…Смотрит, потому что подозревает: кто-то из твоей группы убил Виноградова. Смотрит и прикидывает – может, ты и убила!..

…Ох, не так он смотрит. Он смотрит и прикидывает… по-другому. Как будто оценивает ее, по-мужски, ничего не стесняясь. Как будто решение принимает.

…И не так, не так. Он смотрит, как будто уже принял решение.

…Тебе сорок два года, и ты всё знаешь о жизни и о себе! Ты же не девчонка Женька! Будь осторожна, будь внимательна, будь начеку. Тебе сейчас нельзя расслабляться ни в коем случае! И время романтических историй давно минуло, нечего придумывать.

Алла уложила дрова возле печки – чтоб подсыхали – и стала набирать следующую партию.

…В Москве у тебя случилась беда. То, что беда осталась в Москве, а ты ушла от неё на Приполярный Урал, ничего не меняет, тебе придется к ней вернуться и как-то с ней справляться. Ты ушла, потому что беда оказалась слишком неожиданной и серьёзной, и ты просто сбежала. Хорошо, допустим, тебе нужен был этот поход – чтобы потянуть время и прийти в себя. Теперь тебя ждёт только одно – возвращение. Об этом и нужно думать.

…И всё-таки он на меня смотрит. Когда в последний раз на меня так смотрел мужчина?

Что-то грохнуло и покатилось Алле под ноги. Она скосила глаза, но из-за дров, которыми нагрузилась, ничего не смогла разглядеть. Алла перекидала дрова и наклонилась.

Из поленницы вывалился фотоаппарат, самый обыкновенный, небольшой фотоаппарат. Алла подняла его и покрутила в руках.

Странное дело. Как в поленнице оказался фотоаппарат?!

Она брала дрова с самого края, куда их, по всей видимости, сложили совсем недавно. Она вытаскивала их, переносила ближе к печке и складывала, чтоб подсыхали. Где-то там, за дровами, был спрятан фотоаппарат. Очевидно, прятавшему не пришло в голову, что кто-то станет шуровать в сырых поленьях, когда сухих полно!..

Фотоаппарат Nikon, не слишком простой и не самый дешевый. И что это означает?..

Алла сунула его в карман брезентовых штанов, на всякий случай застегнула карман на кнопку, сосредоточенно подумала и поднялась наверх.

Зоя Петровна в кухне месила тесто, жилистые руки так и ходили.

– Баню затопила, – доложила Алла. – Прогорит, я еще подложу. Вы не следите, я сама. А где Павел?..

– Кузьмич в ангар ушли.

До ангара Алла добиралась долго и трудно. Один раз упала и перепугалась, что не поднимется, – так сильно и жестко мело в лицо, а спасительный канат, за который она всё время держалась, выскользнул из рук. Она сидела в снегу, прикрывала локтем лицо и уговаривала себя: только не крутись, иначе потеряешь направление. Она стала шарить руками в той стороне, где только что был канат, нашарила и, крепко держась за него, стала подниматься. Под горой мело чуть потише, но всё же железные двери ангара возникли из метели совершенно неожиданно. Только что ничего не было, кроме снежной круговерти, и вдруг оказалось, что она почти упирается в ангар. Держась рукой за стену, Алла пошла вокруг, пока не нащупала перекладину и с силой потянула.

– Кто там?

– Павел, это я… Алла!

Черная тень надвинулась из глубины помещения и втянула ее внутрь.

– Двери-то закрывайте. Снегу нанесёт!..

Створка позади неё сильно бабахнула. Свист метели и вой ветра сразу отдалились и как будто уменьшились.

В огромном помещении стояли какие-то странные машины – очень много! – и вдалеке горела лампочка. Здесь было холодно, дыхание застывало на губах.

– Чего случилось?

Алла откинула капюшон и вытерла мокрое от снега лицо.

– Я хотела вам показать. Пойдёмте поближе к свету.

Свет горел над широченным верстаком, заставленным разнообразными приспособлениями, механизмами, заваленным инструментами. Ни на приспособления, ни на инструменты Алла не обратила никакого внимания.

– Вот. Это ваш? – Она достала фотоаппарат и сунула Кузьмичу. Он взял его и некоторое время смотрел ей в лицо.

…Почему он на меня всё время пялится?..

– Не наш. – Кузьмич так и эдак покрутил аппарат. – А что такое? Где вы его взяли?

