Мне просто придётся этим заняться! Из памяти Артемиса стало известно, что семейство ходит в общественную баню раз в неделю, две нумии за посещение, а больше водные процедуры практически отсутствуют. Умываются все в одной лохани. Чёрт побери, совершенно неясно, как при таких делах парня всё-таки не обкидало прыщами!

Принесли мы воду домой. Мама сказала, что я молодец, прям никогда не думала, что я справлюсь. Кувшин, конечно, было жалко, но очень уж хотелось посмотреть просто из интереса. И у нас, вообще-то, хватает в хозяйстве кувшинов, только носить их некому.

Я солидно проворчал, что ничего в этом особенно сложного нет, и теперь я всегда буду ходить за водой. Мама с Ларисой принялись готовить ужин, а я отправился во дворик медитировать дальше.

Выполнял приседания с выпрыгиваниями, отжимания и упражнения для укрепления мышц пресса в максимальном темпе, пока хватало сил, потом тянулся в шпагате две минуты и начинал новый цикл. Когда начинали подкашиваться ноги и подгибаться руки, отдыхал, сидя на коленках.

Тёму не допускал, да он почти не ехидничал, тоже понимает, что достался нам самый низкий старт. Время есть. Всё равно с пятнадцатилетним пацаном Эйрин ни о чём разговаривать не станет. Да и не в ней дело – у меня в задании тотемные воины, волхвы и одержимые. А с таким персонажем…

Гм. Интересно, а сколько бы мне в моей реальности потребовалось времени, чтобы подготовиться к схватке хотя бы с лешаком? Вот и не будем относиться к мальчику слишком строго, тем более что ему это уже фиолетово…

– Артемис! Пойдём ужинать! – раздался голосок Ларисы.

Вот опять задумался и не ощутил её появления! Я поднялся с колен и проговорил ласково:

– Иду, солнышко.

Ужинали варёными бобами с варёной рыбой. К воде, разбавленной вином, дали по лепёшке с сухофруктами, без сыра. Ну, правильно, рыба же была. И как только Артемис умудрился так распухнуть?! Видимо, энергосбережение было его кредо.

За вином с водой папа сказал, что, коли я уже так хорошо ем, завтра пойду в гимнасий. Только попросил больше не падать.

– Особенно головой, – весело добавил Гераклит. – Лучше носи её в сумке или вообще оставляй дома.

Я покладисто сказал, что подумаю над его предложением, и отправился в свою комнатку.

– Сынок, не забудь помолиться! – проговорила мама.

– Да, мам, – ответил я.

Уже смеркалось, а у меня в комнатке было совсем темно. Лампадка не горела, и я отчётливо чувствовал, что икону унесли. Ага. Повесили её в изголовье, чтоб если что Артемис отправился по правильному адресу, а сейчас уже ни к чему жечь масло.

Ну, будем надеяться, что он туда и отправился. Я опустился на колени и в его память честно прочитал «Отче наш». Мысленно попросил у парня прощения и пообещал обращаться с его телом аккуратно… то есть не во зло… ну, по возможности.

Отбросив все мысли, сосредоточился, добился максимального для себя покоя и долго-долго гонял силы духа. Спать залез на тюфяк с соломой. Выключился сразу и проснулся в пять утра.

Вот никакие петухи не орали, и в комнате было так же темно, но я точно знал, что сейчас именно пять утра. Надел сандалии и потопал на внутренний дворик. Ярко светила южная луна и горели звёзды, однако я доверился своим ощущениям. Ну, выспался ведь уже, значит, утро.

Начал с дыхательной гимнастики, перешёл к разминке…

Эх, как колодца не хватает! Я вздохнул и задумчиво посмотрел на звёзды. Кажется, точно бледнеют, и у луны утренний вид…

– Ты уже встал! – услышал я возглас Ларисы. – Я ходила тебя будить, а тебя опять нет! Ты тут звёздами любуешься!

А я опять промухал её появление. Не, вот сейчас я, не глядя, её прекрасно чувствую, а появления почему-то не ощутил.

– Пойдём умываться, и позавтракаешь с нами, – сказала сестрёнка строго.

Я послушно пошёл за ней. Папка с братцем взрослые мужики, могут дрыхнуть до рассвета, а женщинам нужно успеть прибраться и собрать завтрак. Ну, а мне ещё топать до гимнасия, да и то там первый урок гимнастика под руководством старших парней. Почтенные преподаватели приходят позже.

