— Эти, в металлических шлемах, они что — контролируют остальных, руководят ими? — спросил Сигрод.

— По крайней мере, они отдают приказы и управляют всеми установками, я в этом совершенно уверен. Пришельцы привели с собой одного такого колдера, они воспользовались им, чтобы пройти через Врата.

— Но они не смогли с его помощью попасть в крепость, — сказала Джелит.

— Иначе, они сейчас не толпились бы у стен.

— Быть может, его убили во время нападения на лагерь? — высказала предположение Лойз.

— Значит, ты считаешь, что смог бы воздействовать на волю того колдера, с которым уже однажды сражался? — спросила Джелит.

— Мы вдвоем смогли бы, — поправил ее Саймон.

— Значит, открыть ворота этим демонам, — сказал Сигрод. — Но ведь если даже они и проникнут внутрь, то все равно орешек для нас останется не расколотым, а они ведь той же породы, что и колдеры, не так ли? Так не получится ли, что мы сменим одних колдеров на других?

— Вот для этого нам и нужен флот. И поэтому будем надеяться, что Инглину удастся привести нам помощь. Подождем.

Саймон привык к такому ожиданию: ведь жизнь каждого военного полна вечного «поспешай не торопясь». Он перевернулся на спину, глядя в темное ночное небо.

— Я покараулю первым, лорд, — сказал Сигрод, спускаясь по склону. Саймон пробормотал слова благодарности и продолжал обдумывать свой план.

Больше всего ему не нравилось то, что многое в плане зависело от случая — как и большая часть того, что произошло с ним после выезда из Южного Форта. Можно ли причинить кому-то вред, если сильно пожелаешь? Мысли его потекли в другом направлении. Правдивы ли были старинные волшебные сказки его родного мира, в которых рассказывалось, что обратить зло против своего заклятого врага не труднее, чем выпустить стрелу?

Он почувствовал, как прохладная рука коснулась его горячего лба, нежно погладила мокрые от пота пряди волос, прилипшие ко лбу.

— Саймон… — Она всегда произносила его имя так, словно в нем была музыка. — Саймон, только это… больше ничего.

Он поймал рукой прохладные пальцы, прижал к пересохшему рту. Им теперь не нужны были слова. Любовь их всегда была нелегкой. Но теперь Саймон считал, что от этого она становилась только сильнее. А теперь рухнул и последний барьер, разделявший их. Он понял, что временами ей просто необходимо уйти в себя, отгородиться от всех молчанием, и что от этого он ничуть не становиться ей менее дорог. Значит, это было частью ее, и Саймон был готов принять все как есть. Ведь не бывает так, чтобы один человек занимал абсолютно все мысли и чувства другого. И в нем есть что-то, что будет навсегда закрыто от нее. Но принимать безо всяких вопросов и сомнений все, что она может дать, и возвращать ей свое чувство, без вопросов и ревности — вот это и был их настоящий и прочный союз.

— Отдохни.

Ее рука снова легла ему на лоб. Саймон знал, что она вторит его мыслям слово в слово. Глаза его закрылись, и он уснул.

Утром перед ними была все та же твердыня колдеров, столь же недоступная, что и Айль. С высоты им было видно только, что привидения из другого мира по-прежнему стоят у стен крепости.

— Они не воспользовались своим огненным лучом, — сказал Сигрод.

— Вероятно, не осмеливаются в такой близости от собственных стен, — возразил Саймон.

— Или же он иссяк…

— На это мы не можем рассчитывать.

— Они потеряли слишком много одержимых. Возможно, поэтому они не пытаются отбить атаку. Интересно, сколько эти еще будут выжидать?

Саймон пожал плечами. Очень может быть, что колдеры в состоянии долгое время находиться без пищи и воды, неделями стоять у вражеских стен…

— Саймон? — Лицо Джелит было обращено к нему, когда он оглянулся.

— Сообщение, Саймон. Наши приближаются!

Он бросил взгляд на море, но там не было парусов. Джелит стояла лицом к южному берегу моря, высоко подняв голову. Лойз смотрела на нее, как на олицетворение надежды.

— Сигрод!

— Да, лорд?

