Самостоятельную я, можно сказать, пропустила. Начиркала что-то на листке бумаги в линеечку, который мне с подозрительным взглядом вручила преподавательница, и поспешно положила его на край ее стола, чтобы не задерживаться после занятия. Пожалуй, даже если бы меня пытали самые талантливые инквизиторы Средневековья, я не сказала бы, какие были вопросы и как я на них ответила.

Однако звонок все же раздался, и синхронно с ним я вскочила со своего места, даже не задвинув стул под парту.

С Господином я еще не сталкивалась, но была уверена, что по закону подлости он вынырнет прямо из-за угла, спросит, что происходит с Хель, и я не смогу соврать. Ему невозможно втолковать ложь – глаза его словно вырывают правду из глубины души. К счастью, эта перемена была длинной. Шансы исследовать всю школу были высоки, если бегать быстро – главное, попасть в правильное место в верное время, чтобы столкнуться с Хель.

Слава богам, я додумалась не надевать каблуки.

Мне удалось успешно пройти коридоры на третьем этаже и втором, заглянуть в каждый класс, туалет и даже учительскую. Хель там делать было нечего, но я решила проверить даже самые невероятные варианты. Однако затея не увенчалась успехом – я лишь запыхалась, не достигнув результата.

Я привалилась к ближайшей стене, похлопав себя по лицу, подбадривая, и приготовилась вновь пуститься на поиски, как услышала грубый оклик:

– Эй, рыжая!

Еще этого не хватало…

– Я бы с удовольствием поболтала с тобой, Гери, но занята. Прости. Как-нибудь в другой раз.

– Нет, – хмыкнул волк. – В этот. Уверен, горящих миссий у тебя нет.

Знал бы он, чем мне грозят такие выкрутасы, как разговор с ним без прямого повеления на передачу какой-либо информации. Однако поведать обо всем и заставить его понять я не могла, да и не хотела. Вздохнула:

– Ладно, только по-быстрому. Что у тебя?

Он пожал плечами:

– Хотел спросить, почему ты выглядишь так, будто всю Россию пробежала с отрядом зомби на хвосте.

Я скривилась:

– Ищу Хель, а ее нигде нет. Ты ее не видел?

На его лице расползлась насмешливо-довольная ухмылка:

– Видел. Даже сидел с ней за одной партой.

– Что?

Он фыркнул:

– Изенгрин предложил ей вчера позаниматься с нами, она согласилась. Как жаль, что тебе не сообщили.

Ком беспокойства в горле сменился обидой. Хель ведь у нас понравилось, почему она вдруг без предупреждения подалась к волкам? Я ей надоела? Или Изенгрин что-то сказал?

Как разрулить ситуацию? Что бы ни послужило причиной неожиданному переходу Хель, пусть и временному, Солнечному Господину это едва ли понравится…

– И… – прохрипела я, – как ей у вас?

Гери словно бы задумался:

– Слушала, записывала, вполне нашла общий язык с ребятами. Точнее, они друг друга не трогают. Но нашему Брейну она, похоже, по душе. Обычно он над теми, кто ему неприятен, интеллектуально довлеет, а с ней ведет себя как шелковый. Так что, думаю, если она выберет нас, найдет себе хороших друзей.

«Лучше тебя. Она найдет друзей лучше тебя».

– Что ж, не нам устраивать разборки по поводу того, кого выберет Хель. Это полностью ее решение, нечестно обсуждать это за ее спиной.

– Какая ты благородная, – состроил гримасу Гери.

– Как бы то ни было, раз ты был с ней весь первый урок, должен знать, куда она пошла.

– Ее в спортзал вызвали, должно быть, она еще там.

– Спортзал? Когда?

Волк скептически вскинул бровь:

– Серьезно? После звонка с урока объявление по радио давали. Ты в каких облаках витала?

– В лунных, – буркнула я, но тут же радостно просияла. – Спасибо, Гери!

– Эй, подожди, ты…

– Потом, все потом!

Прежде чем он крикнул еще что-то, я уже свернула за угол, перепрыгивая ступеньки.

Не услышать объявление! Досадная оплошность, которая, не встреть я Гери, обернулась бы ужасающими последствиями. Теперь, если столкнусь с Господином, смогу хотя бы вполне вразумительно ответить, куда иду и почему без Хель.

