– Один?

– Почему один? У меня есть должник жизни. Более храброго спутника трудно найти.

Аскул согласно кивнул. Его ладонь сильной птицей вспорхнула вверх:

– Бери всё, что нужно для похода: тебе ни в чём не будет отказа.

Хан вчера узнал, что две его жены беременны. Шаман высказался однозначно – сыновья. Вот она – шапка Кучула! Аскул полнился благодарностью к отважному чужеземцу за его победу в состязаниях и готов был помочь ему всем, чем мог.

– Также можешь взять с собой любого добровольца из числа моих воинов. Насчёт провожатых в горах мы договоримся с ханом Моэ, сейчас же отправлю гонцов.

– Благодарю, великий хан! Позволь покинуть тебя – чтобы собраться в дорогу.

Аскул наклоном головы разрешил.

––

На следующее утро племя Восточных Ветров провожало небольшой конный отряд, уходящий в сторону Охающих Гор. В отряде было три человека: непонятно чему улыбающийся Лестер, Торбор, восседающий на большом и выносливом жеребце, а также Мулкус, вызвавшийся в добровольцы. Решение молодого сотника стало неожиданностью для всех, особенно для хана, который им очень дорожил и не хотел с ним расставаться. Но слово есть слово, и повелитель скрепя сердце отпустил любимчика.

Был и ещё один доброволец – Агас. Но Лестер не захотел подвергать мальчика смертельному риску. Как тот ни просил, дарс был непреклонен.

Отряд уже почти скрылся из виду, но Аскул всё смотрел ему вслед. Сердце хана сжималось от тоски по ушедшей юности – когда груз ответственности перед племенем ещё не лежал на его плечах, и он мог отправиться в подобный поход.

*************** 2 ***************

Десять дней проводники из племени Моэ вели Лестера и его спутников между живописных гор. На одиннадцатый день старший из них объявил:

– Дальше мы не пойдём, дальше смерть. Следующий перевал за тем, что перед нами – перевал Уныния.

– А что там прячется за словом «смерть»? – спросил Лестер.

– Не знаю, но никто оттуда не возвращался, – низкорослый седоватый мужчина указал головой на узкую дорогу, уходящую к перевалу. Его пальцы, развязывая кисет с табаком, дрожали, словно листья на ветру. Бурая лошадь под ним расширяла ноздри и прядала ушами: тревога хозяина передалась и ей.

– А как же проводники колдуна? – Мулкус презрительно оглядел трусоватого горца. – Почему они не побоялись пойти дальше?

– Так его проводники из племени Наэ! У них отродясь мозгов не было. К тому же они жадные без меры. А наёмников он взял с северных склонов. Те за деньги хоть в пекло полезут.

– Значит, они гораздо смелее вас, – молодой степняк сплюнул и, понукнув коня, медленно направился вперёд, давая товарищам возможность его догнать.

– А они могли поехать другой дорогой? – Лестер внимательно посмотрел горцу в глаза.

– Другой дороги нет.

Лестер кивнул и, не попрощавшись, двинулся за Мулкусом. Торбор молча пустился следом.

К вечеру отряд достиг макушки перевала – довольно ровной каменистой площадки с тремя пахучими соснами посередине. Впереди виднелся следующий перевал – тот самый, – укутанный большим светлым облаком, точно одеялом. Солнце щурилось, скрываясь за горами. Быстро подступала ночь, чтобы на несколько часов завоевать окружающий мир.

Разбили лагерь, но разжечь костёр не рискнули: слишком высоко, видно будет издалека. Поужинали вяленым мясом и сухарями, запивая водой, набранной из горного источника. Немного полюбовались луной, украсившей потемневшее небо, и улеглись спать, оставив северянина первым часовым.

Дождавшись, когда Лестер и Мулкус уснут, Торбор напряг слух. Его дыхание стало ровным, а движения – плавными. Он знал, что бесшумно подкрасться к лагерю в ночной тиши невероятно трудно: выдаст или оступившаяся нога, или сопение, или одна из частей тела зацепится за что-то острое…

Первый час прошёл спокойно, но затем с той стороны, откуда они поднялись, послышался крик и неизвестно кто заторопился к месту их привала.

