Новоиспеченным жениху и невесте дверь открыл сам Петр Иванович.

- Ну наконец-то! - усмехнулся он.

Анна мгновенно сбросила шубку и помогла раздеться аккуратному чинному Якову Платоновичу, вдруг оробевшему под добродушной усмешкой Миронова-младшего.

- Аннет! Яков Платонович! Он заждался. Все окна высмотрел. Возмущается. Словно чувствует, уведут тебя у него, такую красавицу.

- Уже увели! - мрачно сказал Штольман. - Анна Викторовна согласилась выйти за меня замуж. Не ожидал от Вас, Петр Иванович.

Миронов ничуть не смутился.

- Мое дело соблюсти интересы всех сторон. Думаете, вы один скучали и ждали встречи? Нет, это не так. Этот молодой человек тоже ждал и надеялся…

- Дядя! - возмутилась Анна. – Хватит интриговать! Где он?

- Так с Натали, как ты и распорядилась.

- Зови!

Дальнейшее надворный советник Штольман помнил смутно.

Потому как случившееся потрясло его воображение… Да что там! Вселенная вдруг разверзлась перед ним и явила настоящее чудо.

Из комнаты, нетерпеливо оттолкнув няню, выбежал маленький заплаканный и моментально забывший все печали, мальчик. Он бросился к Анне.

- Мама! - закричал малыш. - Мамочка!

А его хрупкая юная Анна, сама еще вчерашняя девочка, с румяными от мороза щеками вдруг присела перед ним и сказала:

- Яшенька, ты маму потерял? Мама совсем ненадолго ушла. Вот видишь, уже вернулась. Никуда от тебя не уйду.

Яков не верил своим глазам. Он с удивлением смотрел, как Анна привычно погладила мальчика по спинке и с готовностью сцеловала все подвысохшие дорожки слез.

Яков пытался что-то сообразить, но не получалось.

Она взяла сына… сына? Своего? Аня…

Анна обернулась к жениху.

- Яков Платонович, а это наш сын Яша. Ему всего годик. Он родился прошлой осенью, десятого сентября.

- Как вы его назвали? - не поверил ушам Штольман.

- Как его папу. Его зовут Яша.

- Как меня? - прошептал Яков.

У него пропал голос.

- А можно подержать?

Он протянул руки, чтобы взять мальчика, но сын крепко обхватил маму за шею и отказался отпускать.

- Нет, нет! Это моя мама! - ревниво сказал надворному советнику маленький Яша и спрятал лицо в мамины кудри.

Штольман не стал настаивать. Он просто взял и обнял их обоих. Новоиспеченный отец прикрыл глаза, чтобы скрыть набежавшие слезы.

Мужчине не пристало плакать. Но иногда слезы — это единственное средство, чтобы облегчить невыносимую душевную боль. Сильные мужчины плачут, чтобы стало чуть-чуть легче. Слезы Якова были от осознания того, что эти два года Анна провела без него, и их маленький чудесный сын родился в его отсутствие.

- Все хорошо, - прошептала Анна, целуя Якова, - все будет хорошо.

В семь тридцать пополудни Яшенька начал зевать, а ровно в восемь уснул.

- Режим! - пожала плечами Анна.

Пока Анна укладывала возбужденного мальчика, ревниво поглядывающего на незнакомого любвеобильного дядю, Петр Иванович заботливо отпаивал будущего родственника коньяком и угощался сам.

И вот, несколько часов спустя, Анна Викторовна и Яков Платонович уже почти спокойно сидели за столом и пили чай.

Яков разглядывал метрику маленького Яши Миронова* и потихоньку сердился на весь белый свет. Кроме, разумеется, своей драгоценной невесты. Он хмурился, проводя пальцем по прочерку в графе “отец”. Тер переносицу. Потом улыбался, потом снова сердился. А еще он задавал бесконечные, безумно дотошливые вопросы.

Яков хотел знать все.

Как Анна себя чувствовала? Ругали ли ее родители? Кто содержал их? Не обидел ли кто? Как прошли роды? Болел ли Яша и какими болезнями?

Анна, видя возбужденный вид жениха, сначала терпеливо отвечала, но потом возмутилась:

- Яков Платонович, по третьему кругу я рассказывать все свои жизненные перипетии не буду. В конце концов, я - не подозреваемая и не на допросе. Никто меня не обижал. Наш сын рос с большим комфортом, настолько, насколько это возможно.

