В висках неистово пульсирует. Предательский ком застревает в горле после слов Джинджер.

– Чёрт, кровь оборотня закончилась! А Лисса нуждается в лекарстве… Срочно! Даже если мы отправим запрос в донорский центр прямо сейчас, придётся ждать сутки. И потом ещё время на изготовление. Это слишком долго! Ты вроде неплохо ладишь с волками, может…

В ушах шумит, Каэтана не слышит больше ничего из сказанного коллегой и крепче сжимает угол стола. До белизны в костяшках. До боли в суставах.

«Неплохо ладишь…»

Каэтана горько усмехается. Знала бы Джин только, о чём говорит. О чём просит.

Сердце пропускает удар, едва лишь перед глазами встаёт его лицо. Светлая кожа, густая щетина, тонкий белый шрам над верхней губой… И эта дьявольская ухмылка, от которой бросает в жар.

Каэтана трясёт головой, развеивая наваждение.

– Позволь спросить: какого хрена?! – Она резко разворачивается и испепеляет взглядом коллегу. – Кто ответственный за пополнение запасов? Почему не проследили?!

Джин приоткрывает рот в неожиданности и испуге, замолкая на несколько секунд в судорожных поисках ответа.

– В городе настоящая эпидемия, мы изготовили так много эликсиров за этот месяц, сама знаешь… Всё закончилось неожиданно. Мы могли бы использовать кровь вампиров, но для Лиссы она будет смертельна – их регенерирующий ген слишком силён, в отличие от оборотней, а она ведь ребёнок.

– Это халатность, Джинджер! – рявкает Каэтана, и Джин вздрагивает от слишком громкого и непривычно стального голоса алхимика. – Может, ты сама сходишь к Кендаллам? Посмотрим, как их альфа отреагирует на просьбу поделиться кровью.

С каждым новым словом голос становится глубже и ниже, а светло-голубые радужки, подобно грозовому небу в непогоду, темнеют.

– Мы обе знаем, что они не подпустят меня к стае. Не дури, Каэтана. Сейчас от этого решения зависит жизнь Лиссы, не время упираться. Иногда можно переступить через себя.

– Не смей перекладывать на меня вину! Жизнь Лиссы висит на волоске, потому что кто-то проебался с запасами.

Джин хмурит светлые брови и поправляет очки на переносице. Её руки мелко трясутся, но она изо всех сил старается скрыть дрожь.

– Если бы у меня были такие связи, я бы без раздумий ими воспользовалась. Агнесса со вчерашнего дня в отпуске, она не сможет к ним заехать.

Каэтана истерически усмехается, сминая края белоснежного халата задеревеневшими пальцами.

«Всё так просто у тебя… Словно они не волки, а какие-то плюшевые игрушки. Конечно, будут они просто так делиться кровью, с которой при нынешних технологиях и возможностях можно сделать что угодно…»

– Да что ты знаешь вообще… – уже с отчаянием в голосе произносит Каэтана шёпотом, а потом резко разворачивается и покидает помещение.

– Ты куда? Так ты поможешь?! – раздаются крики в спину, но Каэтана предпочитает не отвечать.

Она залетает в раздевалку и хлопает дверью так, что стены содрогаются. Жмурится, сдавливая кулаками виски, и оседает по стене на корточки. Голова раскалывается. Хочется рыдать, биться в истерике. Крушить всё вокруг.

Каэтана обещала себе – обещала! – что больше никогда не увидится с ним, не посмотрит в его ядовито-жёлтые глаза, не обмолвится ни словом… Потому что всё это – путь в никуда, который однажды заставит её рухнуть с края пропасти, где она и так уже достаточно задержалась. И вот, после того, как Каэтана успешно продержалась два месяца, жизнь подкидывает очередное испытание.

Что делать? Позволить другому человеку умереть из-за каких-то идиотских принципов? Собственных предрассудков, которые Каэтана не в состоянии перешагнуть? Которыми не может пренебречь?

Чересчур эгоистично. И совершенно неприемлемо для квалифицированного специалиста.

Допустим, она последует совету Джинджер. Ну и что дальше? Что она напишет?

