Родился в Петербурге в лютеранской семье биржевого маклера, выходца из Риги. Окончил гимназию с золотой медалью (1887), в 1887–1891 годах – студент-востоковед Петербургского университета. Во время учебы увлекся историей и культурой Средней Азии. Оставлен в магистратуре. 1891–1892 годы провел за границей. С 1896 года – приват-доцент. В 1897–1901 годах – хранитель минц-кабинета (кабинет, в котором хранятся монеты и медали). В 1898 году защитил магистерскую диссертацию «Туркестан в эпоху монгольского нашествия» (Ч. 1), за вторую часть этой работы в 1900 году (уникально быстро) стал доктором истории Востока. С 1901 года – профессор университета, с 1910 года – член-корреспондент АН, с 1913 года – ординарный академик. Был в экспедициях в Средней Азии, на Кавказе, в Турции и Египте. С 1912 года – редактор журнала «Мир ислама». Сотрудничал с РГО и РАО. Огромная эрудиция, знание восточных языков, умение глубоко и масштабно мыслить позволили написать ему более 200 работ по истории, географии, культуре и религии народов Среднего и Ближнего Востока.

Бартольд впервые в мировой науке, опираясь на многочисленные известные и неизвестные первоисточники, провел систематическое изучение истории Средней Азии как особого региона. Оригинальный исламовед: «Ислам» (1918), «Культура мусульманства» (1918), «Мусульманский мир» (1922), «Коран и море» (1925). Здесь он мастер толкования восточных текстов. Очень необычна его книга «Халиф и султан», где сделан анализ представлений о передаче духовной власти от халифа к султану. Тщательно изучал он известия арабских авторов о славянах. Его капитальный труд «История изучения Востока в Европе и России» (1911, 1925) не утратил свой ценности. Ряд его книг переведен за рубежом. После 1917 года возглавлял Коллегию востоковедов, был товарищем председателя ГАИМК – Н. Я. Марра. Последний с симпатией писал о нем в некрологе: «Человек стойких, прочных привязанностей в отвлеченной науке, так же как в повседневной жизни и семейной. Добродушнейшего Василия Владимировича везде боялись как огня: искренность поддержит… фальши никому не спустит… в старом быту был труден, отнюдь не приятен, общественно одинок, без круга друзей. <…> Его некрологи никогда не обходились без “но”: смерть не меняла его прямоты в суждениях». В конце 1920-х годов В. В. участвовал в работе комиссии по переводу письменности ряда народов страны с арабской основы на латинскую. Издано собрание сочинений выдающегося востоковеда.

(26.09.1882–08.03.1950) – историк.

Родился в Москве в старинной и богатой купеческой семье Замоскворечья. До 12 лет получил хорошее домашнее образование, затем – лицей цесаревича Николая с классическим образованием, который окончил с золотой медалью, и с 1900 года – Московский университет. Студент-историк после отъезда Виноградова увлекся русской историей под влиянием В. О. Ключевского. Оставлен в магистратуре (1904), научным наставником С. В. стал М. К. Любавский. Политикой не интересовался. Но десять лет, с 1908 по 1918 год, Бахрушин – гласный Московской городской думы. Успех обеспечила фамилия. С. В. занимался там вопросами образования и сирот.

Целыми днями молодой историк просиживал над книгами в Румянцевской библиотеке. Контакты с научным руководителем М. К. Любавским, занимавшим должность ректора Московского университета, были формальны из-за занятости научного руководителя. Полезно для него общение с Д. М. Петрушевским и Н. П. Павловым-Сильванским. Модная для того времени тема влияния экономики на развитие общества все больше занимает его. С 1909 года С. В. – приват-доцент Московского университета. Молодого историка в мир архивных документов и свое богатое личное собрание копий документов ввел С. Б. Веселовский в 1910 году.

Именно он в архиве МЮ указал Бахрушину на огромное (в несколько тысяч листов) собрание документов города Мангазеи 1630–1631 года. Материалы Сибирского приказа оказались почти нетронуты. Историк нашел свою тему и научное счастье. «Обозрение столбцов и книг Сибирского приказа» (4 части. 1895–1902) Н. Оглоблина стало для него ориентиром.