- Смиренно принимаю все Ваши претензии, Анна Викторовна. Уж простите, меня не было так долго, что хочется узнать подробности каждого дня. Я догадывался, что у Вас тут за эти месяцы прошла целая жизнь, но не мог даже представить себе, насколько насыщенная она была! - смущенно улыбнулся Яков Платонович.

Аня было нахмурилась от усталости, но поцелуи пальчиков развеселили и расслабили ее. Она отобрала руку и покрутила кольцо, разглядывая его.

- Нравится?

- Нравится.

- На венчание я вам другое подарю.

Яков посерьезнел.

Анна… нам нужно обвенчаться немедленно.** Так не должно быть. Вы, я, наш сын… Это недопустимо, что наш Яша (Штольман, замирая, произнес имя мальчика) находится в таком положении. У меня волосы дыбом становится от мысли, что мой сын прожил целый год, не имея возможности носить фамилию отца. Как и вы сами. Я должен просить у вас прощения. Вы прощаете меня?

- Вы не виноваты. Я знала, что вы вернетесь и все сделаете, как нужно. Что вы все исправите, Яков Платонович. Главное, что вы сами вернулись. Я не сомневалась в вас ни секунду.

- Мне было, к кому возвращаться. Ради вас стоило сохранить ясность ума и сражаться за жизнь. До сих пор не верится, что все хорошо. Что вы рядом. Яков…Яша. Сын… такой большой и такой красивый. Вы - мой ангел-хранитель.

- А я жила ожиданием вашего возвращения.

Яков встал и помог подняться улыбающейся Анне. Он с большим удовольствием поцеловал ее. Жадно, требовательно, вложив все нерастраченные эмоции в эту короткую ласку.

Анна с радостью ответила на поцелуй.

С трудом оторвавшись от таких притягательных губ, Яков спросил:

- Можно я еще немного посмотрю на него? Мы не потревожим сон?

- Вам не нужно разрешение, - покачала головой Аня. - Он - ваш сын и хочет быть с вами.

- А вы? Вы тоже хотите быть со мной?

- А я, тем более! - смахнула набежавшие слезы Анна.

Он поцеловал ее в лоб.

- Анечка, ведите меня к ребенку. Мне не терпится еще посмотреть на Яшу. Я не видел его спящим.

- О, Яков Платонович, это - особое удовольствие.

Улыбаясь, она взяла его за руку и повела в детскую.

Маленький Яша тихо спал в своей кроватке. Его родители, затаив дыхание, подкрались к постели малыша так тихо, что даже пламя свечи на столе не дрогнуло.

Яков посильнее обнял такую стойкую и сильную девушку, мать своего ребенка, и вместе с ней смотрел на чудесное создание.

- Какой он красивый мальчик! - прошептал Яков ей на ушко. - Какой славный ребенок. Такой же, как мама.

Анна улыбалась.

Яков присел у кроватки и, осторожно просунув палец между деревянными рейками, погладил темные кудри.

Затем он заключил Анну в объятия.

- Мне придется сегодня уйти ненадолго.

- Нет! - нахмурилась Аня.

В ее глазах заблестели слезы.

Он покачивал ее. Теперь Якову приходилось утешать любимую.

- Я лишь съезжу за вещами. Знаю, не гоже жить с невестой до свадьбы, но я не могу оставить вас. Меня и так не было так долго. Надеюсь, Петр Иванович поймет и пойдет нам навстречу.

Аня всхлипнула и спрятала лицо у него на груди.

- А после Рождества мы поедем в Затонск просить благословения Вашего батюшки и сразу обвенчаемся.

***

Когда утром Анна проснулась, оказалось, что Яков уже вернулся. Словно и не уходил никуда.

Штольман съездил за вещами поздно ночью, не хотел лишний раз волновать ее.

Когда вчера он только упомянул, что уедет на пару часов, Анна неожиданно вцепилась ему в руку и выдала полновесную истерику.

- Два года терпела, терпела, а тут такой потоп! - разводил руками Петр Иванович.

Яков так напугался рыданий своей сильной девочки, что продержал ее в объятиях полночи, пока Анна не обессилела и не уснула.