БАРМЕН: Чего ты врёшь? У вас дома как раз такое какао и стоит в холодильнике, в консервной банке. Нужно только воду вскипятить и в чашку налить, да в воде пару ложек какао растворить. Или можно взять какао порошок, залить горячим молоком и сахара добавить. Так ещё вкуснее получится.
СОНЯ: Вам нужно на ютубе кулинарную передачу вести. Будете всем рассказывать, как вкусно готовить. А я не люблю готовить. Я люблю, чтобы мне кто-то еду готовил.
БАРМЕН: И какао заваривал?
СОНЯ: И чай. Вот мама всегда по вечерам заваривает папе большую чашку чая. С каким-то чабрецом. Он у нас очень чабрец любит. И ест его, и пьёт. Словом, фанат чабреца. А по утрам он маме кофе варит. Специально в зёрнах покупает, сам мелет и в специальной штуке с ручкой каждое утро заваривает. Сыпет туда чего-то, специй каких-то. И в блюдечко мёд наливает. Мама с сахаром кофе не пьёт. Ей мёд подавай. А мне даже чашку какао заварить не хочет. Говорит: «Возьми и сделай себе сама, ты же не маленькая!». Я ей говорю: «Ты же тоже не маленькая. Можешь и сама себе кофе заварить, а тебе папа его варит». «Так это проявление любви», – отвечает мне она. Нормально, да? У них, значит, проявление любви, а я так, просто сбоку постоять могу. Чего на меня усилия свои тратить?
БАРМЕН: И ты на них обиделась?
СОНЯ: Нет! Где моё какао? Давайте одну чашку, и я отсюда пойду. Вон в ту дверь пойду. Пусть потом помучаются, вспомнят, что у них дочка была, и не самая плохая. А теперь нет – плачьте, хоть обрыдайтесь! (бежит в дверь, которая ведет в смерть)
БАРМЕН (останавливает её, схватив за плечи): Ты их за какао наказать хочешь?
СОНЯ: Нет! За всё на свете! Они меня к Машке на ночёвку не пустили! Кроссы не те купили! Они целуются прям взасос, а мне говорят, что с мальчиками встречаться рано. И пыхтят по ночам. Совсем уже! Ненавижу их! Зачем они детей рожают, а потом?… Если я им не нужна, чего мне торчать с ними рядом?! Вон, даже Пашка убежал, бросил меня в подвале. А я думала, что нравлюсь ему. Что целоваться полезет, а он взял куртку, скрутил и придавил меня к стене за шею! Я даже испугаться не успела – сразу сюда попала.
БАРМЕН: Пашка засранец, конечно!
СОНЯ: Ещё какой! Далеко он убежал? Может, вернулся уже? И мне пора в себя приходить!
БАРМЕН: Нет, Сонечка, не вернулся.
СОНЯ (срывается с места): Вот пусть им всем хуже будет! (бежит к двери, за которой смерть)
БАРМЕН: А день рождения у тебя когда?
СОНЯ (остановившись у самой двери): В марте. А что?
БАРМЕН: Так это же совсем скоро! Ты уже придумала, как отмечать будешь?
СОНЯ: Папа обещал, что мы в боулинг пойдём. И ребят с класса пригласить можно будет.
БАРМЕН: А ты любишь боулинг?
СОНЯ: Очень! Я лучше всех кегли сбиваю! Лучше меня только у папы получается, но он обещал в мой день рождения не играть, чтоб меня не расстраивать.
БАРМЕН: Надо же! А в прошлом году твой день рождения праздновали?
СОНЯ: Да! Мы за город ездили, на лошадях кататься. А потом я с подружками ходила в развлекательный центр, и мы там ели вкусненную пиццу!
БАРМЕН: А Пашка был с вами?
СОНЯ: Нет, конечно! Там же были одни девочки!
БАРМЕН: Понятно. И такие праздники у тебя только раз в год бывают?
СОНЯ: Такие, чтоб с подарками, да. Но мы и просто так в боулинг ходим. И в кино. И на карусели. Только на лошадях больше не катались, но я больше на роликах кататься люблю. У меня мама классно катается. Она меня научила разворачиваться. А когда я упала, несла меня домой на руках, потому что я колено разбила и идти не могла.
БАРМЕН: Странное дело.
СОНЯ: Что здесь странного?
БАРМЕН: Ты же говоришь, что родители тебя не любят и ты им не нужна, а они тебя зачем-то на руках носят и праздники устраивают. Или тебе нужно колено разбить, чтоб тебя на руки взяли?
