– Эй! Гундахар, прекрати! – прошипел я. – Даже не думай!

– Ай, да успокойся ты, я пошутил, – усмехнулся тот.

– Пошутил?!

– О да! Ничто так не бодрит с утра, как стакан ледяной водки, – послышалось с кухни. – Интересно, а откуда у многоуважаемого танка в холодильнике водка? Я-то думал, он за здоровый образ жизни. Как, впрочем, и все качки.

– М-м-м… что происходит? – Герман разлепил веки и медленно перевернулся на спину, поймав на себе пристальный взгляд рыцаря смерти. – ГОСПОДИ!!!

Испуганно вздрогнув, друг резко вскочил, а затем рухнул с кровати, запутавшись ногами в одеяле.

– Черт! Какого хрена?! Что вы тут делаете?!

– Асцилий препарируем, кретин, – генерал швырнул Герману в лицо штаны. – Одевайся. Пора тренироваться.

– Тренироваться?! – ужаснулся тот. – Какой к черту тренироваться?! На часах полшестого утра!

– Быстро.

– Гундахар, я, конечно, понимаю, что ты мёртвый и тебе в принципе спать не нужно, но что насчет остальных?! Мог бы и подождать! Хотя бы часа два!

– Да мне-то, собственно, насрать на ваши желания, – прогудел игв. – Как и насрать на Вергилий, Августа, Галилео и на весь остальной мир. Поэтому нечего жаловаться и скулить. Я с вами занимаюсь не по доброте душевной, а только лишь потому, что мне нужно попасть в Орлионтан и спасти Эанну. И поскольку успех сего предприятия, к сожалению, во многом зависит от вас, то вы будете тренироваться. Хотите вы того или нет.

– А я рад, что меня разбудили, – показался улыбающийся шаман. – Всю ночь напролёт снились одни ужасы. Представляете?

– Про битву с Доминионом?

– Хуже. Мне приснилось, что я Гундахар. Вот только почему-то я был в теле человека. Точнее – юноши. И практически ничего не помнил из своей прошлой жизни. Только холод, бесконечный гнев и расцветающую глубоко в груди тоску, словно подо мною разваливается башня, а я все лезу и лезу наверх к цели, понимая, что покоя и счастья всё равно не будет. Я был в ловушке. В неизвестном мире, что стал для меня тюрьмой, построенной будто бы по инструкции Иеремии Бентама. Той самой, из которой невозможно сбежать.

Генерал пренебрежительно покосился на Гласа, но промолчал.

– И что ты там делал? – спросил я.

– То же, что и всегда. Хамил, грубил и терроризировал всех подряд. Особенно местную элиту, что вздумала покушаться на честь и достоинство моей новой семьи, – Эстир поднял с пола и бросил Герману помятую рубашку. – Думаю, было бы излишним упоминать, что весь мой сон представлял собой сплошной калейдоскоп эпичных сцен и драк. Где из всего множества воспоминаний и навыков сохранились лишь те, что могут быть охарактеризованы посредством чудесного словосочетания: «энквиэ тхон».

– Не вижу здесь ничего ужасного, – дернул щекой игв. – В отличие от вас, я рос в мире, где смерть была вполне обычной расплатой за лень, безответственность, неповоротливость, чрезмерную жадность и ошибки в соблюдении запутанного протокола. А обычные драки так и вовсе являлись неотъемлемой частью ежедневной рутины.

– Ну, это для тебя. А лично я до сих пор содрогаюсь от воспоминаний о сцене, где один из задир-однокурсников оскорбил мою мать, за что тотчас же поплатился, получив вместо криолитового кола черенок от швабры. По самое не могу. Кажется, это произошло в какой-то полумагической академии, где я учился. Точно уже не помню. Сны – они такие. Быстро ускользают из памяти.

– А мне, наоборот, снилось кое-что крайне приятное, – продолжал ворчать Герман. – И я бы не отказался досмотреть этот сон до конца. Блин, мы ведь только вчера успешно справились и победили Небесный Доминион?! Неужели нельзя было выделить хотя бы один выходной?

– Ай, да что ты вообще знаешь об успехе? – фыркнул генерал. – У нас на Зунгуфе была поговорка: «Что нас не убивает, обязательно попытается сделать это во второй раз». Поэтому если хочешь добиться реального успеха, то ты должен неизменно следовать трем основным правилам: знать больше, чем остальные, работать больше, чем остальные, ожидать меньше, чем остальные. Ясно, тупица?

