Вера молча подходит к тумбе рядом и открывает первый шкафчик. Среди множества мелких вещей по типу кремов, косметики, лекарств, лежит синяя расческа.

— Спасибо, ты лучшая, — Катерина поворачивается к зеркалу. Из кармана выпадает раскладной нож, но девушка продолжает исправлять прическу.

— До сих пор носишь нож? Я думала, ты его потеряла еще давно, — говорит Вера и наклоняется под стол. Поднимается уже с крафтовым пакетом в руках.

Катерина кладет расческу на место и подимает с пола нож, засовывая его в тот же карман, где и телефон.

Вера вручает ей пакет, из которого идет чудесный ароматный запах, из-за которого во рту образовывается слюна.

— Там пирог, поешь уже в баре, нечего в транспорте мусорить, — говорит она и кривится от звонкого брелка над дверью. Зашел новый посетитель.

— Здравствуйте, мисс Ви! Я пришел вернуть книгу! — раздается детский голос.

— Все, давай иди, напишешь потом.

Двое знакомых прощаются, и Катерина идет в сторону автобусной остановки, ожидая транспорт до Мидтауна.

***

— Кэти, рада видеть! Ты у меня сегодня первая, подождешь немного? Я только поступила на смену, — говорит приятная афроамериканка. Она переставляет бутылки в правильном порядке и кладет все самое нужное рядом, чтобы потом не бегать за, например, лимоном.

— Без проблем! — отзывается Карпертнер. И садится на барные стулья.

Еще было светло для ночного бара, но они уже открывались. Некоторые люди заходили вечером в разгар жары попить чего-нибудь холодного, но в основном посетители приходили ночью. Кэти заходила сюда после работы. Иногда покупала выпивку, когда сильно хотела забыться и избавиться от неприятных воспоминаний хоть на час. Когда забыться не хотелось, Карпертнер приходила к Аманде и они болтали о всяком. Аманда была вторым человеком, с которым познакомилась Кэти. Хотя в момент их знакомства она все еще была Катериной, ей это не помешало представиться «Кэти».

— Что в пакете? — Аманда возвращается с другого конца бара с полотенцем в руках. Кэти аккуратно открывает и достает маленький кусочек пирога, протягивая знакомой. — Пахнет вкусно, но спасибо, я не голодна.

— Ладно, поем сама. — Кэти открусывает кусочек еще теплого пирога, и закатывает глаза от удовольствия. Вера сделала ей пирог со смородиной, прямо как на грядках в огородах. Слишком вкусно.

Кэти поклялась, что никогда больше не посетит русскоязычные страны. С этими странами у неё пробуждаются неприятные воспоминания из «детства», хотя, может, если все покончено с «Черным Георгином», то есть небольшой шанс того, что она посетит несколько стран. Проблем с языком нет, она помнит его до сих пор.

Кэти откладывает пакет с пирогом за барную стойку, все же оставляя пару кусочков Аманде. Проголодается же когда-нибудь.

Кэти слышит, как открывается дверь, и она, подняв взгляд, видит, что Аманда ушла в помещение для сотрудников. Карпертнер говорит:

— Мы еще закрыты, — представляется, будто она сотрудник - так её точно послушают.

— А мы не выпить пришли, Катерина, — раздается знакомый женский голо,с а затем второй говорит:

— Ты предала “Черный Георгин” и за это поплатишься…

Сердце заходится в бешеном стуке.

========== Chapter II. The Past Won’t Go Away ==========

Комментарий к Chapter II. The Past Won’t Go Away

Маленькая глава про воспоминания Катерины.

2006. Шел одиннадцатый год нахождения Катерины в «Черном Георгине»

— Спины ровнее, — приказывает строгий голос тренера. Спина автоматически выпрямляется. Неисполнение приказа — наказание. Не хочется оказаться без еды или сна, лучше уж выпрямить спину, как бы она потом не болела.

Учат плавно двигаться. За месяц это уже урок сороковой, хотя прошло всего пятнадцать дней. Катерина делает хорошие успехи, и за это хвалят строгими словами, но хвалят.

— Катерина, не будешь сутулиться — будет еще лучше.

