Мне нужно собрать все силы, чтобы не дать моей челюсти удариться об пол от шока.

“Мое” отношение к “нему”?

— Прости? — бормочу я. Я совершенно ошеломлена.

Он пожимает плечами, и на его лице расплывается ухмылка, из-за чего он еще больше похож на подонка, которым он является на самом деле: — Но я сострадательный парень. Я считаю, что каждый заслуживает второго шанса, к соглашению об исправлении ситуации?

То, как его глаза-бусинки скользят по моему телу менее чем незаметно, заставляет меня дрожать от отвращения.

— Я действительно надеюсь, что ты не настолько глуп, чтобы попытаться… шантажировать меня, чтобы я переспала с тобой, Гэри? Потому что я надеюсь, ты знаешь, что я лучше буду безработной и буду жить на обочине, чем когда-либо прикоснусь к тебе. — Я плюю.

Я так зла, мне так противно его вопиющее неуважение.

— Я… я… это… я…

Я подняла руку, останавливая его.

— Давай проясним одну вещь, Гэри. — Его имя скатывается с моего языка, как кислота: — Ты можешь быть моим боссом. У тебя может быть власть, которой у меня нет, но пойми одну вещь. Из этой закусочной прямо в WBML [Прим.: WBML — это радиостанция, лицензированная Warner Robins], и я дам им знать, как ты охотился на стольких молодых девушек, работающих в этой закусочной. Злоупотребляя своей властью в своих личных целях.

Внезапно его лицо становится таким же белым, как заляпанная жиром пуговица, которую он носит. Он заметно сглатывает.

— И если ты когда-нибудь, я имею в виду когда-нибудь, снова прикоснешься к другой женщине без ее разрешения, я тебя погублю.

С этими словами я поворачиваюсь на каблуках, захлопываю за собой его шаткую дверь и направляюсь прямо на кухню.

Как только я толкаю дверь, Томми, Марио и Изабелла разбегаются, чтобы не упасть. Наткнулись ушами на дверь.

Если бы я не была так потрясена, я бы рассмеялась. Но меня так трясет, что зубы стучат.

Я в ярости. Именно такие мужчины, как Гэри, являются проблемой в современном мире. Он создал такую токсичную рабочую среду. Я все равно хочу сообщить о нем, но без доказательств я не уверена, что владелец воспримет мои претензии всерьез. Может, другие девушки подтянутся. Хотя, я в этом сомневаюсь, так как они в том же положении, что и я. Работать тошно, а пойти некуда.

Изабелла подходит и заключает меня в свои объятия, которые так успокаивают, что я хорошо чувствую слезы на глазах. Я эмоционально истощена.

— Он такой кусок дерьма. Ты точно сказала его заднице, Майклс. Я горжусь, — шепчет она.

Иза — большая часть того, почему я остаюсь в закусочной, помимо того факта, что мне очень нужна эта работа. Она как мать, которой у меня никогда не было. Ей далеко за пятьдесят, у нее темные волосы и добрые глаза, и она может ругать Гэри, как собака, по-испански, а он понятия не имеет, что происходит. За время, проведенное здесь, она стала для меня чем-то большим, чем коллега. Она семья.

Когда у нас есть свободное время, она показывает мне фотографии своих внуков, и мы говорим о том, как ей нравится быть их бабушкой. В выходные дни она проводит время на кухне, и каждый раз, когда я прихожу на работу, ее знаменитые домашние тамале [Прим.: Тама́ле — это мезоамериканское блюдо; тесто из никстамализированной кукурузной муки, обёрнутое кукурузными листьями, приготовленное на пару. Перед употреблением листья снимаются. Тамале может содержать начинку из мясного фарша, сыров, фруктов, или овощей, нередко с перцем чили] стоят в холодильнике с моим именем.

И это важно. Семья. Не Гэри и его скользкое, отвратительное «я».

— У тебя все нормально?

Она отстраняется, чтобы посмотреть на меня, и я киваю, втягивая успокаивающий воздух.

— Я в порядке. Он заслужил это, но я должна держаться подальше от тюрьмы за нападение, потому что у меня нет денег, чтобы заплатить залог. — Я смеюсь, затем смахиваю упавшую слезу. — Я просто… я так зла. Он был таким унизительным. Я не должна удивляться, но я просто никогда не ожидала, что он приведёт меня туда и сделает мне такое предложение.

