-то сел, и Куросаки с трудом узнал в этом постаревшем мужчине Ренджи. Друг похлопал его по плечу.

— Ты как?..

Ичиго попытался ответить, но из горла не вырвалось слов, лишь негромкое больное рычание. Он ощутил панику. Глаза Абараи изумлённо округлились.

— Твою… Эта тварь!

— Что случилось? — незнакомая шинигами приблизилась к ним, окинув его холодным взглядом.

— Он забрал его голос, или что-то подобное…

— Достойная награда за спасение, — прыснули рядом знакомым мерзким голоском.

— Куротсучи-тайчо, пожалуйста…

— Что «пожалуйста»?! Мы могли ещё сто лет назад заточить этого монстра, если бы не наш герой! А теперь оно ассимилировалось окончательно, приобрело иммунитет, ещё и украло у вашего рыжего друга голос, если ещё что не захватило…

— Там.

— Подожди. Уже близко.

Мысли текли как-то вяло… Ичиго с трудом успевал поспевать за смыслом чужого диалога, ещё и слыша чьи-то посторонние мысли. Он прикрыл глаза. Тело окутывала усталость.

— Эта тварь в Готее!

— Замечательно! — Куротсучи бы сплюнул, но они находились в его лаборатории, а её жалко. — Оно уже тут.

— Зачем?..

— Ясно зачем. За нашим общим знакомым, — они одновременно опустили взгляды к Куросаки, который уже дремал. — Не находишь ничего общего с их состоянием тогда? Вялость, заторможенная реакция, сонливость, неспособность говорить…

— Они… — Ренджи покачал головой, с трудом веря в услышанное.

— Они хотят сделать его частью себя, — заключил Куротсучи. — Вернее, уже сделали. Остались мелочи: поглотить тело там, слиться с душой. А основной процесс завершился ещё несколько лет назад, как я понимаю.

— Как нам это остановить?

— Никак. Мы их то разделить не смогли, максимум, что мы можем сделать: держать Куросаки тут, пока они пытаются вломиться сюда. И рано или поздно они проникнут в мою лабораторию, и заберут его.

— Ну же!

Ичиго проваливался в сон, периодически открывая глаза то в лаборатории, ощущая слабость и усталость, то вне её, ощущая странную неизмеримую силу и гнев. Ему-им не хотелось больше просыпаться внутри лаборатории, но они пока не могли ничего с этим делать. Были ещё «мы», которые просили его потерпеть, хотя все они злились от этого. От того, что их снова пытаются разделить.

— Может… отдать им его? — спросила незнакомая шинигами. — Глядишь… успокоятся…

— Дура. Они станут намного сильнее, намного, и мы лишимся вообще каких-либо шансов уничтожить их.

— Уходим, Ичиго!

Его-их снова потащили, но на этот раз он-они упирались, цепляясь за стены. Чужой с руганью отдирал его-их, с упорством Меноса Гранде двигаясь вперёд. Раздавался шум со всех сторон, здание рушилось на глазах, чужие бегали в панике, пытаясь то ли спасти себя, то ли исследования.

— Почти!

— Чужие слишком обнаглели…

— Устали…

Он-они рванулся назад, вырываясь из чужих рук, но ноги просто не держали его-их. Впрочем, его-их поймали…

— Наконец-то.

— Сейчас.

— Да…

Боли почти не было. Хоугиоку сиял невероятно ярко.

— Куротсучи, сделай же что-нибудь!