Катерина аккуратно ступает вслед за остальными. На носочках они пархают, словно птицы, пытаясь выполнить дневную норму тренировок. В тренировочном зале всегда молчат. Даже дети. А что им обсуждать? Слухи? О, до них они точно не доходят. Все слишком секретно. А если и кто-то что-то знает, то молчит.

Одна из девушек падает с болезненным стоном. Видимо, при повторении гимнастической программы она повредила ногу. Две взрослые наемницы, которые стоят возле выхода, подходят к ней, берут под руки и молча оттаскивают за дверь. Остальным слышны лишь крики о помощи и громкий плач.

У наемниц урок «Эмоций», как называла это учитель. Они учатся тому, как изображать переживание, грусть, радость. Учат все, что может пригодиться для заданий «проникновений в доверие».

Одно из правил «Черного георгина»: не показывать свои эмоции вне специального урока. Плач — избиение. Громко говоришь — могли закрыть в помещении без еды. Радость — избиение. Такие были правила.

— На сегодня все. Свободны, — говорит тренер, и все девушки покидают зал.

Еще несколько часов, и будет отдых.

***

Столовая небольшая. В ней столов десять, где сидит по восемь девочек. Каждой дают повседневный поднос с завтраком: каша, молоко, котлета и хлеб с кусочком масла. Этого хватало. Вечером обычно дают суп и салат из овощей, что многим нравилось, а тем, кому нет, молчали.

В помещении слишно лишь постукивание ложек, издредка шаги тех, кто уже поел.

— Катерина, ты слишком плоха в пластичности, — к ней подсаживается Оксана, а соседние столики недовольно косятся. Есть русская поговорка: «Когда я ем, я глух и нем», но для многих это лишь слова.

— Тебе какое дело? — говорит она и отпивает молоко из своего стакана.

— Мне-то никакое, я же все равн…

— Так заткнись и ешь, — говорит Катерина и отставляет стакан.

— Ах ты мразь! — кричит Оксана и берет свой стакан, выливая все содержимое на Катерину. Оксана была очень вспыльчивой, завистливой и нервной — это было её проблемой.

Соседние столики начинают шептаться, но замолкают, как только в столовой появляется наставница Вера.

— Катерина, к себе! Периоденься, помойся и на тренировку! — Она переводит взгляд на Оксану: — А ты, пойдешь со мной!

Все продолжают есть, пытаясь вытолкнуть из мозга произошедшую ситуацию. Катерина идет к себе, а Оксану утаскивают в неизвестном направлении.

***

Катерина уже уляглась на верхнюю кровать. Уже отбой, и она начинает дрожать, услышав скрип двери.

Это Оксана. Вся в синяках и пластырях. На ребрах бинт, через который просачивается кровь.

Она, хромая, доходит до своей нижней кровати и с больным стоном ложится.

— Ты сама виновата, — говорит Катерина и укрывается одеялом с головой.

— Ты и правда мразь, — замечает хрипло Оксана.

— Смотри лучше за собой, — намекает тихо Катерина и проваливается в сон.

========== Chapter III. Assassin In Action ==========

— Ты предала «Черный Георгин» и за это поплатишься…

Сердце заходится в бешеном стуке.

«Как они нашли меня? — Катерина в панике достает нож. — Они гораздо натренированней, они меня точно убьют».

Катерина пятится назад. Наемницы медленно наступают.

— Не переживай, за Верой мы тоже придем, — говорит одна из девушек. В Катерине что-то включается, и она переходит в режим агрессии. Она не даст убить ту, кто ей дорог.

Катерина сама поддается вперед. «Нет. Веру они не убьют. Я их убью».

Катерина уклоняется от удара ногой и попадает в глаз ножом наемнице, которая подходит к ней первой. Та падает, в панике держась за глазницу. Упс, видимо, там был чип, который её контролировал.

Вторая девушка переступает через первую наемницу и кидается в бой. Катерина удерживает её руки. Ноги наемницы все еще остаются свободными. Катерина, поняв, что до второй наемницы скоро дойдет план боя, тянет её руки вниз, а сама ударяет её ногой по лицу.

— Ты можешь прийти в себя и стать свобод… — Катерина замолкает.

Тело в её руках обмякает, а лицо наемницы так и остается навечно испуганным. Чип сработал; судя по черной жидкости, которую видно под тонкими слоями кожи, устройство находилось во лбу.