СОНЯ: Да нет. Папа меня иногда носит на руках. А еще я к нему на спину запрыгиваю. Мы так балуемся. Знаете, мы с ним здорово гримасничаем! Мама называет нас "две обезьяны". Но это она так шутит.
БАРМЕН: Веселые у тебя родители.
СОНЯ: Да они вообще нормальные такие. Не то, что у Пашки. Его мама куда-то в другую страну на заработки уехала и не вернулась. То ли убили ее, то ли другую семью себе завела. Пашкин папка на трех работах работает, но все равно мало получает. Это как-то странно, правда?
БАРМЕН: Что странно?
СОНЯ: Когда человек много работает, а денег все равно мало. Я так не хочу. Мне нужно такую профессию найти, чтоб мало работать и много зарабатывать. Так бывает?
БАРМЕН: Бывает.
СОНЯ: Вот и мне так надо.
БАРМЕН: А зачем?
СОНЯ: Чтоб на жизнь время оставалось! Чтоб с друзьями встречаться, в кино чаще ходить, чтоб другу новый телефон купить, если он свой разбил и позвонить тебе не может. И Скорую вызвать, когда ты в подвале на полу лежишь.
ГОЛОС ЗА СЦЕНОЙ: Соня! Соня!
БАРМЕН: Кажется, это Пашка вернулся. С кем-то из взрослых.
СОНЯ: Тогда мне пора! Спасибо за какао! (убегает)
БАРМЕН: На здоровье!
Эпизод 3.
ФРЕДЕРИКА.
Прямо из дверей Бармену практически в руки падает женщина с неестественно скрюченным телом. Ей тяжело идти и слова даются с трудом.
БАРМЕН: Как же тебя скрутило!
Пытается усадить Фриду на стул. Получается не с первого раза.
ФРИДА: Почему я здесь?
БАРМЕН: Почему ты здесь? Дай гляну. Тонула. Вода холодная. Когда вытаскивали из воды, ударилась головой. Может, откачают.
ФРИДА: Я не умерла?
БАРМЕН: Пока нет. Как и два года назад в аварии.
ФРИДА: Это я в курсе. Лучше б умерла. А ты кто такой всезнающий? Бог, что ли?
БАРМЕН: Заместитель. Ты здесь временно, пока мозг ещё работает.
ФРИДА: Я себе всё иначе представляла. Думала: раз – и всё. Лёгкие жгло страшно, а теперь ещё ты тут волынку тянешь.
БАРМЕН: Налить тебе чего-нибудь? Согревающего? Вода же холодная была.
ФРИДА: А здесь ещё и наливают? Мне на выход нужно. Где здесь выход?
БАРМЕН: Дверь слева – жизнь. Справа – смерть.
Фредерика встает со стула и яростно ковыляет к правой двери.
БАРМЕН: Вот так сразу? А подумать? А горячего шоколада выпить?
ФРЕДЕРИКА (останавливается и удивленно смотрит на бармена): Шоколада?
БАРМЕН: Да ничего удивительного. Я много чего про своих посетителей знаю.
ФРИДА: Ты же всего лишь заместитель.
БАРМЕН: У меня тоже свои каналы информации есть.
ФРИДА: И что ты про меня знаешь?
БАРМЕН: Имя у тебя красивое – Фредерика.
ФРИДА: Да, папа у меня оригинал, выбрал имечко. Спасибо ему.
БАРМЕН: В детстве и юности тебя звали Фреда, Фредди, кто-то просто Фри. Потом на работе – Фредерика Александровна. А сейчас ты всем говоришь, что тебя зовут Фрида.
ФРИДА: Да, ты прав. Была такая художница – Фрида Кало. Она тоже попала в аварию, получила множественные переломы позвоночника, ключицы, рёбер, таза, костей ног.
БАРМЕН: Почти как ты.
ФРИДА: Да, только я рисовать не умею. Мне в таком виде на земле топтаться незачем. Пойду я? (идёт к двери, потом останавливается, оборачивается) А что ты ещё обо мне знаешь?
БАРМЕН: Да так, общие сведения. До аварии ты была успешной красавицей, при деньгах. Отец бизнесмен, к делу тебя приобщил. Обещал сделать партнером или заместителем, а до этого поручил руководить филиалом большой фирмы. Ты любишь ездить на дорогих автомобилях. До сих пор. В ночных гонках участвовала. Два года назад разбилась. По кусочкам тебя собрали, но ты не рада. Тонула нарочно. Жизни такой не хочешь.
