Пенси и Блейз наверняка уже ждали его в гостиной с кучей вопросов о том, где он провел ночь. Когда-нибудь эта парочка сведет его с ума своими допросами с пристрастием. Коротко попрощавшись с гриффиндоркой он первым покинул астрономическую башню, бегом спускаясь по ступенькам. Он не собирался рассказывать все, но некоторые обстоятельства они должны узнать.
Пусть будут чаще с Грейнджер, чтобы она минимальное количество времени оставалась одна. Драко доверял им и знал, что они как никто другой умеют вытаскивать из состояния полной задницы и апатии. Пусть проделают тоже самое с Грейнджер.
Дождавшись пока слизеринец уйдет, Гермиона взмахом палочки скрыла припухлость лица и приложила волосы в подобие чего-то приличного. Ее могли увидеть. А сейчас, несмотря на свое внутреннее состояние, она должна была транслировать нормальную оболочку окружающим.
Добравшись до своего убежища, она впервые представила другую комнату. Что-то из личных фантазий касаемо будущего жилища, после окончания Хогвартса. Учитывая, что вчера она разгромила там все, что смогла, Гермиона хотела абстрагироваться от образа домашнего уюта. Почти стерильная обстановка комнаты с минимумом предметов, еще не накопившая кучи воспоминаний, пронизывающих воздух, она была прекрасна. Двухспальная кровать с белым постельным бельем, две обычных тумбы из темного дерева, столик для макияжа в тон тумбам - достаточно для нее. Ванная комната в белых оттенках с душевой дополняла уровень комфорта. Кто бы подумал, что комната и так и сяк могла создать вообще все что угодно.
«Это же рай» - подумала про себя гриффиндорка.
Приняв горячий душ, она села на кровать. Радость от открытия новых границ выручай-комнаты спадала. Пустота возвращалась на свое место, пуская рой мурашек по нежной девичьей коже. Отжимая мокрые волосы полотенцем, Гермиона обдумывала модель своего поведения. Еще вчера она была уверена в том, что позволит себе распадаться на части, а теперь одними только словами Малфой провоцировал в ней желание бороться. Собственная двойственность ощущений сбивала ее с толку.
Одевшись, Грейнджер заплела волосы в косу, выпустив передние пряди. Благодаря заклинаниям, у нее получалось взаимодействовать с копной своих непослушных волос.
Спустившись на завтрак, она первым делом обратила внимание на слизеринцев. Пенси и Блейз радостно замахали ей руками. Малфой лишь слегка приподнял уголки губ. Гермиона заметила это только потому что все ее внимание было обращено к нему. Махнув слизеринцам в ответ, гриффиндорка заняла место ближе к краю, но не совсем на конце стола. Таким образом она как бы утверждала, что не будет бороться за право быть под солнцем, но и обидеть себя не даст. Чертов Малфой пробудил в ней желание бороться.
- Разве твое место не за слизеринским столом? - грубо обратился к ней Поттер, усаживаясь за стол вместе со своим лучшим другом.
Порой у Гермионы появлялось ощущение что Уизли разучился разговаривать. В последнее время она вряд-ли и слова услышала от него.
- А тебе еще не надоело грубить людям, Поттер? - высоко задрав подбородок, ответила гриффиндорка. - Или может твой исполнитель Уизли и мне по лицу заедет?
Гарри фыркнул, отворачиваясь.
- Хотя, я же забыла, с девушками вы предпочитаете по другому решать вопросы, особенно со своими бывшими подругами.
Эти слова были полны яда и намека: «Отвалите или я начну говорить об этом». Гермиона надеялась, что это присмирит их хотя бы на некоторое время, пока она придумает что сделать с пустотой в душе, которая снова разрасталась, отравляя ее. Но эффект оказался совершенно противоположным.
Поттер вскочил со своего места и рывком кинулся на девушку. Гермиона не успела даже осмыслить происходящее, как он схватил ее за горло, поднимая со скамейки. Перекрывая кислород, Гарри шептал ей на ухо угрозы.
- Только попробуй и тогда то, что случилось в лесу покажется тебе легкой разминкой. Я лично найду способ заставить тебя страдать и твоя смерть не будет быстрой. Можешь не сомневаться за время войны я научился пользоваться и непростительными заклинаниями и простыми магловскими пытками. Поэтому, лучше тебе не злить меня, Грейнджер.
Ученики зашумели, поднимаясь. Все без исключения были в шоке от происходящего. Герой войны, святой Гарри не мог просто так напасть на девушку. Дамблдор уже бежал к ним, придерживая лиловую мантию и стараясь не наступить на собственную бороду.