Привет! Я игнорировала тебя несколько месяцев, но теперь мне нужна твоя кровь. Не поделишься случайно?

Да он заживо её сожрёт за такие просьбы. Причём в прямом смысле этого слова.

Каэтана закусывает губу практически до крови, садясь на бетонный пол, и прячет лицо в ладонях. Нет, не для этого она стала алхимиком. Не для этого проучилась пять лет в Академии, приняла присягу и поклялась верой и правдой служить своему делу.

Её призвание – спасать людей, иммунитет которых так сильно ослаб за последние десятилетия, что они чудом выживают за счёт особых эликсиров, синтезированных из крови других, более крепких и здоровых, существ. Её призвание – быть посредником, хранителем баланса между человеческим и сверхъестественным. Защищать и одних, и других. Поддерживать равновесие. И помогать всем без исключения.

Каэтана внезапно вскакивает и спешно переодевается в повседневную одежду: укороченные чёрные скинни, серое оверсайз худи и белые кожаные кроссовки. Ей часто говорят, что она не похожа на алхимика, который по мнению окружающих всегда серьёзен и до педантичности собран. Едва дотягивающая до полутора метров ростом и хрупкая, в такой одежде Каэтана становилась похожей на подростка. Хотя недавно ей исполнилось двадцать четыре.

Да, в лаборатории приходилось носить халат и собирать волосы, но в свободное время Каэтана предпочитала практичность. Редко носила каблуки и ультракороткие платья, казавшиеся ей до жути неудобными. И с улыбкой наблюдала за тем типажом женщин, что пытались обратить на себя внимание противоположного пола экстравагантными нарядами. Каэтана же считала, что привлекать то самое внимание надо не красивыми шмотками и разукрашенными лицами, а чем-то более глубинным. Обёртка интересует мужчин только в первое время, а потом… Потом они её срывают. И здесь всё становится уже намного интереснее, и возникают иные вопросы.

Тяжело вздохнув, Каэтана стягивает с хвоста тонкую резинку, и густые тёмно-каштановые волосы крупными локонами спадают по плечам и капюшону, доставая практически до талии. Аккуратно поправляется пирсинг в виде серебряного колечка в правом крыле носа и, схватив рюкзак, звонко захлопывает железную дверцу шкафчика, покидая раздевалку. Заходит по пути в хранилище, чтобы взять жгут, несколько пустых пробирок и шприцов, сгребает с полки бинты, ватные тампоны и спиртовые салфетки, а из холодильника достаёт пару запаянных сывороток – они понадобятся для изготовления эликсира, если всё же удастся заполучить кровь. В остальном… поможет магия.

Каэтана выбегает из стеклянных дверей лаборатории и резко останавливается на крыльце, жадно вдыхая прохладный осенний воздух. Лёгкий ветерок ударяет в лицо, успокаивая, остужая былой пыл, и уносит с собой всё раздражение, оставляя место лишь нарастающему волнению.

Задрав рукава, Каэтана бросает быстрый взгляд на бледную кожу, покрытую от плеч до кончиков пальцев серебристыми витиеватыми узорами, переливающимися на свету в зависимости от того, как повернуть руку. Знак принадлежности к алхимикам, который получает каждый выпускник Академии. С тех пор по телу растекается самая настоящая магия, которую они всецело принимают.

Алхимиками не просто становятся – ими рождаются. Это те немногочисленные люди, решившие посвятить жизнь науке и мировому балансу, в них теплится магия – отголоски прошлого, особый ген, доставшийся от когда-то давно существовавшего и отныне вымершего вида колдунов. И пусть чар алхимиков хватает лишь на изготовление целебных эликсиров, но и это значительный прогресс, позволяющий помогать многим существам, нуждающимся в лекарствах. Именно алхимики отделяют их от стремительного падения в объятия старухи Смерти.

Это ли не чудо?

Каэтана опускает рукава и судорожно лезет в карман, отыскивая пачку сигарет. Дрожащие пальцы соскальзывают с колёсика зажигалки, и только с пятого раза удаётся зажечь огонь и, наконец, прикурить. Горечь табака оседает на кончике языка, а дым приятно обжигает горло.