- Он точно станет Королём?

- Теперь, когда мы с тобой вмешались, не возьмусь утверждать. Но я очень хочу чтобы Хао стал им.

Шаман снова отреагировал на своё имя и взглянул на нас. Я улыбнулась, откровенно любуясь им. Приобняла непоседливую Опачо, которая забралась ко мне на руки и принялась играть с кулоном-лисой на запястье.

- А что, ты сомневаешься, что он сможет?

- С чего ты взяла, что я сомневаюсь? – Аса ткнулась носом в мою коленку, – Я просто переживаю за него.

- Как и я.

Мы переглянулись и улыбнулись друг другу. Я сделала крошечный глоток отвара. На вкус он был таким же отвратительным – вкусовые рецепторы не привыкали из-за наличия целительской энергии. Как бы не старалась не кривиться – не получалось.

- Гадость что-ль?

- Ещё какая. Но, раз Асаха сказал – поможет, то я ему верю. – я вымученно сделала ещё один мизерный глоточек, – Так что ответила девочка на вопрос про нас с тобой?

- Сказала, что мы с тобой были отдельно друг от друга, подтвердила, что единение разорвано.

- А он что сказал?

- Что это плохо, что ты смогла справиться сама. “Тогда дух лисы станет разрушать её изнутри, если вовремя не найдёт опороченного мужчину.” – Аса скривила морду, – Что он имел ввиду?

- Он имел ввиду проклятие всех кицунэ. Ну, по легенде.

- Расскажи, будь добра.

- Так, м-м… Прикол в том, что во времена до пришествия технологий ещё были живы женщины-кицунэ. При полной луне они приходили к тем, кто нуждался в их помощи. К тем, кто однажды увидев кицунэ, становился одержим ею – её красотой, сладкой речью, а отдельные счастливцы и телом. Кицунэ облегчали их боль и страдания души, ну и ещё кое-что с ними делали, сама понимаешь. Мужчины, видевшие их, считались проклятыми и пропащими. Но есть и отрицательная черта – в новолуние, когда глаз одну-две-три ночи не может видеть растущей или убывающей луны, кицунэ принимали демонический облик и выходили на охоту. И охотились, конечно, тоже на мужчин. Вот только на тех, что несправедливо и грубо относились к женщинам – обижали, били, насиловали, убивали. Многие жёны грозили призвать лису-демона своим мужьям. В то время женщины-кицунэ были той силой, которую уважали и с которой считались. Хао-сэмпай?

- Да, Аи-сан? – он улыбнулся мне глазами, пронаблюдав, как Опачо из непоседы превратилась в тихую и послушную, начиная клевать носом, убаюканная нашими с Асой голосами.

- Ты имел ввиду проклятие кицунэ, когда говорил о том, что мне нужно будет убивать мужчину, опороченного потребительским отношением к женщинам?

- Знаешь об этом?

- Да, знаю.

- Сейчас это не важно. Ты и твоя лисица снова разделены, а значит никто никого не убьёт. Лучше, чтобы так было и впредь.

Я расхрабрилась и допила отвар одним глотком, чуть не подавившись. Через секунду перед глазами всё поплыло. Чашка выскользнула из ослабевшей ладони, Опачо с беспокойством посмотрела на меня. Хао резко подскочил, ловя, чтобы я не упала головой на камни. Как только почувствовала его руки, почти сразу отключилась. Последнее, что помню – “Маленькая, несмышлёная, храбрая кицунэ!” немного хриплым голосом в свой адрес. Но это было сказано на японском, и я его, что удивительно, прекрасно поняла…

Подождите, что?!

Комментарий к Глава 5. Его территория. Охота и соблазны. В тексте описана одна из реально существующих японских легенд о кицунэ. Я повторяю – ОДНА ИЗ. У разных слоёв населения легенды о мифических существах были разные и слагались они по разному. И, могу утверждать точно, дошли до наших времён отнюдь не в первоначальном своём виде. Точно так же, как и наши русские.

====== Глава 6. Ссоры и примирения. ======

Я резко вздрогнула и открыла глаза. Напротив лицо будущего Короля-шамана, мирно сопящего сейчас. В моих объятиях спит маленькая негритянка. Все втроём укрыты какой-то огромной, легкой и тёплой шкурой. Воздух совсем прохладный. За стенками палатки занимается ранний намёк на рассвет.