– В поленнице. В бане.

– Ёлки-палки, – сказал он тихо. – Этого еще не хватало.

Он со всех сторон ощупал фотоаппарат, поднеся к самому носу, как будто это некая диковина, подцепил ногтем пластмассовую штучку и заглянул внутрь.

– Флешки, конечно, нет, – констатировал он.

– Павел, как фотоаппарат мог оказаться в поленнице?! Да еще в бане! Может, забыл кто-то из ваших гостей?

– Из каких гостей!

– Ну, у вас же тут наверняка бывают гости. – Алла испытующе смотрела ему в лицо – вся начеку, внимательна и осторожна. – И много! Вон сколько запасной одежды, на всех хватило, а нас восемь человек!

– Пришли гости глодать кости, – задумчиво произнес он. – В поленнице, значит. Ближе к печке?

– Наоборот. Возле окна.

– Стало быть, засунули сегодня.

– Почему сегодня?!

– Потому что я дрова привез, в баню перетаскал и возле окна сложил. Меня Зоя Петровна просила, решила сегодня баню топить, а дров мало осталось. Да мы утром на крыльцо их вместе таскали!

– Зачем фотоаппарат засунули в дрова?

– Вот и я думаю – зачем? Должно быть, затем, чтоб спрятать.

– От кого?

– От того, кто станет его искать.

Алла рассердилась:

– Павел, это не наш фотоаппарат, можете даже не намекать! В смысле, ни у кого из нашей группы не было с собой фотоаппарата, это совершенно точно! Мы же в зимний поход пошли! Каждые сто граммов веса на счету! Мы всё тащим на себе – палатку, примусы, топливо, одежду! У нас рация была, и у Петечки телефон. Сергей Васильевич, между прочим, очень его за этот телефон ругал. Зачем телефон в походе?! Все наши… городские вещи остались в камере хранения в Екатеринбурге.

Кузьмич еще раз со всех сторон осмотрел фотоаппарат.

– На больших соревнованиях, – вдруг заговорил он негромко, – спортсмены всегда живут, так сказать, по национальному признаку. Норвежцы отдельно, русские отдельно, французы отдельно. Ходить друг к другу в гости запрещено негласными правилами. В любой команде есть секреты, и они охраняются железно, милая девушка. Кто завтра побежит на каких лыжах, у кого какая будет мазь, кто и когда её будет класть – всё это тайна за семью печатями. На эстафетах до последнего непонятно, как будут распределены этапы, а это очень важно!.. А винтовки! Они должны быть пристреленные, выцеленные, а как иначе-то?.. Иначе дворовые игрища получаются, а не мировой спорт. Если кто-то из нас, из обслуживающего персонала, поймает на своей территории постороннего человека вот с таким фотоаппаратом – всё, соревнования надо отменять.

– Почему?

– Потому что шпиона прошляпили, вот почему!.. К кому-то из противников бесценная информация ушла!

Алла посмотрела на Nikon в руке у Кузьмича.

– То есть вы хотите сказать, что какой-то иностранный шпион на вашем кордоне фотографировал ваши бесценные секреты? А вы даже не заметили?

– У нас на кордоне человека убили, вы заметили?..

– Хорошо, и кто шпион?

– Кто-то из вашей группы. Ни мне, ни Марку, ни Зое Петровне прятать фотоаппарат в дровах незачем.

– А может, это Виноградов спрятал!

– Виноградов со вчерашнего дня мертвый на леднике лежит. А спрятали сегодня, это я вам точно говорю.

– В нашей группе нет иностранных шпионов, это я вам тоже точно говорю!

– Откуда вы знаете, если познакомились с ними за три дня до старта, а до этого не видели никогда?

Алла отвернулась.

– Знаю, и всё.

– Зачем вы мне врёте?

– Я?! – фальшиво изумилась Алла. – Какой мне смысл врать?!

Павел полез куда-то за верстак, щелкнул выключателем. В ангаре моментально стало темно и как будто еще холоднее.

– Пойдёмте со мной.

Он привёл её в маленький дом, который она видела под горой, когда еще что-то можно было разглядеть в метели. Вик выскочил из снежной завесы, когда они подошли, закрутился на крыльце и вбежал первым.

– Проходите.

Они «прошли», сначала Вик, за ним Алла.