После этого случая генерал стал часто заходить в машинный зал. Вера несколько раз за день перехватывала его взгляд, что приводило ее в смущение. Первый раз в ее жизни проблемы программирования стали занимать ее меньше, чем стремление понять эти взгляды.

Несмотря на то, что в любовных делах Вера Белова не особенно разбиралась – опыта было совсем мало, она каким-то женским умом понимала, что это ради нее генерал Камаль приходит к ним. Это ее одновременно радовало – какой женщины неприятно, когда ей любуются, и пугало. Перед поездкой в Египет ей объяснили о невозможности контактов с иностранцами, без разрешения руководителя их группы или куратора от посольства. А тут она, советская комсомолка, внезапно стала думать о Шарифе как об интересном мужчине, несмотря на то что он был иностранец.

Женщин в бригаде с завода САМ было всего две, Вера и Марина – специалист по запоминающим устройствам. Марина была лет на десять старше Веры, замужем и мамой первоклассника. Жили они в одной комнате, поэтому сдружились. Марина стала первой, с кем Вера поделилась своими вопросами, связанными с визитами к ним генерала. Стоит ли ей отвечать на его взгляды или пойти к руководителю группы и доложить ему о поведении генерала. Услышав это, Марина рассмеялась и посоветовал своей подруге не обращать внимания на немолодого араба, который раздевает взглядом каждую молоденькую хорошенькую девушку.

В принципы все, что Вера знала о Шарифе, сводилось к тому, что именно по его инициативе Египтом была приобретена у Советского Союза большая партия какого- то оружия и ЭВМ Урал. Еще она точно знала, что он примерно в два раза старше ее, далеко не последний человек в Египте и, наверное, у него была жена и хорошо, если одна – он же мусульманин, а также куча детей.

Послушав свою старшую подругу, Вера попыталась не обращать на генерала внимания. Видимо, у нее это получилось. Как- то раз, вернувшись с работы, подруги зашли в свою комнату и остановились как вкопанные. Около кровати Веры стояла огромная ваза, наполненная ярко красными розами. Роз было так много, и они были такими красивыми на длинных прямых стеблях, что могли бы порадовать какую-нибудь звезду кино, а не простую советскую девчонку, которой в лучшем случае на день рождения дарили букет цветов, сорванных на городской клумбе.

Первой молчание нарушила Марина:

– Ну, теперь иди к руководителю нашей группы и попытайся объяснить, откуда эти цветы. Скажи, что ты не давала никому не малейшего намека и сама в шоке от этого подарка. Не то, как бы тебе подруга, завтра не оказаться в Пензе.

Визит к руководителю группы – Анатолию Семеновичу Карпухину, принес еще больше неожиданностей. Увидев входящую в его кабинет расстроенную Белову, он поднялся из-за стола, чего никогда за ним не замечалось, и сделал пару шагов ей навстречу. Тут Вера обратила внимание, что в кабинете на диване у окна сидит одетый, несмотря на жару в костюм, еще один человек, который, как ей показалась, с интересом смотрел не нее.

Разговор с руководителем получился не долгий, но содержательный, что снова напомнило Вере о непредсказуемости жизни. Ее руководитель вместе с представителем Советского посольства – так отрекомендовался мужчина в костюме, настоятельно советовал Вере Ивановне Беловой быть повнимательней к генералу Шарифу Камалю, и когда он завтра пригласит ее поужинать, поблагодарить его за цветы, не вздумать отказаться и вести себя естественно, как полагается советской гражданке и комсомолке.

Наверное, на лице Веры было написано много вопросов, поэтому представитель посольства пояснил, с ней ничего страшного не случится, это хоть и светская, но арабская страна, они будут всегда на людях, вдвоем не останутся. Ресторан находится в центре города на берегу Нила. Удивление свое рестораном и едой особенно не высказывать. Смеяться над шутками не очень громко, но обязательно. Одеться в свои лучшие наряды, но не вызывающе. У генерала Камаля хороший вкус. Он долго жил и учился в Лондоне и не обидит такую приятную девушку, к тому же русскую. Общаться им придется на английском языке, русский он, к сожалению, не знает.

