– Не любуешься? – очень натурально удивился Натанэль. – А что делаешь?

– Да вам-то какое дело! – с досадой воскликнул паренек. – И девушек тут никаких не было! Никогда!

Он вдруг разом как-то обмяк, сел на черное грязное покрытие крыши, обхватил руками коленки и заплакал, как ребенок, уткнувшись носом в коленки. Было ему лет шестнадцать, не больше.

Натанэль присел рядом, обхватил мальчишку за плечи, встряхнул:

– Эй-эй, ну ты чего? Как тебя зовут?

– Тебе какая разница? Максим… – вытирая ладонями мокрое лицо, ответил мальчишка.

– Ну и чего это тебе в голову взбрело, Максим?

– А что? – Максим поднял глаза на Натанэля, в одно мгновение его взгляд изменился, стал наглым и колючим. Он сбросил с себя руку Натанэля и вскочил.

Тут только Натанэль сообразил оглядеться по сторонам изумрудными глазами. То, что он увидел, повергло его если не в ужас, то, во всяком случае, в некое смятение и растерянность. Как, как он, боевой Ангел, позволил себе настолько расслабиться и не сообразить, что ТАКИЕ дела не делаются без участия рогатых?!

Вся крыша буквально кишела бесами. Они были везде, и возле заборчика, и посреди крыши, но основная толпа собралась вокруг Натанэля и Максима. Бесы внимательно прислушивались к каждому слову их разговора.

Натанэль торопливо усилил маскировку и стал думать как люди – обрывками слов, фраз, расплывчатыми, обрывающимися образами.

"Глупый мальчишка… высоко лететь, костей не соберешь. А ее, значит, тут не было… Как же его отговорить… Хоть бы узнать, что случилось… Нет, ну куда все-таки она пошла? Что-то пить так хочется…"

Эти мысли Натанэль старательно выставлял напоказ, едва ли не кричал их бесам в уши. Сам же в это время лихорадочно соображал, что делать дальше.

Бесы тоже не бездействовали. Они липли к Максиму, шептали, визжали, уговаривали, подталкивали все ближе и ближе к краю крыши. И Натанэль видел, что мальчишка готов сдаться.

– Максим! – закричал он, – Максим! Подойди сюда, я должен тебе кое-что рассказать! Ты должен это знать! Я специально пришел сюда, чтобы сказать тебе это! Узнаешь – и делай что хочешь!

Сработало. Хорошо, что люди так любопытны. Максим остановился, повернулся к Натанэлю и крикнул:

– Говори!

– Ага! Буду я орать через всю крышу! Сюда иди!

Мальчишка неохотно, с трудом перебирая ногами, поплелся обратно. На нем висело штук пять бесов. Натанэль уже понимал, что битва за мальчишку предстоит нешуточная, и был готов в любой момент сбросить маскировку.

– Говори, – повторил Максим, остановившись перед Натанэлем.

– Нет. Сначала ты. Потом я. Без вариантов.

– Да как хочешь, – равнодушно пожал плечами парнишка. Его воля была уже почти вся съедена бесами. – Чего тебе говорить?

– Почему ты решил спрыгнуть с крыши? И не ври.

– А чего мне врать… Жить мне незачем. Мама умерла. Папка в запое уже месяц. И Лида… Лида меня не любит… Да никто меня не любит. Я никому не нужен. Вот и все. Мало?

Натанэль внимательно выслушал. Помолчал. Потом похлопал ладонью по крыше рядом с собой – садись, мол. Максим безвольно шлепнулся рядом.

– А теперь послушай меня. Только давай договоримся – сначала ты выслушаешь все, а вопросы, если будут – потом.

Максим молча кивнул головой.

– Отлично. Во-первых, твоя жизнь – это подарок. Жизнь подарил тебе Бог, значит, Ему ты нужен. А бросать подарки под ноги неблагородно и неблагодарно… Молчи! Во-вторых, если ты умрешь, кто позаботится о твоем отце? В-третьих, прыгнув с такой высоты, ты наверняка разобьешься в лепешку. И кто тогда станет молиться за твою маму? Молчи, я сказал! И в-четвертых. По поводу Лиды… Слабака, который валяется в виде раздавленной гусеницы на асфальте, она точно никогда не полюбит.

Максим сидел, глядя на светящиеся окна в соседних домах, на цепочки фонарей, на яркую полную луну… Как красиво, невольно подумалось ему, но он промолчал…

Зато бесы вокруг заволновались, заперешептывались, и, как понял Натанэль, решили звать какую-то подмогу. Но Натанэля это уже не волновало. Он понял, что битвы не избежать, поэтому торопился рассказать мальчишке главное.