– Тревога, – ровным голосом сообщил Торбор, но этого было достаточно, чтобы его спутники проснулись и приготовились к схватке. Сам северянин заслонил вход на площадку, обнажив длинный прямой клинок. Но вскоре он отступил в сторону, пропуская кого-то. Это был Агас, запыхавшийся, с круглыми от страха глазами. Он проскочил вперёд, ведя в поводу судорожно всхрапывающего коня.

– Ого! – вскрикнул Мулкус и опустил лук, заряженный стрелой.

– Там, медведь, большой! – мальчик указывал рукой в темноту. Его грудь вздымалась, как подгоняемые ветром волны.

У входа на площадку послышался шум, который тут же резко прервался. Медведь, Лестер хорошо его видел, остановился, наткнувшись на Торбора. «Уходи. Не стоит…» – подсказало зверю его чутье. Зверь задумался – надо ли рисковать?.. Он был не настолько голоден, чтобы очертя голову броситься на столь грозного противника. Недолго покрутив носом, медведь удалился.

– Всё, сбежал, – сказал Лестер и посмотрел на Агаса: – Ты как здесь оказался?

Мальчик, понурив голову, молча стоял перед взрослыми.

– Ладно, поешь и ложись спать. Поведаешь утром, – взяв поводья из рук Агаса, Лестер отвёл и привязал его коня рядом с тремя остальными. Потом, освободив рот скакуна от удил, надел ему на морду небольшой мешок с овсом. Конь довольно захрумкал.

Вернувшись к месту ночлега, Лестер увидел, что Мулкус уже кормит мальчика, нежно похлопывая его по спине.

– Торбор, когда закончишь своё дежурство, разбуди меня, – распорядился Лестер и, повернувшись к Агасу, произнёс с напускной строгостью: – Доедай и на боковую.

––

Утренний отъезд задержался: всем не терпелось послушать рассказ юного степняка. Оказалось, что Агас, несмотря на отказ Лестера взять его с собой, сразу же решил убежать вслед за отрядом. Пока соплеменники были заняты проводами, он собрал провизию, взял лук со стрелами, боевой нож и недавно выкованный для него меч. Затем сел на коня и двинулся в путь.

Он ехал, чуть приотстав. Ночевал, не приближаясь, чтобы не быть замеченным: знал, что Лестер может видеть в темноте. А вчера, пропустив возвращавшихся назад проводников, вечером расположился на очередной привал. Тут-то к ним с конём и вышел горный медведь. Хорошо, что мальчику не спалось. Хорошо, что медведь источал сильный запах. Хорошо, что Агас успел добежать, не забыв четвероногого товарища, до лагеря друзей. Чудо, что все эти «хорошо» совпали, и мальчик остался жив.

Закончив рассказ, Агас вопросительно посмотрел на Лестера. Тот пожал плечами:

– Ну что же, ты сам выбрал свою судьбу. Не гнать же тебя обратно.

– Буду защищать тебя от зверей, – улыбнулся Торбор.

Мулкус подмигнул неслуху и, присев, завязал шнурок на его кожаном башмаке.

Вскоре отправились вперёд.

––

Спустившись на дно долины, путники обнаружили маленькую речку с кристально чистой водой. Дав коням напиться, осторожно преодолели журчащее препятствие и оказались на давно заброшенной дороге с зарослями кустарника по бокам.

Справа и слева было подозрительно тихо: птицы не пели. В это время года?!

В воздухе запахло угрозой. В руках Лестера и Торбора блеснули мечи, Мулкус привычным движением положил стрелу на уже натянутую тетиву. Агас взялся за рукоять своего меча.

Дальше события развивались быстро. Впереди на дорогу выскочили два дикаря в куртках мехом наружу. Они вскинули луки и выпустили по стреле. Одну из них Лестер отбил клинком, вторая прошла над рыжей головой без промедления пригнувшегося Торбора. Стрела молодого сотника спустя мгновение пробила горло одного из нападавших.

– Мулкус, займись им! – крикнул Лестер, указывая на оставшегося в живых лучника. Сотник рванулся с места, на ходу прилаживая следующую стрелу.

Из кустов, ломая ветки и размахивая топорами, показались ещё дикари. На их смуглых лицах, покрытых густой растительностью, сверкали недобрые глаза. Их было восемь – по четверо с каждой стороны.

– Я левых, ты правых! – гаркнул северянину Лестер и спрыгнул с коня.