В своем желании они возлагали надежды на меня – я не понимала почему, но намеревалась их оправдать.

Мяч просвистел будто над самым плечом, но запустили его в добрых трех метрах от меня – его бросила забавная девчонка с двумя косичками из нашей команды. Если память мне не изменила, носила она кличку Стрелок, и оно ей соответствовало во всем – каждое редко оброненное слово в цель, снаряд – аккурат в противника.

Так случилось и в этот раз. Мяч подлетел практически под самым потолком и резко сменил траекторию, нырнув вниз. Одиннадцатиклассники зашевелились, кто-то вскрикнул. Один из них отбежал на несколько шагов назад, чтобы не дать нашим «пленным» поймать его. Судя по шепотку моих товарищей, они были уверены, что у него ничего не выйдет, однако…

Ловкости парня можно было позавидовать. Причудливо крутанувшись на месте, он легко схватил мяч, устремившийся прямиком к линии, буквально в нескольких миллиметрах от нее. Одно неверное движение – и мы заработали бы очко.

Он ухмыльнулся и, широко замахнувшись, бросил его. Казалось, тот просто слился с воздухом, и через несколько секунд на нашей стороне зала послышался болезненный вздох. Один из парней упал как подкошенный, схватившись за ногу.

Вражеская команда восторженно взвыла. Наша сквозь стиснутые зубы процедила ругательства. Стрелок помогла подняться выбитому – тот прихрамывал и морщился от боли.

– Эй, Хейвен, все в порядке? – осведомилась Марина, дунув в свисток, чтобы все замолчали.

Он кивнул и поднял вверх большой палец, заковыляв к «пленным». Учительница дала сигнал к новой «партии»:

– Один ноль в пользу одиннадцатого!

– Догоняйте, маленькие! – поддел Солейль. – Мы вас ждем!

Один из моих товарищей со всей силы пульнул в него мяч, но капитан старших лисов без труда его поймал. Одной рукой. Да еще ехидно восхитился:

– Классный бросок!

К горлу поднялось раздражение. Не так я представляла начало игры. Нечестно!

– Готовимся! – приказал капитан.

Сейчас нужно выбить одного из них. Если разрыв станет больше двух, боевой дух команды подорвется, а это самое опасное.

Ненавижу проигрывать.

Свисток.

Подающий, подпрыгнув на задней линии, бросил мяч. Как и прошлый, он взмыл под потолок и, едва не касаясь его, нырнул вниз, будто по поверхности детской горки. Наша команда затрепетала и засуетилась, пытаясь вычислить, на кого он упадет. Мне не стоило беспокоиться – я стояла слишком далеко; протянув руку, коснулась бы рук вражеских «пленных», стоящих в футбольных воротах на нашей стороне зала. Здесь мне практически ничего не угрожало – нетрудно догадаться, что меня берегут. Непонятно только для чего. Вышибалы – не та игра, в которой возможны резкие повороты «сюжета», так что нет нужды хранить козыри.

Особенно если у этих козырей от них только название.

Определить, кого же отправит к «пленным» снаряд, так и не получилось – народ просто бросился врассыпную, и он с глухим стуком ударился о пол.

Что ж, не так плохо.

– Я подам, – мрачно объявил парень в черной футболке, подняв мяч и медленно направившись к задней линии. Стрелок покорно спорхнула с нее.

Одиннадцатиклассники заулюлюкали.

Взгляд сам собой зацепился за Солейля. Он стоял в передних рядах, пристально подмечая каждое движение нашего подающего, словно пытался просканировать его и предсказать, как именно тот произведет подачу. Неприятно, но ему это явно удалось – не зря его губы растянулись в легкой улыбке, а в глазах заискрилось превосходство.

Набрав в легкие как можно больше воздуха, парень в черной футболке с ревом запустил мяч. Он полетел по прямой, аккурат в Солейля – и это была огромная ошибка.

Блондин грациозно отпорхнул в сторону. Оказалось, прямо за ним стояла маленькая хрупкая девушка. Посмотришь – ей не хватит сил на перехват с такой силой брошенного снаряда. Но она, вопреки всем ожиданиям, поймала его. Скривилась, пошатнулась, но удержала.

– Я знал, что у тебя получится! Молодец! – похвалил ее Солейль. Девушка вымученно улыбнулась.

– Супер! – поднял большой палец вверх другой парень. – Давай сюда!