Герман промолчал, продолжая сердито одеваться.

– Пока что я преподал вам основы, – продолжил игв. – Но этого мало. Волшебники, ведьмаки, чародеи крови, охотники за головами, паладины, берсерки, привратники – против каждого из них существует своя отдельная тактика боя, требующая индивидуального подхода. Далеко не каждого противника можно одолеть грубой силой. И даже такой вроде бы незначительный штрих, как «печать цепей» или «брадикардия» может запросто превратить вашу атаку в неуклюжее посмешище.

– Брадикардия? – переспросил танк.

– Управление чужим кардиоритмом вплоть до разрыва сердечной мышцы, – пояснил Глас. – Отвратная способность. У Инквизитора как раз такая. Кстати, не подскажешь, откуда у тебя в холодильнике водка?

– Это не водка, а спирт. Броню и оружие протирать.

– А-а-а, вон оно что. То-то я чувствую, что больно градус высокий. Аж горло дерёт.

Шаман снова приложился к бутылке.

– Глас, может, хватит бухать? Полшестого утра, – напомнил я.

– Это анестезия. Совсем скоро Гундахар снова начнет нас избивать, а я не желаю страдать понапрасну.

– Хоть кто-то из вас умеет ясно предвидеть будущее, – усмехнулся игв. – Всё, на выход, ленивые черти.

– Проклятье, да как такое вообще возможно?! – продолжал сокрушаться Герман, болезненно ковыляя по пути к столовой. – Я же бился с ним в Чертогах Аргентависа. Наравне. Две минуты! А теперь хрен! Снова раскидал как щенят!

– И не говори, – кивнул я, потирая напрочь отбитые ребра.

Хотелось мне того или нет, но с каждой новой тренировкой я всё больше убеждался в том, что тот давний спор с Гундахаром был ошибкой. Чрезмерной самонадеянностью с моей стороны. Мне не победить генерала в ближнем бою ни через год, ни через два, ни через десять. Разве что с магией, да и то не факт.

Разумеется, мы прогрессировали и набирали уровни быстрее кого бы то ни было, но и игв не отставал. Более того, в нём словно просыпались давно позабытые навыки, отчего генерал каждый раз удивлял нас чем-то новым, неизменно доказывая, что пышущая здоровьем молодецкая удаль – ничто по сравнению с мощью, решительностью и мастерством.

Лишь весело улыбающемуся Эстиру было пофиг на всё.

В отличие от нас, шаман еще в Затолисе честно признал, что обретение статуса мастера боевых искусств в его планы никак не входит, а потому он тренируется скорее за компанию. Чисто для поддержания тонуса, что, впрочем, никоим образом не уберегало его от болезненных тумаков.

В общем, очередное постыдное фиаско, сдобренное десятками обидных прозвищ и едких замечаний.

Хотя были и плюсы. Сегодня я смог по достоинству оценить возможности своего нового меча и, в частности, его уникальную способность, позволяющую за доли секунды увеличивать длину клинка вплоть до трехсот процентов от базового состояния.

Стихиалиевый Фальшион охотно отзывался на мысленные команды, стремительно превращаясь из элегантного меча в здоровенную оглоблю. А грубо вырвав у меня из рук подаренный артефакт, Гундахар наглядно продемонстрировал, что если проводить масштабирование непосредственно за мгновение до удара, то его сила обретает сокрушительную мощь. Такой вот интересный лайфхак, иллюстрирующий совокупный эффект от массы, помноженной на ускорение.

Главное – поскорее набить руку и привыкнуть. Пускай это и выглядело круто, но проводя масштабирование, меня всегда уводило в сторону, отчего я шатался по тренировочной площадке как пьяный. Все-таки длина лезвия в двести двадцать два сантиметра – не шутки. А где другие размеры, там и другой вес, приноровиться к изменению которого оказалось непросто. Все равно, что занести над головой молоток, что в момент замаха преображается в пудовую кувалду. Хочешь, не хочешь – все равно покачнешься вперед или назад вслед за ним.

Тем временем, за те полтора часа, что мы усиленно тренировались, крепость Вергилия окончательно проснулась и к настоящему моменту успела превратиться в трудолюбиво гудящий пчелиный улей.