Осторожно привстаю на локте, озираясь. Небольшой столик с чашами, тетрадью, цветными камушками и аккуратными пучками трав. На даоских талисманах, сложенных несколькими стопками, нарисована Хоши. Возле моей головы вытянутая рука Асакуры, на ней мобильный оракул – мигает время 2:43. Над нашими головами висит грубо плетёный ловец снов. Какое-то время озадаченно приглядываюсь – он сам его сплёл? Снова смотрю на Хао и вздрагиваю – он уже не спит, только смотрит на меня серьёзными глазами.

- Прости, что разбудила. – шепчу.

- Сейчас очень рано. Спи ещё, потом разбужу. – тоже шепчет он.

- Расскажешь, что случилось?

- Расскажу.

- Хорошо.

Я легла обратно, прижалась к Опачо, поправила на ней шкуру. Посмотрела на Хао, улыбнулась и закрыла глаза, проваливаясь в новый сон без сновидений.

- Аи, просыпайся. – немного хрипло звучит над ухом. Лицо щекочут чужие волосы.

Отмахиваюсь от волос и укутываюсь плотнее.

- Аи.

- М-м?

- Вставай. – с меня настойчиво стянули тёплую шкуру.

- Сэмпай, не хочу-у! – протянула сквозь сон, одним глазом глядя на склонившегося надо мной Хао, – Зачем?

- Опачо голодная, требует от меня мясо, как ты готовишь.

Я захныкала.

- Лучше бы я раньше встала. – потягиваюсь и ногой отбрасываю шкуру в сторону, – Сейчас и завтрак вам был бы готов.

Сажусь и тру глаза, пытаясь их разлепить. Воздух в палатке постепенно нагревался от солнечного света – надо выползать наружу. Быстро заплела волосы в тугую косу, перевязала кожаным шнуром, взглянула на оракул – время 10:21 – и подскочила. Хао с удивлением и скепсисом наблюдал, как я через “ёбтвоюмать”, задрав платье и прыгая на одной ноге, пытаюсь натянуть кеды.

- Что-то случилось?

- Во сколько проснулась Опачо?

- В половине восьмого вместе со мной.

Я со всего размаху топнула ногой, припечатывая кед, в который пыталась влезть. Подняла на него тяжёлый взгляд, очень отчётливо ощущая в себе демоническое рейоку, которое вот-вот выплеснется через край. Со стороны, наверно, жутко выглядит, но я не вижу. Я злюсь.

- То есть, ты мне сейчас говоришь, что у тебя ребёнок ходит с восьми утра голодный? – в скептическом взгляде промелькнуло понимание собственной оплошности, – Ты, блять, серьезно?!

- Не выражайся! – рыкнул он.

- Ещё раз об этом узнаю – ноги вырву! – прошипела сквозь зубы и выскочила из палатки, злобно откинув полог.

Злую меня встретило радостное пение птичек, плеск кои в озере, и серьёзный взгляд Асанохи.

- Что такое? – она подскочила ко мне, пока я умывалась.

- Пиздюлей ему не хватает. Опачо с утра ничего не ела!

Лиса злобно зыркнула сыну в спину, пока тот шёл в сторону дальнего берега озера.

- Обрати меня женщиной-кицунэ.

- Аса, не стоит.

- Обрати!

- Хорошо, но только не кицунэ. Давай-ка ты будешь Мононокэ, как и должна быть.

- Ладно.

Я прикрыла глаза и представила себе её – черные волосы в простой причёске, белая кожа, черное кимоно без рисунков и шитья, на лице маска театра “Но”, изображающая гейшу-Ёкай. Открыла и оглядела результат. Аса блестела на меня глазами из прорезей маски, из под кимоно виднелся белый хвост.

- Что делать?

- Помнишь, что я вчера делала со специями и соусом для мяса? – она кивнула, – Ну вот, а я пока на кусочки порежу и зажарю.

В четыре руки мы справились в два раза быстрей, хоть рецепт и был совсем простой. Дух Огня наблюдал за нашей синхронной работой. Одна плеснёт в котелок масло, другая высыпет специи. Одна кинет мясо обжариваться, другая проследит и перевернёт. Одна принесёт дощечки для еды, другая наложит порции и польёт соусом. В какой-то момент, сервируя завтрак и разливая чай, натыкаюсь взглядом на Асакуру со связкой свежепойманной рыбы и удочками в руках. Опачо, шедшая с ним, подбежала и обняла мои ноги.

- Привет, Опачо-тян! – говорю ей на японском.

- Привет, Аи-сама! – отвечает мне девочка.

Подаю ей дощечку с мясом, палочки и усаживаю на валун, покрытый пледом. Хао в это время подвешивает рыб у костра, чтобы прокоптить их. Отдаю ему завтрак.