…Позади промчавшиеся, слившиеся в какой-то один непрерывный поток дни, ночи, неотделимые друг от друга мгновения, минуты, часы подготовки старта «Востока». Вот и старт. Гагаринское, только его: «Поехали!..» Тревожные 108 минут ожидания. Тонны нервной энергии, сгоревшие вместе с десятками тонн топлива. А затем — радостные сообщения о приземлении. И мы в самолете.

— Ну и молодец же Юрий! — Сергей Павлович, до этого смеявшийся до слез по поводу какой-то фразы Мстислава Всеволодовича (речь идет об академике Келдыше. — М. Р.), вытирая платком глаза, выпрямился в своем кресле. — Вот на днях подхожу я к нему — он спокойный, веселый, улыбается. Сияет как солнышко. «Что ты улыбаешься?» — спрашиваю. «Не знаю, Сергей Павлович, наверное, человек такой несерьезный!» Я подумал, да… побольше бы нашей Земле таких «несерьезных»… А вот сегодня утром, когда он с Титовым одевался в свои доспехи, я спрашиваю Юрия: «Как настроение?» А он отвечает: «Отличное! А как у вас?» На меня внимательно посмотрел и… улыбаться перестал. Наверное, хорош вид у меня был. И говорит: «Сергей Павлович, да вы не беспокойтесь, все будет хорошо». Самому час до полета, а он меня успокаивает…

Сергей Павлович замолчал и, задумавшись, откинулся на спинку кресла. Закрыл обеими руками глаза, потер виски…

— А знаете, товарищи, ведь этот полет, слушайте, откроет новые, невиданные перспективы в науке. Вот полетят наши «Востоки», а ведь потом… потом надо думать о создании на орбите постоянной обитаемой станции. Мне кажется, что в этом деле нельзя идти в одиночку. Нужно международное сотрудничество ученых. Исследования, освоение космоса — это дело всех землян!

Наталья Сергеевна Королева, доктор медицинских наук, лауреат Государственной премии, дочь Сергея Павловича:

— Что я могу сказать об отце? О нем сказано и написано много. Доброго и откровенно негативного, если не сказать злого. Наверное, это и понятно. Он был человеком крутым, прямым, не терпел угодничества, вранья, болтовни… Так уж сложилось, что я была совсем ребенком, когда отца арестовали. Детское восприятие, если такое и было, не могло ощутить всего трагизма происшедшего. Помню другое: когда отец вернулся, бабушка Мария Николаевна вскрикнула: «Наташа, смотри, кто приехал!» Я ответила: «Папа». Осознание того, что у меня есть отец, что он любит меня, пришло позже. После войны мы с мамой ездили к отцу в Германию. Пробыли там недолго. Я так и не поняла, что делал отец в Германии, когда вернется, что будет дальше… В 52-м родители разошлись.

Причина? Не стану судить поступки сугубо личные. Сердце и рассудок не всегда находят общий язык, и то, что касается только двоих, не может быть предметом всеобщего обсуждения.

Частые и долгие командировки отца в таинственные места с условным адресом, да и другие причины делали наши встречи весьма редкими. Папа писал мне письма, поздравлял с днем рождения, радовался моим успехам в учебе, изредка мы встречались у бабушки.

Приезжал он усталый, раздевался, входил в комнату и садился за стол. Поправлял руками волосы, тер виски и с улыбкой спрашивал: «Ну, рассказывайте: какие новости, какие дела, какие успехи?» Бабушка торопливо отвечала: «Какие у нас дела, Сереженька. Дела — у тебя, вот ты и рассказывай». Отец громко смеялся: «Как же вы без новостей живете!» В его глазах блестел огонек озорства. «Сократ говорил, — продолжал он, — что юношам подобает учиться, взрослым — упражняться в добрых делах, старикам — отстраняться от великих дел как гражданских, так и военных и жить по своему усмотрению без каких-либо определенных обязанностей».

Бабушка качала головой: «Мы серьезно, Сереженька, нас очень интересуют твои дела, твоя работа, после которой ты приходишь таким усталым…»

Отец не рассказывал о своей работе. От мамы и его друзей я слышала, что он способный инженер, увлечен авиацией, имеет тягу к конструированию, что он упорен и настойчив. Знание его настоящей работы пришло потом, когда на его груди появились Золотые звезды Героя Соцтруда и лауреатские медали. Но и тогда он весьма скупо рассказывал обо всем этом.