Рядом с залом никого не было, лишь сверху из женской раздевалки доносился хохот. Я уже поднесла к двери руку, чтобы постучать, как внутри кто-то злобно зарычал. Я едва успела отскочить: мгновение – и дверь заехала бы мне по лбу. Не сумев удержать равновесие, я удачно опустилась на стоящую рядом скамейку. Вовремя: изнутри вырвалась Хель.

Выглядела она странно. Всклокоченная, взъяренная, с искривленными губами, будто ее вот-вот стошнит. Резко поправив соскальзывающий с плеча рюкзак, она едва не ломанулась к лестнице.

– Хель, подожди! – выскочила из зала Марина, засеменив вслед за ней.

– Я отказываюсь! – гаркнула Луна, даже не затормозив.

– Это для общего блага! – простонала учительница. – Иначе нельзя!

Я не в силах была пошевелиться. Хель бесновалась; в груди кольнуло: сейчас к ней лучше не приближаться. Было бы гораздо проще, знай я, что произошло.

Марина открыла рот, чтобы что-то ответить, но ее насмешливо прервал Солейль, за чьей спиной молчаливой горой стоял Изенгрин.

– Хватит строить из себя потерпевшую. Я недоволен так же, как и ты!

Выглядел старший лис едва не причудливее Хель: на щеке тонкие царапины, воротник белоснежной рубашки помят. Луна резко развернулась, едва ли не ослепшая от ярости. Не хотела бы я еще раз увидеть ее такой…

– Закрой рот, – прошипела она. – Не могу больше тебя слушать!

– Ой, какие мы нежные…

Она шагнула к одиннадцатикласснику, стеклянная от гнева; ее остановила Марина:

– Прекратите! Вам драки не хватило?!

Так полосы на лице Солейля – дело рук Хель, а ее встрепанные волосы – последствие его удара?

На лиса плевать с высокой колокольни, но то, что он посмел тронуть мою Луну, без внимания оставлять непозволительно. Несмотря на хрупкий вид, он был довольно силен; я бы с ним не справилась, поэтому решила пожаловаться Господину. Он-то доходчиво объяснит, чего делать не стоит.

– Драки? – вскинул бровь Солейль. – Я лишь дал ей подзатыльник, а она мне все лицо разодрала! Скажи, Изенгрин!

Волк лишь сокрушенно покачал головой, будто говоря: «Ну что за детский сад». Солейль цокнул языком:

– Я для тебя ничего не значу. Считай, я обиделся, – и, поправив сумку за плечом и презрительно сморщив нос, пошел прочь. Изенгрин со вздохом двинулся за ним, похлопав Хель по плечу, когда поравнялся с ней. Та его прикосновение проигнорировала.

Когда шаги старших лиса и волка стихли, учительница выпустила Луну, напряженно отчеканив:

– Вот, теперь ты их не догонишь. Стой смирно, поняла? О, Арлекин. Мы тебя не заметили.

Я слегка нервно хихикнула:

– Неудивительно, у вас тут такие разборки…

– Не ожидала, что эти трое так бурно друг на друга реагируют. Хорошо, Изенгрин помог их разнять и не вступил в перепалку, но эти двое… Ох, сдается мне, придется изрядно помучиться… Так, а сейчас у меня много важных дел и новый класс вот-вот должен прийти, поэтому откланиваюсь. Арлекин, будь добра, проводи Хель в класс и проследи, чтобы она не пересеклась с Солейлем, а то опять сцепятся.

– Есть, мэм, – кивнула я, неуверенно подбираясь к Хель. Почему-то не оставляло ощущение, что она может врезать ни за что и мне.

Учительница махнула рукой и скрылась в спортивном зале. Луна зарылась в собственные волосы, сделала несколько длинных выдохов и произнесла:

– Я спокойна.

– А… Что там случилось?

– Марина хочет, чтобы Изенгрин и… этот тренировали меня для соревнований. Дескать, мы должны в кои-то веки одолеть сорок пятую школу.

– И что в этом такого? – не поняла я.

– Ладно Изенгрин, но этот… Этот! – побелела от злости она. – Я его придушу в первый же день! Не могу на него смотреть даже. Это выше моих сил.

Потоком отрицательных эмоций меня чуть не сбило с ног. Не зная, как остановить их, я просто положила руку на плечо подруге, как это сделал Изенгрин.

– Ну-ну… Победа – это важно…

– Да знаю я. Все ради нее. Только я недостаточно стальная, чтобы терпеть самовлюбленных уродов. Мы перегрызем друг другу глотки.