– И еще одно, главное. Покончив жизнь самоубийством, ты не умрешь. Да. Не смотри на меня так. Люди не умирают. Никто не умирает. Никогда.

Но, выбросив подарок Бога, свою жизнь, ты сам, добровольно, отворачиваешься от Творца и полностью отдаешь себя в руки дьяволу. Сам!

И целую Вечность, Максим, Вечность! – ты будешь прыгать с этой крыши и разбиваться в лепешку. Вставать, идти на крышу, прыгать, разбиваться в лепешку, вставать, идти на крышу, прыгать… Дальше понятно?

А бесы вокруг тебя будут смеяться и издеваться над тобой. И никогда ты не получишь ни утешения, ни покоя. Ни-ког-да! Они и сейчас тут, просто ты их не видишь. Это они тебе нашептали, понимаешь? Они хотели забрать твою душу! Ты ведь некрещеный?

Максим обалдело мотнул головой.

– Тем более… А теперь сиди и думай, а мне… – Натанэль не успел договорить. Среди толпы бесов он увидел одного, который подходил все ближе к ним. Толпа нечистых почтительно перед ним расступалась.

Натанэль мгновенно вернулся в свой ангельский облик, расправил крылья. Глаза засияли изумрудным светом.

– Господи, благослови на бой!

– Благословляю, Натанэль! Я рядом!

– У меня просьба, Спаситель! Пусть Максим все видит! Если есть на это Твоя воля.

Натанэль одним резким движением выдернул из ножен меч, перекинул его в левую руку. В правую взял Крест. И пошел на врагов, оставив позади себя замершего в ужасе Максима.

***

Враг, которого мелкие бесы вызвали на подмогу, подходил все ближе. Натанэль, сложив крылья, быстро шел ему навстречу. И вдруг оба, как по команде, остановились, глядя один на другого:

– Ты! – одновременно воскликнули Ангел и бес. Неизвестно, о чем в этот миг подумал бес, а Натанэль потерял долю секунды, отдавшись воспоминаниям…

… Иерусалим… Две тысячи лет назад… Небольшая площадь, вымощенная серыми булыжниками, заполнена визжащей, беснующейся толпой. В этой толпе вперемешку стоят люди, Ангелы, бесы…

На возвышении, подальше от толпы, окруженный охраной, сидит человек. По бокам от него стоят двое. Один, избитый, в колючем шипастом венце на голове, обводит толпу глазами.

Натанэль с братьями стоят в этой толпе, но Человек в терновом венце просит их молчать. От бессилия, точнее, от просьбы Спасителя ничего не предпринимать, от невозможности спасти своего Создателя, многие из них плачут.

Вокруг беснуется толпа, люди и бесы визжат, свистят и топают кто ногами, кто копытами.

– Распни! Распни Его! – несется над площадью, заглушая редкие слабые голоса в защиту избитого Человека.

Больше всех старается огромный полуседой бес, залезший человеку, стоявшему неподалеку от Натанэля, на плечи. Человек, судя по одежде, богатый и влиятельный. Но таких на площади мало. В основном, толпа состоит из простолюдинов и каких-то подозрительных личностей. Богатый человек с бесом на плечах тоже требует казни, но нечистый орет громче всех.

Победно, с глумливой усмешкой, он поглядывает на бессильно сжавшего рукоять меча Натанэля и с наслаждением надрывается:

– Распни! Распни Его!…

***

Натанэль, отогнав горькие воспоминания, взглянул в глаза противнику. Его личный враг смотрел прямо, пылающих кровавым огнем глаз не отводил. Битва предстояла нешуточная, бес был стар, силен и опытен. Рогатую мелюзгу, столпившуюся вокруг вожака, Натанэль даже в расчет не брал.

Одним прыжком он достиг врага и быстрым круговым движением меча согнал мелкую нечисть с крыши. Бесы визжали, орали, зализывали рваные раны от раскаленного огненного меча. Они прыгали с крыши, висели на балконах, в панике разлетались в разные стороны. Тех, до кого не достал меч, Натанэль прогнал прочь одним лишь взглядом сверкающих изумрудных глаз.

На самом деле, нет во вселенной никого, трусливее бесов. Им недоступны понятия верности, любви, помощи… Раненые и напуганные бесы больше на крышу не вернутся, в этом Натанэль был уверен.