— Хочешь, я надеру ему задницу? — спрашивает Томми. Он вернулся за гриль, переворачивая ряды бургеров огромной лопаткой, но его взгляд полон беспокойства, когда он смотрит на меня.

— Нет, Томми. Тебе тоже нужна эта работа. Нам просто нужно смириться с этим, как бы это ни было отстойно, и я ненавижу это. Надеюсь, он серьезно отнесется к моей угрозе.

Томми кивает, и Изабелла вздыхает.

Мы все устали от его дерьма. Но он охотится на таких, как мы: застрявших в дерьмовых ситуациях без других вариантов, зная, что мы не можем просто уйти.

Я вытираю слезы и задерживаюсь на секунду в ванной, пытаясь стряхнуть с себя то, что произошло, но остаток ночи испорчен.

Для вечера четверга мы на удивление совершенно убитые. Приходят только три клиента, и только один из них дает чаевые. Поскольку мы сегодня убитые я сажусь за кабинку рядом с кухней и достаю телефон.

Я проверю свою электронную почту и, возможно, прочитаю несколько страниц в своем приложении для разжигания, так как моя дополнительная работа сделана.

Я оглядываюсь в поисках Гэри, и, к счастью, его нигде не видно. Закусочная совершенно пуста, за исключением Томми, который на кухне готовит гриль.

Мой телефон настолько медленный, что обновление занимает целых три минуты, но когда это наконец происходит, в папке «Входящие» появляется электронное письмо от DaddyISONanny. Если бы не тот факт, что Гэри может меня уволить, я бы закричала.

“Успокойся, Джульетта.”

Насколько мне известно, он мог отвергнуть меня под предлогом того, что пошел другим путем. Один и тот же ответ я получала сотни раз за последние несколько месяцев.

“Не возлагайте надежды, и потом не будете разочарованы.”

Я дрожащим взглядом открываю сообщение, затаив дыхание, пока мои глаза просматривают текст.

“Дорогая Джульетта,

Спасибо за Ваш интерес. Я ценю ваш отклик на мое объявление.

Доступную вакансию я бы предпочел обсудить лично, так как не хотел бы тратить ни ваше, ни свое время, что, я уверен, вы понимаете.

У меня есть несколько дополнительных вопросов.

1. Есть ли у вас пищевая аллергия?

2. Вы умеете заплетать косички?

С учетом сказанного, пожалуйста, поймите, что эта вакансия предназначена для няни с проживанием, и это не возможность предложить мне свидание. Кажется, произошла некоторая путаница с моими предыдущими кандидатами, поэтому я хотел бы прояснить это.

Буду благодарен за быстрый ответ.”

Я прочитала последний абзац дважды, потому что, конечно же, неправильно его поняла.

Предложить ему свидание? Что? Ад.

“Кажется, произошла некоторая путаница с моими предыдущими кандидатами, поэтому я хотел бы прояснить это.”

Означает ли это, что последний человек, у которого он брал интервью, пытался… флиртовать с ним? На собеседовании?

Ух ты.

Я не знаю, что думать о его ответе. Его вопросы случайны, и часть свиданий полностью сбила меня с толку. Из всех вопросов, которые нужно задать, это те, которые он задает?

Я по привычке задумчиво прикусываю щеку и даже не слышу, как звенит колокольчик над открывающейся дверью. Я так потерялась в своем собственном мире, перечитывая глупое, безумно случайное электронное письмо, что даже не замечаю его, пока он не стоит рядом с моим столом и откашливается.

— Простите?

Когда я поднимаю глаза, я не ожидаю, что самый привлекательный мужчина, которого я когда-либо видела, будет стоять всего в нескольких футах от меня. Я выползаю из кабинки, пытаясь разгладить фартук и юбку, но мой телефон вылетает из строя. Он скользит по полу и с глухим стуком останавливается, ударяясь о барный стул в баре.

О Боже.

— Мне очень жаль, — пространно извиняюсь я, наклоняясь, чтобы взять свой телефон.

Так случилось, что он наклоняется, чтобы поднять его в одно и то же время, и в процессе мы сталкивались головами в неуклюжем вознии.

— Черт, я ругаюсь.