Она легко кинула ему мяч, и он, едва коснувшись мяча ладонями, послал его в нашу сторону.

Скорость у него была низкая. Ничтожно. Не стоило никакого труда перехватить, но тем не менее он все равно попал в цель – в девчонку из моего класса. В попытке схватить его она прыгнула вперед, но безуспешно – тот коснулся ее запястий и отскочил в сторону. Таким образом она оказалась в «пленных».

Капитан чертыхнулся и оглядел зал затравленным взглядом. Ему явно не нравилась сложившаяся ситуация. Начало игры, а два очка уже потеряны. Смех и веселье соперников лишь подогревали обиду – и его, и команды, и мою.

– Два ноль в пользу одиннадцатого, – объявила Марина.

Свисток.

Мяч взмыл вверх настолько высоко, что, кажется, задел потолок, но свистка не последовало, и сам собой напросился вывод, что этого все-таки не произошло. Он сделал широкую дугу и направился прямиком к… нашим задним рядам!

Глаза поймали снаряд и мгновенно высчитали вероятность того, куда он попадет. Вышло, что он либо угодит прямиком в руки вражеских «пленных», либо ударится об пол, если они не успеют среагировать – а они успеют, – либо кому-то из наших удастся его поймать, и тогда мы получим лишнюю возможность сократить счет на очко.

Два шага назад – и я пересеку линию. Даже если схвачу мяч, это не будет считаться – меня дисквалифицируют, а одиннадцатый получит дополнительный балл. Арлекин стоит чуть спереди и не понимает, что делать – просто смотрит на мяч. Значит, надежда на меня.

Терпеть не могу брать на себя ответственность. Не переношу, когда на меня делают ставки. Но проигрывать ненавижу еще больше.

Вся сила сосредоточилась в ногах. Полтора шага назад, прыжок со всех сил – и шершавая поверхность касается ладони.

– Да! – взревел капитан. – Сокращай отрыв, Хель!

Три шага на разбег – и бросок. Резкий, такой, что плечевой сустав издает опасный хруст на грани вывиха.

Разумеется, сила моя не так огромна. Зато контролирую траекторию я куда лучше.

Мяч просвистел над линией и свалил с ног одного из противников. Он просто не сумел вовремя осознать, куда придется удар.

– Два – один в пользу одиннадцатого! Счет сократился на очко!

– Черт возьми, да!

Восклицание капитана было совершенно немудреным, однако боевой дух команды подняло на раз-два. Зато настроение соперников омрачилось – потемневшие глаза и сосредоточенный вид Солейля убеждали в этом как ничто иное.

Два – один. Пустяковый счет. Все еще впереди. Но одиннадцатиклассников наш маленький успех, ничтожная победа, изрядно задел – они наверняка надеялись выиграть всухую. Впору бы злорадствовать, да вот только нужно дойти до двадцати – за это время нас могут втоптать в грязь так, что не оправишься. Поэтому непозволительно расслабляться.

Солейль, может, и выглядит, как ангел, а должность капитана получил наверняка не за красивые глаза. Или, по меньшей мере, не только за них. Неизвестно, что он может сделать ради того, чтобы мы познали вкус поражения…

Еще одно очко – и счет сравняется. Дальше проще – воодушевленные, мы начнем двигаться вперед семимильными шагами, не обращая внимания на возникающие препятствия. Это не домыслы, а факт. Люди склонны отчаиваться, но они также могут и воспрянуть, убедиться в своем триумфе, разрушить любую стену.

Одиннадцатиклассники, с какой стороны ни посмотри, были стеной, широкой, прочной. Их расстановка, физическая форма, манера игры – все говорило о том, что так просто их не сломить. Они, привыкшие побеждать, совершенно не умели проигрывать, и наш успех мог вызвать их ярость, а ярость, как известно, лучший в мире двигатель. Однако мы тоже не так предсказуемы.

Солейль смотрел с любопытством и снисходительностью. Это подняло во мне волну обиды – да кто любит, когда кто-то считает себя настолько выше остальных, что принимает их за умилительных щенков, крутящихся под ногами. Готова голову отдать на отсечение, именно так он нас и воспринимал: как зверят, показавших зубки, еще не способных принести какой-либо вред, лишь так, слегка поцарапать, всего-то до пары капель крови, и был уверен, что сумеет одним пинком разогнать нас и заставить поджать хвосты.