Умылся с мамой и сестрой в одной лохани. Уже хорошо, что не после братца. Из вредности тишком плюнул в воду. На завтрак была обязательная молитва, лепёшка, кусок сыра и вода без вина с горстью сухофруктов.

Сестра принесла мою сумку, с которой я ходил учиться. Вообще-то там болталась лишь восковая табличка и стило, ещё по идее полагалось носить что-нибудь перекусить. Мама завернула в тряпицу лепёшку и горсть сушёных абрикосов, положила фляжку с водой из высушенной тыквы.

Я решительно вынул тряпицу с лепёшкой и сказал:

– Спасибо, мам, как-нибудь до обеда потерплю.

– Как скажешь, сынок, – проговорила она удивлённо.

У Ларисы снова открылся ротик. Я ей улыбнулся, накинул на плечо ремень сумки и пошёл из дому. Как-то непривычно быстро рассвело, когда пришёл в гимнасий, уже чувствовалось, что денёк будет жарким.

Гимнастикой занимались во воре за оградой. Младшие просто дурачились, а старшие парни на всё снисходительно поглядывали. Я успел уяснить, что друзей у Артемиса не было, даже Андроник, его старший, кому вручили паренька под покровительство, на моё приветствие лишь сухо проговорил:

– Привет, рад видеть, что ты здоров.

На гимнастике Артемис обычно съедал лепёшку и сухофрукты, мрачно глядя на игры товарищей. Его не замечали. Одни ребята играли в чехарду или «слона», другие устроили «конный бой», а третьи затеяли пятнашки. Но ведь нет у меня лепёшки и сухофруктов! Я поставил сумку на землю и уверенно подошёл к пацанам, что гонялись в пятнашки.

– Принимаете? – спросил весело.

– Тебя, что ли, пухляк? – насмешливо спросил Теодор, шустрый востроносый паренёк, заводила. – Да ты же будешь вечно водить!

Я оглянулся на своего старшего. Андроник вынужденно за меня вступился:

– Возьмите Артемиса. Ставлю нумию на то, что он кого-нибудь запятнает до начала второго часа.

Целую нумию! Самую мелкую монету! Приятно, когда в тебя верят.

– Тогда я ставлю десять нумий на то, что это не случится, – со смехом заявил старший Теодора.

– Ну, ладно, – задорно сказал Тео. – Ты водишь, Артемис.

Я сделал вид, что собираюсь ринуться за Теодором, он шутливо шарахнулся от меня. Но я ведь чувствую положение всех. Резко присел на колено и с низкого старта ускорился в сторону другого мальчишки, что слишком надо мной веселился. Хлопнул его по плечу и с возгласом:

– Теперь водишь ты, – отпрыгнул в сторону.

Андроник расхохотался во всё горло, старший Тео проворчал:

– Ладно, ты выиграл. Но больше у него эта хитрость не пройдёт!

А пацан, осознав, что его запятнал пухляк, покраснел и бросился за ним, то есть за мной. Но я ведь волхв разума. Парнишка меня быстро догнал и просто не попал по мне ладошкой, я снова оказался не там, где должен быть.

Мальчишка повторил попытку два раза, и у него появились смутные сомнения в перспективности моей особы. На этот раз больше всех веселился Теодор, за что и поплатился – я исподволь подвёл к нему ведущего, тому нужно было лишь шагнуть и протянуть руку.

И, конечно же, Теодор ринулся на меня…

– Ставлю десять нумий на то, что Артемиса не запятнают до начала следующего часа! – азартно воскликнул Андроник.

Ему никто не ответил. Десять медяков – это уже серьёзно. Тео тоже достаточно быстро понял, что пятнать меня слишком хлопотно и запятнал другого мальчишку. Тот пошёл по проторенной дорожке – побежал за мной…

Когда ведущим стал следующий пацан, я опять стоял и смотрел, как играют без меня. Действительно, какой смысл играть со мной в пятнашки, если меня не получается запятнать? Я задумчиво посмотрел на ребят, играющих в чехарду и конный бой…

Мдя. Точно не примут, слишком я ещё толстый. Но ведь никому не запрещается постоянно быть «лошадкой», меняются ребята просто из принципа. Как раз один худенький мальчишка остался без «лошадки», его напарник подвернул ногу. Я уверенно к нему подошёл и сказал: