Тео попытался перехватить ее фигуру, чтобы подняться на ноги. Собравшись с силами и опираясь на бетон за спиной, аккуратно выпрямился. Раны, на которых лишь недавно успела высохнуть кровь, больно растянулись, от чего Нотт сипло зашипел, но голоса не повысил, боясь разбудить Гермиону. Но, она, казалось, совсем ни о чем не догадывалась, так и выпуская тихие вздохи.

Он бесшумно побрел к постели, заботливо укладывая на нее любимую и укрывая одеялом. Затем, с трудом отыскав ее палочку, поставил согревающие чары на кровать. А на застаревшие оконные рамы, как и делал прежде, защитные барьеры, чтобы щели перестали беспокоить хотя-бы до утра. Быстрым взмахом растопил небольшой камин, что стоял чуть дальше от постели, но достаточно, чтобы лежа в ней, не ощущать морозности. Сейчас Тео не задумывался о том, как палочка Гермионы спокойно легла в его руку, ни капли не сопротивлялась, разрешая пользоваться чужаку, как своей собственной. Поразмыслит об этом завтра.

Чтобы утолить взбухшие нервы, побрел к кухонной части квартиры, как можно дальше от «спальни», призывая пачку сигарет и сразу же закуривая. Желанная доза никотина быстро ударила в голову, придавая легкость в теле и тишину в голове. Следом докурил и вторую сигарету, хоть уже и не столь приятную. Направляя палочку из виноградной лозы на окурок, чтобы отправить тот тлеть, глаза вдруг упали на полосу алой нити, что до сих пор виднелась. Почему-то… Это слегка напугало парня, ведь он плохо помнил о последнем обещании, что просила Дафна. Не желая копаться во всем; не после того, как пережил сегодняшнее, он оставил надоевшие мысли в дальний угол, желая приступить к решению чуточку позже.

Больше не теряя времени, он положил древко у барной стойки и вернулся к Грейнджер, кутая и себя и ее по самый нос.

***

Мне плохо, как же дерьмово..почему именно сейчас? Почему, когда я только-только привык к своим чувствам, когда я наконец-таки их понял, она сбежала… Бросила меня, забыв о своих горячих речах, что шептала каждый раз перед сном. Трусиха! Ненавижу. Всех ненавижу, особенно тебя, Гермиона! Как ты могла?!

— Тео, милый, я тебя искала.

О, нет, только не Дафна. Не хочу ее сейчас видеть, она сделает только хуже. Я молчу, не желаю ее видеть, тем более что-то отвечать. Пускай скорее проваливает.

— Идем со мной, мы должны отпраздновать мою помолвку, а не хватает только тебя.

Поднимаю опухшие глаза на нее. Внутри воротит от ее гадкой улыбки. Она ведь все знает, знает из-за чего я сижу здесь в одиночестве. Тогда какого хера она пришла?! Дафна ведь была другом, почему же тогда ведет себя так, словно со мной все в порядке?!

— Хватит расстраиваться, мой милый Тео, она того не стоит..

—Заткнись! — рявкаю ей, перебивая. — Пошла вон!! Не смей со мной разговаривать! Ты гнилая сука, это ты ее заставила сбежать, я знаю! Ты во всем виновата! Это ты ее напугала, я уверен! Поэтому проваливай, если жить не надоело!

Почему так паршиво… Почему она не понимает, зачем так издеваться надо мной? Я падаю на мягкий ковер, заливаясь слезами. Больше ничего не хочется. В горле скапливается тяжелый ком, от которого становится больно дышать. Давлюсь слезами… Хочется умереть.

— Я ведь ради тебя старалась. Ты же мне сказал, что только играешься с Грейнджер. Что это все временно, очередной способ проверить меня. Разве ты мне врал?

—Заткнись, не хочу этого слышать. Оставь меня!

Я кричу, задыхаясь. Вскакиваю на ноги, кидаясь на нее с кулаками — хочется заткнуть ее любыми способами. Вот-вот дотянусь, правда взгляд размылся от опухших век и слез. Поэтому кулак летит по касательной, я теряю равновесие и снова оказываюсь на полу. Дафна мерзко смеется. Ей почему-то смешно. Мерзкая змея, лучше бы она отправилась в свою Америку прямо сейчас.

Я все кричу и кричу, срывая голос. Бью костяшками о ковер у ее ног, замахиваюсь в воздухе, выпуская гнев и беспомощность. Руки сами тянутся к волосам, вырывая прядь за прядью. Бьюсь в истерике, так легче.

Вдруг на правой руке начинает гореть кожа. Ужасаюсь от своего домысла. Дафна до сих пор молчит, это вдвойне пугает. Нервно поднимаю рукав рубашки, разрывая легкую ткань. Рука пульсирует. Всматриваюсь расплывчатым зрением. Красная нить..

Нет, нет, не сейчас, нет.

— Дафна, прошу, остановись… Не сейчас, молю тебя, нет, — вырывается у меня сквозь влажные и искусанные губы, как мантра.

Она, кажется, совсем не слышит. Смотрит на меня с презрением. Брови искажены в надменном выражении. Губы ниточкой. Она вся кипит от злости… Да какое мне дело до этого. Мне самому не лучше, поэтому пусть оставит эту заботу на потом.

А она все молчит.

— Поиграться решила?! Позабавиться?! — я больше не сдерживался, говорил все, что лезло в голову. — Тебе весело, я посмотрю! Хорошо, давай, произноси свои заветные слова, раз тебе не жаль своего друга! Давай же, отыграйся на мне, ты, озверевшая скотина!

Линия начинает виться вокруг руки, начиная от запястья и заканчивая у локтя, медленно впиваясь под кожу. Мышцы словно охватывает яростным пламенем. Как же это все надоело. Скулы уже сводит от рвущегося гнева, когда Дафна начинает говорить:

— Обещай, Теодор Нотт, что никогда не станешь искать Гермиону Грейнджер. Обещай, что не напишешь ей ни одного письма. Обещай мне, что не станешь связываться ни с кем, кто общается с Гермионой Грейнджер.

Мне только оставалось согласиться. Хотелось промолчать, вырезать себе язык. Но я не мог, мой организм не слушался. И мне пришлось. Перестал сопротивляться, ведь рано или поздно, но необходимые и такие противные слова, все равно сами бы слетели.

— Я обещаю.

Выдыхаю, безвольно падая на спину. Смотрю на потолок спальни мальчиков. Уже ничего не чувствую, кроме равнодушия и опустошенности. Нет желания что-либо говорить или делать. Просто лежу, распластав конечности.

Перед лицом появляется все то же выражение женской злости, это Дафна выглядывает со своего места, вырастая передо мной. Появляется над моим телом, расставив ноги по обеим сторонам, словно ей здесь отведена ведущая роль.

— Когда-нибудь ты поймешь, что я все это делаю ради тебя. Поймешь, как сильно любила, люблю и буду любить именно тебя.

Эти слова не вызывают эмоций, лишь рвотные позывы и мерзкое ощущение в горле. Я кривлю лицо, показывая все свое отвращение, как она вдруг наставляет на меня свою палочку, точно целясь мне в лоб. Это слегка сбивает с толку. Я пытаюсь подняться на локтях, чтобы выползти из неудобного положения.

Но Дафна времени не теряет, один плавный взмах палочкой. Я от услышанного на долю секунды впадаю в шок. Это конец…

— Обливиэйт.

Голова кружится. Не понимаю, что со мной произошло. Дафна стоит надо мной. Я пытаясь собрать воедино последние воспоминания, начинаю приподниматься на локтях, рассматривая ладони и костяшки, что почему-то сбиты в кровь. В горле сухо, как в глубокую засуху. Снова смотрю на девушку перед собой. Она игриво улыбается.

— Просыпайся, милый Тео. Не прилично спать на полу, — протягивает свою теплую ладошку ко мне, я, конечно же, хватаюсь за нее, — идем наверх, все тебя только ждут.

Она тянет меня на себя, отступая в сторону и поправляя мою рубашку. Я все еще в недоумении, не могу вспомнить последние события сегодняшнего вечера.

— Сколько я проспал здесь? — неистово тру глаза. Кажется, они отекли от долгого сна.

— Почти весь день, как пришел с завтрака, больше не вылазил из комнаты.

— Понятно. Скажи, зачем меня все ждут? — с сомнением смотрю на нее, пытаясь отыскать стакан, чтобы наконец увлажнить горло прохладной водой.

— Эх, опять забыл все. Я же тебе еще в гостиной сказала, что уеду завтра же утром по случаю скорой помолвки. Поэтому все меня и провожают, один ты здесь валяешься, как последний пьяница.

Вижу обиду в ее лице, становится стыдно. Она ведь мне и правда говорила обо всем, еще сегодняшним ранним утром… Ладно, пора собраться.

— Прости, сейчас умоюсь и поднимусь к остальным. А ты не жди, я быстро.