Мнение Веры, хочет ли она идти в ресторан с незнакомым египтянином, никто не спрашивал. Да и она сама как комсомолка понимала – надо значит надо. Перед командировкой в Объединенную Арабскую Республику или, как все говорили, Египет ей рассказали, как важны для Советского Союза хорошие отношения с самой крупной арабской страной, через территорию которой проходит Суэцкий канал и самый короткий путь из Азии в Европу.

Но все равно в душе у нее царил какой-то непорядок. С одной стороны, что не говори, а внимание, оказанное ей генералом приятно, с другой стороны может она и не хочет идти в этот ресторан. Если учесть, что в ресторане она до этого была только один раз в жизни, да и то со своей матерью, можно понять эти волнения.

Придя в свою комнату и еще раз, поглядев на букет, который теперь принадлежал ей на законных основаниях, она рассказала о разговоре в кабинете руководителя Марине и поделилась с ней своими сомнениями по поводу ресторана. Ее подруга в число постоянных ресторанных посетителей тоже не входила, но имела жизненный опыт больше, чем у Веры.

Весь вечер и половину ночи прошел в подготовке наряда для похода в ресторан и разговорах, как себя в нем вести. Причем выбирать было особенно нечего. У Веры с собой была пара красивых платьев, недавно пошитых у знакомой портнихи, в которых по масштабам Пензы не стыдно было пойти в любой ресторан или театр. Но букет, продолжающий стоять у кровати, говорил о других масштабах. Одно красивое платье, сшитое по последней Парижской моде – во всяком случае, так утверждали в ателье на окраине города, специально для поездки в Египет было у Марины, но для Веры оно было велико. Ушивать его было некогда и нечем, нитки под цвет ткани отсутствовали.

В конце концов, остановились на платье нежно голубого цвета, которое, как утверждала Марина, очень шло к глазам Веры. В виде аксессуара был выбран светлый легкий шарфик и маленькая светлая сумочка, которую Марина купила уже в Египте. Беловой были даны самые строгие указания, как вести себя с генералом, что нельзя делать ни в коем случае.

–Ты у нас будешь вся светленькая и пушистая, больше опускай глазки и красней. Пусть этот араб поймет, что ты ему в дочери годишься, и будет относиться соответственно.

Вера послушно кивала головой и поддакивала, хотя в глубине души и не очень хотела, чтобы генерал смотрел на нее только как на девочку. Заснуть она не могла почти до рассвета, а когда проснулась, внезапно поняла, что не выяснила в кабинете руководителя главное – платье одевать на работу или переодеться в него после работы. Марина, всплеснув руками, как можно упустить такой вопрос, подумав, предложила надеть платье сразу на работу, там все равно под белым халатом не видно.

Весь рабочий день прошел для Веры на сплошных нервах, работа не клеилась, генерал не появлялся. Только в самом конце рабочего дня Белову позвали к руководству, куда она и пошла в своем белом рабочем халате. Тут в кабинете у Карпухина она и встретила генерала, которого не сразу узнала в светлом гражданском костюме и белоснежной до синевы рубашке с расстегнутым воротом. Без формы Шариф оказался элегантным мужчиной, худощавый, выше среднего роста, с черными глазами и волосами. Он показался Вере похожим на индийских актеров, которых она видела в кино в Союзе.

Только тут Вера поняла, что предстала перед генералом в рабочем халате и черных кожаных, тоже рабочих тапочках, в которых так удобно сидеть перед пультом ЭВМ, и окончательно смутилась.

Недолгое молчание прервал Шариф. С улыбкой глядя на Веру, он на английском языке сообщил, что уговорил руководство отпустить ее с ним на вечер. И если она согласна, приглашает ее в ресторан на ужин, после ужина он в целости и сохранности доставит Веру до места, где живут советские специалисты.