Гермиона смогла набрать легкими воздух, когда чьи-то сильные руки оторвали Поттера от нее. Потеряв способность видеть, она водила рукой в воздухе, стараясь определить где находится скамейка. Кто-то перехватил ее в объятия, помогая удержаться на ногах. По запаху Гермиона поняла что это Паркинсон. Из-за отсутствия зрения у нее обострилось обоняние. В нос тут же проник второй запах, который вернул ее в гостиную слизерина, на вечеринку. Тот парень с которым она танцевала был тут. Но из-за отсутствия способности видеть, она не видела его.
- Гермиона? - позвала Пенси из темноты. - Ты как?
- Я ничего не вижу, Пенс.
Слеза скатилась по щеке гриффиндорки. Истерика накатывала на нее волнами.
- Тише, - убаюкивала ее слизеринка. - он просто сильно пережал тебе горло, скоро зрение вернется, все будет хорошо. Я тут, с тобой. Больше этот ублюдок не посмеет до тебя дотронуться. Драко уже выдвигает обвинения в сторону Поттера. Скорее всего это дело выйдет за пределы школы. Дамблдор похоже на твоей стороне.
- Не надо.
- Что не надо?
- Я не хочу чтобы это дело вышло дальше Хогвартса. Скажи Малфою, чтобы он замял это любыми силами. Я в долгу не останусь.
- Какой долг? О чем ты, Гермиона? А если в следующий раз он убьет тебя, подключив своего верного слугу Уизли.
У Грейнджер защемило в груди. Персефона так беспокоилась за нее, словно они были друзьями. Словно гриффиндорка могла что-то значить для кого-то. Но ее планы по жизни не включали дело об удушении в биографии. Тем более зная против кого она идет. Ей не выиграть. В лучшем случае очередной висяк.
- Отведи меня к Малфою. - строго говорит Гермиона, зная, что Пенси не станет спорить и выполнит ее просьбу.
Запах с вечеринки снова вернулся к ней и только тогда Гермиона осознала с кем танцевала. Малфой. А ведь тогда он был довольно нежен и обходителен. Занимательно.
- Гермиона просит, чтобы это дело не придавалось огласке. - поясняет за гриффиндорку Пенс.
Грейнджер физически ощущает как изменилась энергетика в комнате. Напряженная тишина повисла между ними. Драко был явно недоволен заявлением девушек.
- Я лишь хотел помочь ей, но если Гермиона считает, что лучше будет скрыть этот факт, то так мы и поступим. Я отправлю Дамблдору патронуса и скажу, чтобы старик выдыхал.
Гриффиндорка прекратила дышать. Малфой впервые назвал ее по имени. Оно довольно специфически звучало из его уст, как будто чужеродное слово. Но при этом не менее красиво. Малфой вообще умел зачаровывать звуком собственного голоса и этот момент не был исключением.
Сморгнув еще раз, девушка почувствовала как тьма перед глазами начала рассеиваться. Она крепче сжала руку слизеринки, поделившись наблюдением. Ей сказали что это нормально и означает, что скоро зрение придет в норму.
Еще долго они обсуждали случившееся в гостиной слизерина. Когда дымка спала и Гермиона смогла разглядеть своих спасителей, она искренне улыбнулась, не переставая выражать благодарность. Они стали ее поддержкой в это непростое для нее время.
Комментарий к Часть 16
Почему герой вдруг начинает позволять себе такое? Не потому ли, что его возвели в статус героя и всю жизнь ему об этом твердили?
Всегда ваша #Angel
========== Часть 17 ==========
Прошло несколько месяцев с того случая в большом зале. Поттер, получивший хороший нагоняй от директора и всего преподавательского состава Хогвартса уже отрабатывал свои часы общественных работ. Поговаривали, что Филч здорово издевается над ним, заставляя выполнять самую грязную работу из имеющейся. Его всегда задевало унижение меньшинств. К тому же сначала они ходили на них вместе с Уизли, но у него часы закончились быстрее и ныне Гарри ковырялся в грязи в одиночку. Отношения между героями войны тоже успели измениться. Уизли, упорно продолжающий молчать, все больше находился в одиночестве, становясь нелюдимым. В то время как Гарри наоборот, старался показать себя везде и всем рассказать о трудностях быть героем. Только вот окончание войны становилось все дальше от настоящего времени и интерес к его геройским историям пропадал. Люди двигались дальше. Большинство не хотело возвращаться к этим событиями, наоборот, абстрагировалось от них как можно сильнее.