От русских летописей С. В. перешел к исследованию сибирских. Семья очень состоятельна. В 1916 году вышла первая его сибирская статья «Туземные легенды в “Сибирской истории” Ремезова». 1917 год подстегнул интерес С. В. к московскому мятежу 1648 года. Революция и Гражданская война перевернули его жизнь. Время не поддавалось объяснению. Доходы утеряны, он вынужден искать заработок. Пришлось работать в нескольких местах. С 1918 года он профессор Московского университета, где все еще сильны дореволюционные традиции. Одновременно Бахрушин – помощник Ю. В. Готье в Румянцевской библиотеке, где разбирал и описывал огромные поступления конфискованных книг. С 1924 года он сотрудник Института истории РАНИОН (директор Д. М. Петрушевский), участник краеведческого движения (москвовед). Либерал и позитивист, со второй половины 1920-х годов сознательно сотрудничает с советской властью. Все же марксистом в науке Бахрушин не стал.

Чтение лекций по истории Сибири систематизировало знания историка. Его первая большая книга – «Очерки по истории колонизации Сибири в XVI–XVII веках» (1928) – печаталась в течение четырех лет (не было денег на издание). Она стала прорывом в своей области и была встречена учеными очень одобрительно. Бахрушин запланировал серию монографий по истории Сибири (им собран очень большой архивный материал). Вторая книга – «Сибирские инородцы в XVI–XVII веках» – также была готова в 1920-е годы, но не вышла. Господство М. Н. Покровского и социологизма в исторической науке имело глубокие корни. Последний желал овладеть и академической наукой. Зимой 1930 года С. В. арестовали с группой московских и ленинградских историков по «Академическому делу» и доставили в тюрьму Ленинграда. В августе 1931 года он сослан в ссылку в Семипалатинск, где стал очевидцем великого голода и мора тысяч людей, чувствуя себя песчинкой в фатальных исторических сдвигах. Работал в библиотеке, преподавал историю русского языка в местном пединституте. Все это было очень далеко от науки. С возрождением исторической науки в 1933 году Бахрушин был досрочно возвращен из ссылки. Эпоха «великого страха» наложила узду на его мысль и перо. Если его книги и статьи 1920-х годов еще раскованны, то все последующие написаны с оглядкой и мощной самоцензурой. Цитатничество и начетничество из работ Маркса, Ленина, Сталина стали стилем научной работы множества советских историков (и Бахрушина тоже). Но все же исследования давних эпох (до XIX века) можно было вести свободнее. С 1934 года он преподает в МГУ, с 1936 года до смерти – сотрудник Института истории АН СССР (в 1940– 1950-х годах – зав. сектором истории СССР до XIX века).

Работы было много. Бахрушин готовил к печати «Историю Сибири» Г. Ф. Миллера, «Историю России» С. М. Соловьёва, главы в «Историю дипломатии», дорабатывал свои статьи 1920-х годов, а кроме того, читал лекции в университете, много сидел над срочными заказами учебников для вуза и школы. Главный его помощник – В. И. Шунков. Редактирование и учебники отдаляли ученого от архивов и науки. Большой любитель и мастер рисунков, он с юмором делал зарисовки разных эпизодов своей жизни. Его фактически достоверные популярные статьи принесли историку широкую известность. С 1939 года он член-корреспондент АН СССР.

В учебнике по истории СССР для вузов (Т. 1. 1939) историк изложил свою, как он считал, марксистскую концепцию образования государства на Руси в XV веке. Схема Ф. Энгельса о развитии феодализма в Западной Европе механически наложена им и К. В. Базилевичем на Россию. Он считал это реализацией идей марксизма. Такое упрощенное догматическое понимание исторического процесса стало на долгие годы, по мнению А. М. Дубровского, считаться марксистским эталоном в науке.

Более 40 работ ученого посвящено истории Сибири. Значительно его участие в публикации документов. Замечательны работы С. В. в мемуарной серии книг «Записки прошлого» (издательства Сабашниковых 1920-х годов). В 1941–1945 годах основные силы отданы агитационной литературе. После войны – продолжение основных научных тем жизни: история Сибири, купечества и торговли, история Москвы… Книга о русском рынке XVI века – его последний труд («Очерки по истории ремесла, торговли и городов Русского централизованного государства XVI – начала XVII вв.». 1952), в котором доказывал формирование всероссийского рынка уже в XVI веке. После смерти ученого выпущен четырехтомник его научных трудов. Прекрасная дореволюционная школа русской истории канула с поколением Бахрушина в Лету.