«Этом»… Оно стало смыслом всей его жизни, непростой, полной разочарований, терзаний, несогласия с происходящим вокруг него. Все это станет понятным много позже, как и часто произносимая им фраза: «Самая великая вещь на свете — это владеть собой». Он владел.

Каждое поколение по-своему богато талантливыми людьми. Многие, проявив себя, приобретают определенную известность, даже популярность. И только единицам удается оставить в истории человечества яркий, неизгладимый след. Сергей Павлович Королев, мой отец, смог на практике осуществить вековую мечту человечества: преодолев земное притяжение, вывести космический корабль с человеком на борту в просторы космоса. Первый спутник, первые старты ракет к Луне были этапами на пути к этому великому.

Увы, время порой меняет свои оценки тех или иных событий. Точнее — не время, а люди. Не секрет, что появляются сейчас такие, которые пытаются умалить его достоинства и заслуги как главного конструктора ракетно-космических систем.

Королев, говорят они, запустил всего лишь восемь кораблей, на которых слетали одиннадцать космонавтов со сроком пребывания на орбите не более пяти дней, в то время как теперь в год запускают по пять-шесть экспедиций, а продолжительность полетов возросла в сотни раз…

Да, это так. Наши сегодняшние достижения бесспорны, но, будем справедливы, дорогу к ним прокладывал Королев, и каждый запуск тех первых лет был новой ступенькой трудной и бесконечной лестницы в неведомое… И заделы он оставил немалые, и программы составил и обосновал, и соратников своих зарядил на новые свершения…

Пришедший на смену «Востокам» и «Восходам» новый корабль «Союз» задуман Королевым, еще при его жизни началось изготовление первых образцов этого корабля. Орбитальные базы-станции долговременного действия — тоже его идея. Макет первой станции был сделан в 1965 году…

«Королев шел на риск!.. Ему все можно!.. Он нарушал… Без подготовки проводил рискованные эксперименты.» — вот самые распространенные обвинения невежд.

Я не инженер, мне трудно судить о делах и проблемах технических. Но те, кто работал с Королевым многие годы, кто знал его не понаслышке, убеждены и сегодня в том, что они шли на разумный риск, основанный на точных расчетах, обеспечивающих успех. К тому же во всяком новом деле есть определенная доля риска, без него не обойтись! Без риска нет движения вперед, тем более в космонавтике.

Было ли ему все можно? Кто знал главного конструктора, не согласятся с этим. Королева отличала высокая дисциплинированность, организованность, требовательность прежде всего к себе и подчиненным. И, быть может, дочери не следовало бы столь восхищенно говорить об отце, но встречи и беседы с людьми, работавшими с Королевым в течение продолжительного времени, близкими ему по духу и устремлениям, позволяют мне сказать, что высокие человеческие качества, организаторские способности, талант и работоспособность, умение видеть завтрашний день и приближать его конкретными делами заслужили уважение многих и многих.

И еще о риске. К каждому пилотируемому старту главный конструктор подходил с величайшей осторожностью. Это могут подтвердить и сами космонавты. Им он откровенно, без уверток и прикрас говорил: «Усвойте главное. Космические полеты на сегодня и в ближайшем будущем — не увеселительная прогулка ради почета, почестей и славы, а сложнейшая и довольно опасная работа. На каждом шагу могут подстерегать серьезнейшие трудности и неприятности. До вас этим путем еще никто не ходил, вы — первооткрыватели. Мы идем по целине. Новый самолет, прежде чем выйдет на линии Аэрофлота, должен совершить многие сотни взлетов и посадок, налетать определенный объем часов. Корабль тоже проходит испытания. Но не в натурных условиях космоса, сурового и неприступного, а на стендах. Это должен уяснить каждый. Но пугаться не следует, надо уметь преодолевать трудности. Для этого необходимы постоянно растущие знания, пытливый ум и твердая воля… Кто рассчитывает на легкие триумфальные победы, славу, глубоко ошибается. Любоваться собой нам не пристало. Кто мыслит иначе, советую таким отказаться, не тратить попусту время и не занимать место других».