— Отправляйтесь к югу, чтобы встретить тех, кто идет. Пусть они обойдут кругом и присоединятся к нам, только пусть подойдут сзади, вот так… — Саймон пояснил свою мысль жестом.

— Слушаюсь.

Салкар исчез за скалой.

Лойз вцепилась в рукав кольчуги Джелит.

— Корис? — Она едва выдохнула это имя.

— Этого я не могу сказать наверняка, сестренка. Топор Кориса еще не раз поднимется, чтобы защитить тебя. Но будет ли это именно здесь — не могу сказать.

И снова ожидание. Они выпили немного воды, поделили между собой горсточку сухого порошка, который был все же пищей, а тем временем день разгорался. Солнце было закрыто облаками. Саймон не покидал наблюдательного поста, но внизу все оставалось по-прежнему: крепость молчала, осаждающие терпеливо ждали.

Сигрод появился только к полудню, ведя с собой группу воинов. Главным образом, это были салкары, но среди них виднелись крылатые шлемы сокольничьих, и еще несколько человек со смуглой кожей, сразу же подбежавших к Саймону. Это были его пограничники.

— Лорд! — Ингвальд отсалютовал ему саблей. — На этой местности нам будет удобно драться.

— Будем надеяться, — сказал Саймон.

Они провели военный совет: четверо капитанов салкаров, старшие офицеры их команд, командиры отрядов пограничников и сокольничьих, которые чувствовали себя среди этих скал, словно в родных горах. И Саймон изложил им тот единственный план, который, как он считал, может открыть перед ними ворота твердыни Колдера.

— И это можно сделать? — спросил капитан Стимкр, но в его голосе не было сомнений. Салкар слишком много знал о могуществе волшебниц Эсткарпа. Только фальконеры держались настороже, не слишком доверяя волшебству. Они считали, что власть женщин не может привести ни к чему хорошему, так как в крови у них было непреодолимое брезгливое отношение к слабому полу.

— Мы можем попытаться, — сказал Саймон и посмотрел на Джелит, которая ответила ему едва заметным кивком.

Из-за спин воинов появилась еще одна фигура в стальной кольчуге и шлеме, как все остальные. Но поверх кольчуги был накинут серый плащ, на котором переливался и сиял волшебный камень — знак волшебницы Эсткарпа.

Она вышла вперед и пытливо оглядела Саймона и Джелит.

— Вы считаете, что сможете это сделать? — сомнение прозвучало в ее тоне.

— Мы можем это сделать! — голос Джелит зазвенел. — Мы сделали намного больше за последние дни, сестра!

Волшебница нахмурилась. Было видно, что ей пришлось не по душе сообщение Джелит. Но она была готова ждать и увидеть, как они потерпят неудачу, подумалось Саймону. Такое отношение вызвало у него в душе такой же протест и возмущение, которое слышалось и в тоне Джелит. Может быть, именно это возмущение даст им новые силы при этой попытке.

Он вызвал в своем воображении картину той комнаты в крепости, в которой разговаривал с двумя колдерами… Потом сосредоточился только на колдере в металлическом шлеме. И воля его стала могучей, неодолимой. Он собрал ее в кулак, нацелив туда, куда хотел! И сразу же убедился, что страх его был напрасен. Колдер в шлеме был жив. Жив, но от него уже осталась только пустая оболочка, ибо разум покинул его тело. Но и пустую оболочку можно использовать в планах Саймона! Воля Саймона влилась в тело колдера, и сразу же Саймон ощутил, что возможности его становятся все больше, что воля его крепнет, силы растут — это пришла на помощь Джелит.

Саймон больше не замечал ни скал, ни людей, столпившихся вокруг него, ни презрительного лица волшебницы, ни даже Джелит. Сейчас для него существовало только одно: войти вместе с Джелит в тело колдера, превратить его в послушное орудие — сделать его таким же «одержимым», как те многие десятки пленных, которых колдеры захватили в набегах на Горм и Карс, на корабли салкаров.

Где-то в глубине крепости колдер уже задвигался, повинуясь мысленным приказам Саймона. Отвори ворота… Впусти в крепость осаждающих… И это было очень просто — колдер больше не был колдером, он был одержимым и он повиновался.