Это показали события мировой и гражданской войн. Но было бы неправильно понимать это в том смысле, что и германцы в пограничном сражении в 1914 г. и мы в сражении на р.Мнюта в 1920 г. ввели сразу слишком много сил и что их надо было вводить последовательно. В первые исходные дни должны вовлекаться все наличные силы. Суть вопроса заключается в том, что одновременно должно быть предусмотрено глубокое эшелонирование ещё новых усилий, чтобы к решающему моменту операции подойти с такими силами и средствами и в такой их группировке, которые обеспечили бы конечное достижение победы. Эшелонировние оперативных усилий в глубину не есть применение их частями; это последовательное нарастание оперативных усилий, рассчитанно е, чтобы ломать сопротивление противника на всю глубину. Чем больше сопротивляется эта глубина, чем больше напряжение этого сопротивления, тем больше должно быть эшелонирование оперативной глубины наступления.

При построении современной глубокой операции необходим расчёт сил и средств не только в линейном измерении по фронту, но и в новом измерении в глубину. Эта проблема глубокого оперативного построения современного наступления ломает ещё одно положение о так назыв. стратегических резервах. До тех пор, пока стратегия решала свою задачу одним одновременным усилием, ей не нужны были резервы. Клаузевиц говорит о бессмысленности идеи стратегического резерва и считает его излишним, бесполезным и даже вредным. Он требует, чтобы «все стратегич еские усилия были сжаты в одном действии и в одном моменте», и пишет: «Мысль нарочно удер жать готовые силы с тем, чтобы употребить их уже после общего решения, нельзя не признать очевидной нелепостью». Шлиффен предвидел эту проблему. Он требовал сильной резервной армии за правым крылом германцев при наступлении на Париж. Однако мотивы его были иными. Он требовал оперативного резерва, чтобы иметь возможность удлинить свой правый фланг, если бы он при развитии наступления оказался недостаточным для охвата. Этот резерв должен был в конечном итоге выйти в одну линию с наступающим фронтом. В современных условиях оператив ные резервы нужны не для удлинения фланга, хотя и это имеет значение в начале войны. Фланг достиг своего предельного распространения по фронту, и резервы нужны сейчас для нарастания оперативных усилий, ломающих сопротивление противника на всю глубину. Сама проблема опера ивных и стратегических резервов перерастает в современных условиях в проблему оперативных эшелонов, за которыми в глубине перспектив эволюции вооружённой борьбы вырисовываются уже силуэты таких же стратегических эшелонов. Это приводит к дальнейшему росту вооружённых сил, тем самым отметая всякие теории о малых профессиональных армиях как консервативные и нелепые. Численный рост армий в эпоху империализма обусловлен, наряду с другими причинами, стремлением линейной стратегии занять возможно больший охватывающий фронт наступления. Численный рост в современную эпоху в той же степени обусловливается глубокой стратегией, которая требует сильных оперативных эшелонов в глубине и глубокого построения наступления.

С выходом книги Иссерсона теория глубокой операции получила своё надёжное научное обоснов ание, без чего не может быть разумной практики. Исходя из этого, в марте 1933 г. в РККА была раз работана организационно-штатная структура танковых частей и соединений. В Красной Армии поя вились: первые мехкорпуса, состоящие из мехбригад, танковые бригады РГК, мехполки в кавкорпу сах и танковые батальоны в стрелковых дивизиях. Это изменило боевой порядок РККА. Глубина боевого порядка дивизии в обороне достигала 10 км, ширина фронта – от 6 до 12 км. Тухачевский в статье, посвящённой новому Полевому уставу РККА (ПУ-34), критиковал тех, кто утверждал, что «танки имеют значение лишь как средство НПП». Он отмечал, что «средства наступательные или средства подавления, к которым относятся танки, авиация, химия, требуют большого искусства в организации их взаимодействия». Он призывал, чтобы отрабатывалось войсками «кропотливо е, тщательное взаимодействие между пехотой, танками и артиллерией». Он указывал, что задача танков ДД – прорваться в тыл главных сил обороны, разгромить резервы и штабы, уничтожить основную группировку артиллерии и отрезать главным силам противника пути отхода. Зарождаю щаяся новая теория не сразу освободилась от груза старых взглядов. Наряду со смелыми научно-обоснованными выводами высказывались устаревшие, для того времени ошибочные положения. Так, например, начальник Управления боевой подготовки А.И. Седякин в работе «Временная инструкция по глубокому бою» пытался свести наступление к одному виду действия прорыву. Для того чтобы добиться одновременного взлома всей глубины тактической обороны противника, М. Н. Тухачевский настойчиво предлагал ещё до момента атаки пехоты осуществить последовательный, разновремнный ввод в бой различных танковых групп: сначала (ДД), затем группу (ДПП) и группы (НПП). При этом он утверждал, что «одной из главнейших задач при организации глубокого наступ ательного боя является обеспечение всеми средствами наступления танков ДД и ДПП, обеспечени е ими подавления возложенных на них объектов». И далее: «Артиллерия, авиация…в период пред шествующий пехотной атаке, используются полностью для помощи и обеспечения танков». Ошибочные высказывания были и у К. Е. Ворошилова. Он, например, заявлял, что понимает «глубо кий бой как одну из разновидностей боя и только», годную для позиционной войны, где надо буд ет часто прорывать фронт обороны противника. Однако в ходе широкого поиска, опытных маневр ов были найдены наиболее оптимальные положения, которые послужили основой для развития советской военной науки. На расширенном Военном совете при НКО в декабре 1934 г. было опре делено, что тактика глубокого боя является не видом, а новой формой, новым способом ведения различных видов боевых действий. В заключительной речи К.Е. Ворошилова, отказавшись от преж них взглядов, признал, что «глубоким боем называется всякий бой… (современный) бой не может быть иным, только глубоким… И вопрос не в том, как понимать глубокий бой, а вопрос в том, как вести этот глубокий бой во всех его разнообразиях,во всех его множественных проявлениях… В этом главная задача, и научиться этому труднее, чем вести схоластические споры.» Основываясь на решениях Военного совета при НКО, учтя замечания округов и проведя практическую проверку ряда положений в войсках, Штаб РККА окончательно отработал Инструкцию по глубокому бою, ко торая была утверждена Наркомом обороны СССР 9 марта 1935 г. Ведущую роль в проверке теорет ических положений тактики глубокого боя на учениях и маневрах, в обосновании обобщающих выводов этой теории сыграли многие видные военачальники.

Завершением разработки теории глубокого боя и операции является выход в 1936 г. нового Полев ого устава (ПУ-36), в котором нашли отражение основные положения по всем видам боевых действий. В это же время был подготовлен первый проект оперативного наставления.       Глубоко проана лизировав требования стратегии, перспективы перевооружения РККА, опыт первой мировой войн ы по прорыву сильно подготовленной обороны, а также учтя маневренный характер и глубокие рейды конницы в гражданской войне, советская военная наука находилась на правильном пути, уделяя большое внимание разработке теории глубокой операции и тактики глубокого боя. Она вооружала армию длительной перспективой.

В основе разработки этой теории лежало развитие новых мощных средств борьбы – артиллерии, танков, авиации и воздушно-десантных войск, способных не только подавлять и прорывать всю тактическую глубину обороны противника, воздействовать на его ближайшие резервы, но и раз вивать тактический успех в оперативный с помощью быстроходных мотомеханизированных и кава лерийских соединений во взаимодействии с авиацией, а также не допустить к участкам прорыва оперативных резервов противника из глубины.